Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин

Только Европа и Америка, при условии, что объединят свои силы, смогут свалить ее. Да они-то как раз, видать, еще и не уразумели, какая им это зараза — большевизм российский. О мошне своей только и заботы! — Князь не на шутку расстроился. — Есть такая книжка, Федор, — раздумчиво продолжал он, — «Капитал». Ее один очень мудрый человек написал, так он их в ней, этих капиталистов, донага раздел, всю суть их гнилую показал. У них корабль идет ко дну, а они за копейку душат друг друга. Вот и гадай, Федор, когда на них просветление сойдет и уразумеют они наконец, что им спасать себя надо, а не о прибылях думать.

— В таком разе, Николай Павлович, пока суд да дело, нам самим о себе надо бы позаботиться. Я так вас понял?

— Абсолютно верно, — похвалил Козобродова князь. Хватит нам подставлять себя. Рискнем последний, может, раз, а потом и побережем свои умные головы, они нам еще пригодятся. Рано или поздно, а спохватятся же там! Ну пять, десять лет — максимум, а там, я так мыслю, грянет очень большая война. Кровушки прольется море! Но исход ее будет в нашу пользу… Хотелось бы дожить. А на сегодняшний день расстановка сил в мире…

— Погодите-ка, Николай Павлович, — позволил себе приземлить князя из высоких сфер политики Козобродов, — а о каком это варианте вы мне толковали? Банк, что ли, взять в С—ве? Так ведь для этого квалификация особая нужна. Банк не поезд, его на «гоп-стоп» не возьмешь.

Нет, какое это все-таки наказание для русского интеллигента — вынужденное общение с такими вот конкретно мыслящими людишками. В последнее время князь испытывал истинный голод по умному, образованному собеседнику, чтобы выговориться наконец, подискутировать, убедить себя, убедить других, сломить, если нужно, силой логики ума чью-то чужую убежденность. Но только бы не этих вот убогих лесных татей уму-разуму учить. На «гоп-стоп»! Да ведомо ли ему, дураку, такое понятие, как «экспроприация»? Нашел, вишь, себе напарника: его, князя, в шайку свою зачислил! Все эти мысли как-то разом прокружились в голове, вызывая обиду и острое желание опрокинуть в себя хорошую дозу спиртного. И последнее князь исполнил. Эх! Утоли мои печали! Горькая, обжигающая влага разом смыла с души все, что дела некасаемо, и помогла Разумовскому без дальнейших отвлечений перейти на конкретные размышления.

— Так вот, Федор, есть у меня план. — Николай Павлович заговорил тоном, каким и положено говорить руководителю, когда он ставит серьезную задачу. — Разработано мною все, до деталей, тебе только исполнять. Но нужны надежные люди, и число их надо свести до минимума, чтобы большую часть того, что возьмем, оставить себе.

— Да ежели мы с вами, князь, в Ташкент подадимся, — Козобродов посмотрел на Разумовского хитрым глазом, — тогда зачем нам и делиться с кем-то, все себе оставить надо. Только и об этом хорошенько подумайте, Николай Павлович.

Тонкие губы князя тронула улыбка:

— Подумал, Феденька, и об этом уже подумал.

— Так сколько же людишек надо? — озабоченно и деловито спросил Царь ночи.

— Человек пятнадцать, не меньше.

— Ежели дело серьезное… — Козобродов запнулся.

— Такого, Федор, — в голосе Разумовского прозвучала торжественность, — на Руси еще со времен Степана Разина не помнят.

— Ну тогда, — Козобродов аж растерялся на подобное заявление князя, а потом усмехнулся с недоверием и ответил, определенно: — Нету у меня их сегодня столько-то. Четыре-пять, на которых, как на себя… а остальные для счета, ежели…

— Для счета?! — осерчал на усмешку Федора Разумовский. — Да ты лучше послушай, какое дело-то.

Когда князь изложил Козобродову свой план, тот очень крепко озадачился заманчивой, да уж невероятно сложной задачей.

— Что, Федор, не хорош мой план? Чего молчишь? — проявил нетерпение Разумовский.

— Да-а, — протянул как видно не собравшийся еще с духом Царь ночи, — план-то уж больно хорош…

— Так в чем же дело?! — возвысил голос князь. — Разве это не по силам нам? Или пороха не хватит, или смелости? А может, только попов деревенских нам грабить да теплушки на «гоп-стоп» брать? А на настоящее мужское дело уже и неспособны?!

— Да погодите вы, Николай Павлович, — досадливо поморщился Козобродов, — что меня касается, любой ваш приказ исполню. Но где же столько людей взять, да на такое дело?

— А ты ищи мне их, ищи! — приказал Разумовский. А он умел приказывать, повелевать людьми.

— Буду стараться, ваше сиятельство, — отвечал, обретая уверенность, бывшему своему командиру бывший денщик, и в его взгляде проявилось былое восхищение: «Это ж надо замахнуться на эдакое! В чем душа, а порода-то княжеская!.. Эх, — подумалось, — а что, если выгорит!»

* * *

Чурбанов приехал в волостной центр уже затемно и без предупреждения. Мог бы и не застать Журлова дома: мало ли дел у начальника УРСа по волости. Но застал.

Постучал в окошко:

— Хозяйка, — постарался смягчить свой бас, — постоялец дома?

— У хате, сынку, у хате, — хозяйка у Николая была украинка.

Чурбанов, крупный мужик, на полголовы выше Николая, вошел в хату, шапкой волос задев за притолоку, и загромоздил собою всю тесную горницу. Заколебалось в подвешенной над столом семилинейке желтенькое жало огня, задвигалась по стенам и потолку расчетверенная тень. Хозяйка, женщина уже в годах преклонных, предложила гостю сидать на кушетку здесь же, в зальце, пока за перегородкой возился, натягивая амуницию, только вставший с постели постоялец. Сегодня у Журлова была запланирована ночная вылазка, потому, придя пораньше из отдела, он лег соснуть часика на два.

— Ну здравствуй, здравствуй, большой начальник! — загудел басом гость и протянул Николаю для пожатия руку.

— Здравия желаю, товарищ Чурбанов, — заулыбался, искренне радуясь неожиданному гостю, Журлов.

— Вы туточки трошки погутарьте, сынки, а я Зорьку свою доить пийшла, — засобиралась хозяйка. — Посля того мне до Нюшки зайтись, занемогла совсем соседка-то, расхворалась.

— Хорошо, хозяюшка, спасибо, — поблагодарил понятливую женщину Чурбанов. — Только недолго там, все секреты мы друг дружке быстро выложим.

— Гутарьте, гутарьте, сыночки, — уже из сеней, двигая щеколдой и гремя подойником, бормотала хозяйка, — а я вам и молочка парного подам…