Вторая колыбель - Игорь Ласьков

XXXVII

Рон уже почти закончил свою разгромную статью, призванную "похоронить" Глендейла, но Мортимер успел раньше запустить свой, по сути, план переворота и узурпации власти в стране. Операция, названная им "Варфоломеевская ночь", началась, как и ее подлинный прообраз, в ночь на 24 августа; в канун дня святого Варфоломея, но более чем пятьюстами лет позже, в 2111 г. Мортимер был знатоком истории, особенно средневековой, и не нашел лучшего названия для своей операции. Впрочем, в отличие от настоящей резни в средневековом Париже, сейчас дело обошлось почти без жертв. Ночью были посланы спецназ и полиция на дом к бонзам преступного мира Америки, в том числе и бывшим дружкам Глендейла. Были арестованы 247 человек, из них 24 были убиты "при оказании сопротивления и попытке к бегству", как гласили протоколы арестов. Конечно же, эти 24 были самой верхушкой, топ-менеджерами преступных синдикатов Америки. Эти люди знали всю подноготную сотрудничества Глендейла с мафией, обладали обширной властью и связями, и не побоялись бы выложить всю правду о нем. Обезглавив гидру мафии, было уже легче бороться с ней самой. Более мелкую рыбу было проще запугать, пообещать жизнь в обмен на молчание или нужные показания. По стране было объявлено чрезвычайное положение под предлогом ухудшающейся ситуации в стране в целом и в штатах, пострадавших от падения осколков Фаэтона. В эту же ночь руководителям и выпускающим редакторам новостийных и публицистических программ на ТВ, радио, в интернете и в прессе были разосланы официальные предупреждения о персональной ответственности за содержание выпускаемого в эфир, в сеть и в печать материала. На каждую теле, радиостанцию, в каждую редакцию газеты или журнала были посланы цензоры, призванные контролировать содержание выдаваемой информации. Они были наделены широкими полномочиями, вплоть до отстранения неугодных от работы и запрещения выхода выпуска. Они же имели при себе запись телеобращения президента к народу, которую всем надлежало выпустить в эфир и в тираж утром, без каких-либо изменений. Силовая фаза операции включала в себя размещение воинских блок-постов и усиленных нарядов полиции на теле- и радиостанциях, узловых магистралях, возле военных баз и складов оружия, в морских и аэропортах, в местах массового скопления людей. Глендейл еще за два дня до операции встретился с командирами ключевых элитных частей, призваных в крайнем случае усмирять недовольных и восставших. На встрече он разразился пространной речью о трагизме ситуации, о необходимости срочных действий по спасению страны, напомнил им о присяге и воинском долге. В ночь переворота эти части выдвинулись к самым большим и слывшим неблагополучными "шантитаунам", в которых мафия всегда имела поддежку, и где могли вспыхнуть волнения. Армейские части окружили "шантитауны", блокировав и взяв под контроль въезды-выезды из них, и постоянно отслеживая ситуацию внутри визуально и через сеть своих осведомителей.

Наутро американцы проснулись в совершенно другой стране. С экранов, иногда перемежаясь "причесанными" выпусками новостей, то и дело шли обращения президента к народу, в которых он изливал душу соотечественникам. Рассказывая, как плохо положение в стране в целом, и особенно в штатах, пострадавших от падения осколков Фаэтона; он тут же переваливал вину на козлов отпущения — своих же дружков-мафиози, которых он посадил на ключевые посты в правительстве и Комитете по устранению последствий катастрофы. Само собой, что… "не в силах больше терпеть эти безобразия", он снял с постов всех проштрафившихся высших чиновников, а многие были отданы под трибунал. Трибунал был очень удобным средством расправы с неугодными и опасными, так как позволял избежать все процессуально-правовые заморочки, и быстро осудить подследственных. Но на вакантные места тоже нужно было кого-то посадить, и зачастую из-за недостатка времени отбор кандидатов проводился наспех. Все это грозило повторением тех же кадровых ошибок. В новостях, по настоянию цензоров, вставляли интервью с "простыми людьми с улицы", записанные заранее. Эти "простые люди" все как один говорили о поддержке чрезвычайного положения, курса президента на борьбу с коррупцией в высших эшелонах власти, необходимости твердой власти и наведении порядка в стране, и т. п. Все эти слова были правильными, если отвлечься от того, что Глендейл и был основным виновником создавшегося положения. Некоторые ведущие и редакторы отказались было комментировать и выпускать эти "причесанные" новости. Их уволили прямо на месте, что подействовало отрезвляюще на остальных.

Осознавая, что на "шантитауны" его власть не распространяется, Глендейл постарался по возможности не доводить ситуацию в них до крайности. Более-менее спокойные трущобы были куда предпочтительнее мятежных, и Глендейл постарался сделать все, чтобы умиротворить их. В лояльные "шантитауны" с помощью войск была организована доставка продовольствия, медикаментов и предметов первой необходимости; не в пример лучше той, что существовала в пору владычествования в них мафии. Но не все трущобы оказались лояльными, кое-где войскам в той или иной мере было оказано неповиновение и даже сопротивление. В Чикаго, например, в "шантитауне" на юго-западе города, где были очень сильны позиции самой крупной мафии в Америке, дело дошло до открытого и яростного сопротивления. Поначалу люди вышли на демонстрации протеста, требуя освободить лидеров местной группировки, взятых людьми Глендейла. Солдаты долго терпели, пока в них швыряли только камни и палки. Но когда в них полетели бутылки с зажигательной смесью и начали стрелять, солдаты не выдержали, и открыли ответный огонь. В первой же стычке были убиты восемнадцать человек из "шантитауна", в основном подростки, горевшие желанием погеройствовать. Толпа, искусно подогреваемая мафиозными агитаторами, начала строить баррикады из всего, что попалось под руку. На главных магистралях этого района города выросли груды мусора, с которых еще и стреляли по солдатам из автоматов. Попытка прорваться через баррикады стоила жизни двенадцати солдатам. Применять оружие тяжелее мелкого стрелкового солдатам было запрещено во избежание излишних жертв среди населения трущоб. Осознавая, что уличные бои — не лучший сценарий умиротворения трущоб, где местные жители имели гораздо больше тактических преимуществ; Глендейл решил осуществить свою давнюю идею: подчинение непокорных с помощью голода. Войска просто закрыли все улицы, ведущие из "шантитауна", одновременно отрезав снабжение продовольствием. Мятежники пробовали наладить поставки извне через подземные коммуникации, но это была капля в море. К тому же, эти каналы поставки достаточно быстро обнаруживались военными патрулями с собаками. Через мощные громкоговорители к мятежникам с увещеваниями сложить оружие и восстановить нормальную жизнь обращались разные чиновники. А вечером, в национальном выпуске новостей Глендейл прокомментировал первые "успехи" своей "политики восстановления порядка и законности в стране". Коснулся он и ситуации в чикагском "шантитауне", повернув все так, что виновными в прекращении поставок продовольствия туда оказались сами жители трущоб. Якобы, это они нападали на грузовики с продовольствием и разграбляли их еще до того, как груз доходил до людей. Что было, конечно, совершеннейшей ложью. Так или иначе, но через восемь дней, когда продовольствие в "шантитауне" стало заканчиваться, а в стычках с солдатами были убиты еще четырнадцать человек, местным пришлось пойти на попятную. На подступах к блок-постам жители выкинули из окон белые флаги и стали разбирать баррикады. Парламентеры из "шантитауна" встретились с военным командованием, где и пришли к соглашению о прекращении "военных действий". Власти, в свою очередь, пообещали не преследовать зачинщиков и участников сопротивления.