Ломка - Алексей Леснянский

Он подошёл к серванту. Красные, золотые, синие, зелёные переплёты любимых книг, глядя на него, молчали. Боль ушедших и живущих ныне людей, их радости, клубки сомнений в разные времена были выплеснуты на листки бумаги, чтобы соединиться на полках в богатую библиотеку и работать над провинциальным парнем, который решил, что способен на многое, потому как был уверен, что классики проводили бессонные ночи над своими рукописями только для того, чтобы когда-нибудь родился человек, способный вынести самое главное из десятков томов нагромождения писательских мыслей. Андрей не выносил банальных выражений по типу "книги — мои лучшие друзья" или "в книгах заложена человеческая мудрость", так как считал, что друзьями могут быть только люди, а мудрость есть продукт обобщения информации из различных источников. И этот продукт обобщения ещё и в обязательном порядке должен быть применён.

— Книги сделали своё дело. Книги должны уйти, — сказал Андрей и прошёл на балкон.

Он вернулся с тремя огромными коробками и попросил Митьку помочь ему уложить книги.

— "Всё относительно — это факт. Годы писательского труда легко уместились в трёх коробках", — подумал Андрей.

— Спас, а эту куда? — подкидывая в руках огромную библию, спросил Митька. — Не входит.

— Как не входит?

— Берёт и не входит.

— Для всех, значит, нашлось место, а для неё нет. Ладно — оставлю дома.

Доехав до деревни на такси, парни выгрузили коробки с книгами и отправились в клуб. Улица Ленкома напоминала пустыню.

— Все в клубе. Голову на отсечение даю, — сказал Митька.

— Дождались. День настал. День, которого все ждали, но не все верили, что он придёт.

***

Кайбальский клуб. Уйма народа, одетого празднично. Весёлые простодушные лица. Перешёптывания, комментирующие торжественную часть, которую проводит Надежда Ерофеевна. Сиденья заняты все. Тесно даже в проходах, где в основном толкётся молодёжь, перед началом праздника предупредительно уступившая сидячие места своим мамам, бабушкам и дедушкам.

Когда Спасский с Беловым миновали вестибюль и появились в большом зале, стоявшие у дверей люди зашушукались. Словно с помощью птичьей эстафеты разнеслась по клубу весть о прибытии парней, которых ждали все. Не успели они пройти и четырёх метров, как заскользили по ним обращённые со всех сторон взгляды.

Вытянувшись в струнку и вздёрнув подбородок под прямым углом к туловищу, вышагивал Митька, здороваясь за руку с парнями приблизительно так же, как генсек здоровался с кабинетом министров во времена застоя. Девушек он приветствовал снисходительным кивком головы, при этом его глаза каждый раз многозначительно прикрывались, как будто был он не Митькой с мордовского конца, а успевшим нюхнуть пороху и познать любовь женщин гусаром.

Андрей шёл несколько позади Митьки. Согнувшись от стеснения в три погибели, он изо всех сил старался слиться с окружающими, но у него это плохо получалось. Перемещающийся в пространстве красный пуловер с галстуком того же цвета, казавшимся полоской крови на белоснежной шёлковой рубашке, делали Андрея не похожим на всех остальных и вызывали оценивающие взгляды. Рассеянно здороваясь, он слышал часто повторяемое слово "синяк" и несколько раз машинально потрогал вспухшую область под глазом. Теперь он не сомневался, что обсуждали его, и от этого застеснялся ещё больше. Благо, что впереди у стены он увидел Саньку, Брынзу и Сагу. Поравнявшись с ними, он попросил их немного расступиться и быстро занял образовавшуюся нишу.

— Слово предоставляется известному предпринимателю, Севыхину Анатолию Павловичу. В декабре будут выборы в Государственную Думу. Так вот, товарищи, этот человек собирается выдвинуть свою кандидатуру по одномандатному округу. От нашей республики. Да что это я? О себе он сам расскажет. Встречайте!

Потенциальный депутат с ёжиком на голове поднялся на сцену.

— Уважаемые кайбальцы! — сказал он, взяв у Надежды Ерофеевны микрофон. — Ни для кого не секрет, в каком плачевном положении находится сегодня село. Правду я говорю?

— Правду!

— Точно!

— Молодец, мужик!

— Это и без тебя все знают! — посыпались в ответ выкрики.

— "Ещё один популист", — с раздражением подумал Спасский.

Он знал о Севыхине немного, но всё же намного больше, чем присутствующие.

Севыхин являлся членом КПРФ и капиталистом с многомиллионным состоянием. Но даже не это сочетание с явным заключённым в нём противоречием бесило Андрея. Такое ведь в России не редкость. Есть, например, либеральные демократы с гороховым шутом во главе, который только и делает, что огорошивает население тривиальной правдой и шуткует. Безобидный гоголевский чёрт, назвавшийся либеральным демократом, чтобы либеральничать и демократничать. Паяц, которому позволено обливать грязью всех и вся, кроме хозяина. Есть ещё правые и левые, лениво злословящие друг друга, чтобы под лживой маской соперничества скрыть полное равнодушие к народу. И, наконец, популярный среди масс центр, единый в том плане, что виляет куцым хвостиком перед президентом, пока он президент. В общем, если для простоты восприятия представить, что Нижняя Палата парламента — это собачья стая, то всё становится предельно ясно. Одни лают по приказу "голос" и всегда в почёте; другие лают, но не кусают; третьи воют от тоски по прошлому хозяину из шестидесятых годов, хирея с каждым днём; четвёртые интеллигентно тявкают, и готовы при случае даже хозяина за ногу цапнуть, да цепь мешает.

— "Коммунист с миллионным состоянием. Само по себе уже неприятно, но страшно другое. Зачем баллотируется от нашей республики, ведь не местный он?! Неужели от чистого сердца хочет сделать жизнь в Хакасии лучше? Или со своими людьми покумекал и выбрал наш регион только потому, что здесь ему никто не составит конкуренции. И как ему сейчас в душу заглянуть? — пронеслось в голове у Андрея.

— Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы из федерального бюджета выделялись значительные средства на восстановление сельского хозяйства. Поверьте мне — это реально. Агропромышленный сектор многоукладной отечественной экономики нуждается в государственной поддержке, целевом финансировании. Мы не должны закупать зерновые культуры, мясомолочные продукты и другие сельхозпродукты у зарубежных стран. У нас самих есть необходимые производственные мощности и земли. Мы справимся сами. Интенсивные способы ведения сельского хозяйства, поддержка отечественного производителя, разнообразие форм собственности в АПК — вот три кита, на которых будет строиться моя политика в Государственной Думе. Я недавно в Хакасии. Красивый край. Степи, горы, тайга. Присоединяюсь к словам вашего губернатора, который сказал, что эту землю нельзя не любить. От себя же добавлю: в богатом краю не должно быть бедных…

— Депутатов!!! — крикнули из зала.

Спасский узнал голос Гадаткина. Дружный истерический хохот взорвал зал. Кайбальцы смеялись беззлобно, раскатисто, но Севыхин покраснел. С мрачным настроением Андрей разыскивал глазами Володю. Когда, наконец, нашёл, то увидел, что его другу тоже не до смеха. Их взгляды встретились, и они поняли друг друга без слов.

— За одно мгновение живого смеха они готовы страдать четыре года, — казалось, говорил Андрей.

— Клянусь, что меньше всего хотел вызвать такую реакцию, — будто бы отвечал Володя. — Но кто мы с тобой такие, чтобы решать за них, как им реагировать? Может быть, они умнее нас?

— Не знаю. Скорее — мудрее. Давай не будем отставать.

— Давай, разрази меня гром. Долой нас, да здравствуют они.

Два припозднившихся парня, схватившись за животы, навёрстывали упущенное. Через некоторое время их взгляды снова встретились.

— Перебор, — прочитал Андрей по губам Володи.

— Понял, — кивнул Андрей и поправил галстук.

Усилием воли Спасский по частям выгладил лицо. Утюгу мысли не поддалась только одна ироничная складка в уголку рта, но когда Андрей пошёл к сцене, исчезла и она. Проскользнув мимо Севыхина, он прошёл за кулису и попросил Надежду Ерофеевну дать ему слово.

— Иди, иди, Андрюша. Спасай ситуацию. Депутат-то наш совсем сник, хотя давно я так не смеялась. — Иди, — сказала она и слегка подтолкнула его.

Нобелевские лауреаты не испытывают такого волнения, какое при выходе на сцену испытал Андрей, потому что почувствовал, что его звёздный час настал. Многое хотелось сказать.

В клубе до сих пор не засмеялся лишь один человек — спецкор "Сельской нови". До начала праздника он думал, что, как всегда, придётся самостоятельно расцвечивать мероприятие, преувеличивая факты. Теперь он боялся их преуменьшить, увидев, как на сцене очутился парень с огромным синячищем под глазом.

— "Он же сейчас говорить будет. Наверное, местный дурачок", — ухмыльнулся в душе корреспондент, но что-то подсказывало ему, что дурачки не одеваются с такой изысканностью, да и во всём облике парня не было и тени вырождения. Раздираемый сомнениями: отложить или не отложить ручку с записной книжкой, он решил разузнать об этом парне у своей соседки.