Меч Руса. Волхв - Вячеслав Перевощиков

– Я и без вопросов знаю твою судьбу, повелитель, – глаза Велегаста, излучая Свет и Тьму, налились такой силой, что даже князь невольно потупил взгляд. – Через семь лет ты завладеешь землями касогов, и их воины станут служить тебе, но для этого тебе надо будет убить только одного врага.

– Только одного врага убить? – хозяин Тмутаракани недоверчиво посмотрел на волхва. – Разве такое может быть? Такого никогда не было!

– Ты можешь мне не верить, – Велегаст устало вздохнул. – Ты можешь даже не принять предначертанную тебе судьбу, но тогда ты отвергнешь этот дар богов, и все в твоей жизни изменится самым печальным образом…

Холод сжал сердце Мстислава, и он вдруг с ужасом ощутил, что человек, стоящий перед ним, не простой волхв и что он может прямо здесь, на глазах его воинов, сотворить с ним все, что угодно. Но князь не был бы князем, если б не знал, как отвести незримый удар воли, направленный прямо в его душу.

– Так ты говоришь, что тебя послали Светлые Боги, – заговорил он насмешливо, стараясь не смотреть в глаза волхву. – А мы тут наивно полагали, что тебя привел наш первый боярин.

Дружинники неуверенно подхватили шутку князя, и раздалось несколько робких смешков. Зато волхв сразу сообразил, что к чему и почему его так странно встретили. Очевидно, шла невидимая постороннему глазу борьба за власть между молодым князем и первым боярином, который, видимо, верховодил дружинниками раньше, пока князь был слишком юн, и теперь неохотно отдавал свое право повелевать.

– Ты не ошибся, князь, – ответил Велегаст тихим, но уверенным голосом. – Без помощи твоего боярина я не стоял бы здесь. Поклон ему низкий за эту помощь.

Это слово «поклон» волхв сказал не случайно, ибо оно, как черта, отделяло его от боярина и заставляло князя думать только о нем и только о его словах, не вспоминая ни про какие боярские интриги.

– Я же, как и все волхвы, выполняю лишь волю богов, – продолжил Велегаст, внимательно наблюдая за Мстиславом. – Волю Светлых Богов, которые послали меня служить тебе и помочь тебе.

Велегаст, конечно же, не собирался служить князю, ибо служил он только Светлым Богам. Но слова «служить тебе» имели магические свойства над людьми, облеченными властью, а может быть, не только над ними. Они располагали, заставляли верить и доверять и в конце концов должны были помочь Мстиславу преодолеть свой страх и посмотреть в глаза Велегасту.

Князь размышлял над услышанным всего лишь секунду, но напряжение нервов превратило время в застывший поток. Наконец Мстислав решился снова скрестить свой взгляд со взглядом волхва. Он увидел обыкновенные глаза простого человека. Или нет, не простого, ибо такого взгляда князь давно уже не видел. В нем не было ни надменности властителя, ни хитрости купца, ни подобострастия смерда. Да, это был взгляд мудреца, и Мстислав вдруг это понял и успокоился. Такой человек никогда не позволит унизить его, князя, перед его воинами, используя свою страшную магическую силу. И, может быть, он действительно друг.

Мстислав, конечно, не забыл, что он христианин, но любопытство пересилило страх, и он уже не мог ничего с этим поделать. Он захотел заговорить с волхвом, расспросить его толком обо всем, но остатки страха, засевшие в самых дальних уголках его гордого сердца, заставили его сказать совсем не то и не так.

– Что ж, если даже Светлые Боги посылают тебя служить мне, – проговорил он с насмешкой, глядя на своих воинов. – То-то… служи. Однако как же ты будешь служить? Бояр у меня и так много, воин из тебя никакой, а для отрока ты вроде староват будешь. Может, тебя воеводой назначить в крепость порубежную, борода у тебя как раз как у тамошнего воеводы. Как на стену встанешь, так все хазары и разбегутся.

На этот раз княжеская палата просто взорвалась от смеха. Не смеялся один только первый боярин, холодный взгляд которого скользил по сторонам, заставляя замолчать насмешников.

– Я с сожалением вижу, что ты, князь, – начал медленно говорить Велегаст, перекрывая последние всплески смеха и стараясь не дать волю своему гневу, – совсем не знаешь Светлых Богов.

– Где там нам знать о таком, – с выражением напускной печали хмыкнул Мстислав. – Окромя христова учения ничего не постиг. Да и то с трудом.

Дружинники снова засмеялись, и князь с удовольствием отметил, как раздражен первый боярин. Он знал, что тот покровительствует язычникам, и радовался по-детски, чувствуя свою мелкую месть, словно исподтишка наступал ему на больную мозоль.

– Что ж, если это так, я расскажу тебе немного о том, что ты обязан знать, как русский князь, – невозмутимо продолжил Велегаст.

– Как русский князь я знаю, что могу казнить тебя и сбросить твоих богов в реку, как это сделал мой отец! – резко выкрикнул Мстислав, чувствуя, что в своей игре зашел слишком далеко. – И выслушивать…

Он уже хотел сказать, что не обязан выслушивать поучение от кого попало, но в последний момент понял, что после этих слов он и впрямь ничего больше не узнает и волхв унесет свою тайну – а именно какая-то тайна чувствовалась в нем – далеко и навсегда.

– Впрочем, волхв, в самом деле, расскажи нам всем что-нибудь. – Мстислав сел на свой трон, представлявший дубовый стул с резными подлокотниками и высокой резной спинкой, давая понять, что криков и гнева больше не будет. – Ведь ты шел издалека. Недаром же ты ноги топтал?

Кто-то из молодых снова хохотнул, но князь нахмурил брови, и смешки стихли. Волхв оглянулся на своего верного отрока, и тот мигом подскочил к старцу и проворно достал нечто завернутое в тонкую кожу. Лицо мудреца просветлело, едва взгляд его коснулся этого предмета, но лишь только он снова посмотрел на князя, как мрачная тень сомнения и затаенного раздражения вновь накрыла его. Однако отступать было уже поздно, да и некуда.

– Хорошо, князь, слушай мой рассказ. – Велегаст закрыл глаза, чувствуя, как гнев овладевает им.

«И зачем боги послали меня к этому вздорному балбесу, – подумал он устало, – может, я неверно узнал их волю? Может быть, боги ошиблись?» Он представил себе весь свой путь, все лишения и опасности, которые он вынес и преодолел, рискуя жизнью, и ему стало горько от напрасности стольких трудов. Вдруг полное безразличие охватило его, и волхв, выставив вперед посох, усталым голосом начал говорить, словно не людям, а самому небу хотел рассказать еще раз все, как было.

– Это было так давно, что время почти стерло из человеческой памяти события той великой эпохи, когда в жестокой борьбе сил Света и Добра с силами Тьмы был сотворен мир, в котором мы живем. Тогда Творец-Сварог дал нам законы Прави и дал нам силы, чтобы защитить их и спасти свои души от коварства демонов Дыя.

Это была эпоха, когда благородный народ ариев, созданный Светлыми Богами, встретился с народами, созданными силами Тьмы. На всем пространстве подлунного мира, от Западного моря до моря Восточного, от Северного океана до океана Южного, гремело оружие и лилась кровь человеческая. Тогда народ ариев утратил единство и распался на множество племен, отделенных друг от друга народами тьмы. Так окончилась эпоха просвещения, и началась эпоха великой битвы, когда должен был родиться новый герой, способный сразиться с силами Зла и разбить полчища народов Тьмы. Мало кто помнит о том далеком времени, и только славянские веды хранят знания о подвигах наших пращуров, о легендарных воинах, о мудрости, данной нам свыше, и о великой силе, дарованной нам богами.

Старец замолчал, и его тонкая, почти бестелесная рука устало легла на буроватую кожу плотного чехла, под которым смутно угадывались очертания книги. И едва пальцы мудреца скользнули по стертой поверхности этого свертка, как тотчас светловолосый отрок, благоговейно державший его перед старцем, принялся развязывать ремни, крепко сжимавшие кожаные створки таинственного хранилища мудрости.

Сверток раскрылся, словно неведомая птица, доселе хранившая тайну, стиснув ее в своих могучих объятиях, распахнула вдруг свои кожаные крылья, выпуская странное, непонятное существо жить своей собственной жизнью. Руки отрока, державшего это сокровище, чуть дрогнули, и раздался легкий звук, с каким рассыпается пучок тонких лучин. В тот же миг взору присутствующих открылись тонкие деревянные дощечки, испещренные знаками рун.

– Руны, – сказал Мстислав, почти не удивившись, словно ничего другого он и не ожидал от мудреца. Обличье княжеской власти не позволяло ему выказывать мирские чувства благоговения и трепета от прикосновения к тайне глубокой древности. И все же его умные проницательные глаза светились неподдельным интересом.

– Свенельд, – обернулся он к одному из своих дружинников, – я знаю, ты прибыл из северных стран, и меч твой покрыт такими же знаками.

– Да, мой князь, – откликнулся воин.

– Подойди и глянь, что принес нам этот старец, что говорят эти доски?

Воин, звякая железом, двинулся к отроку, державшему деревянную книгу. Тот было испуганно вздрогнул, но мудрец взял его за руку, и тот послушно застыл.