Вторая колыбель - Игорь Ласьков

Корабль медленно проплывал на высоте 300 м над поверхностью. Рэй смотрел в иллюминатор на простирающуюся внизу холмистую красноватую пустыню, кое-где отмеченную оспинами кратеров и руслами высохших рек. Было непривычно чувствовать себя летящим задом наперед, сидя лицом в нос корабля, но таковы были особенности полетов на дирижаблях. Вот показались наружные строения Сэнди Крик: док, башня КДП, обзорная башня, входные шлюзы в сам поселок, купол теплицы, ангары для техники. Корабль проплыл еще с километра полтора назад на юго-запад, остановился; и, медленно снижаясь, начал двигаться вперед. Было слышно усилившийся рев двигателей, преодолевающих сейчас встречный боковой ветер.

— Ну что там, скоро посадка? — спросила его Таня, которой уже наскучило затянувшееся путешествие. Тут корабль чувствительно тряхнуло на одиночной турбулентности. Пассажиры тревожно переглянулись.

— Скоро, уже видно док! — ответил Рэй. — Еще минут десять, не больше.

Корабль медленно приближался к доку. Из кабины было видно, как док-краны развернулись, давая дирижаблю побольше места для маневра. Док был уже метрах в двухстах прямо по курсу. Корабль снова тряхнуло пару раз на турбулентностях.

— Осторожнее, ребята! Второй, добавить оборотов до тысячи! Инженер, тангаж кормовых и носовых двигателей минус пять! — скомандовал командир. Второй пилот двинул рычаги сектора газа двигателей, увеличив обороты до 1000 в минуту. Бортинженер чуть повернул диски регулировки угла установки двигателей, отклонив их вниз на пять градусов. Корабль плавно заскользил вниз и вперед, сближаясь с доком. Вот гондола уже почти выровнялась по высоте с платформами док-кранов. Можно было уже различить операторов внутри их кабин.

— Второй, убрать обороты до трехсот! Инженер, кормовые и носовые — на ноль! — скомандовал командир. Второй пилот снизил тягу двигателей до 300 оборотов в минуту, а бортинженер выровнял двигатели в горизонтальное положение. Кабина поравнялась с первой, ближней парой док-кранов.

— Переложить реверс, обороты — пятьсот! — скомандовал командир. Второй пилот переключил ручки реверса на рычагах сектора газа и немного добавил оборотов. Лопасти воздушных винтов поменяли угол установки так, что теперь винты, вращаясь в том же направлении, гнали воздух вперед, гася инерцию хода корабля. Корабль, останавливаясь, проскользнул еще немного вперед. Уже можно было "пристегивать" его док-кранами. Оператор заднего левого док-крана оказался самым проворным, и захватил своим замком скобу на ближайшем к нему сегменте дирижабля. Остальные три чуть замешкались, и теперь лихорадочно подстраивали положение своих замков под пояс скоб корабля. И тут случилось то, чего никто не ждал. Мощный порыв турбулентности дунул спереди-снизу. Будь корабль "пристегнут" хотя бы к одному переднему правому док-крану, все, возможно, обошлось бы. Плечо действия силы ветра было бы минимальным; и корабль, скорее всего, только слегка бы тряхнуло и помяло. Но он был "пристегнут" к заднему левому док-крану, и поэтому плечо действия силы ветра оказалось максимальным. Нос корабля задрало вверх метров на пятнадцать, корабль стало кренить и разворачивать влево. Все четыре гарпунные установки дока были неукомплектованы из-за сокращений в бюджете и персонале аэропорта, загарпунить дирижабль было просто некому. Оба пилота уже отстегнулись, и их просто выбросило из кресел, так что управлять кораблем они уже не могли. Демпферы платформы заднего левого док-крана не выдержали, и его стало разворачивать по часовой стрелке. Бортинженер рванулся было к панели управления двигателями, стремясь развернуть их и скомпенсировать их тягой смещение корабля. Может, это и поправило бы положение, но тут корабль налетел своим задним левым двигателем на кабину оператора док-крана. Пропеллер вращался на приличных оборотах, и двухметровые лопасти стали рубить в щепки кабину и оператора в ней. Натолкнувшись на док-кран, корабль вздрогнул. От толчка рука бортинженера, уже готовая крутануть диск установки правого переднего двигателя, соскользнула, и вместо положительного тангажа получился отрицательный. Двигатель развивал теперь тягу вверх, а не вниз, как было нужно. Нос корабля задрало еще больше вверх, он сорвал с платформы док-кран, к которому был закреплен; встал на корму, смяв ее, и стал заваливаться на "спину". "Спина" дирижабля была гладкая, без выступов. Трение обшивки о грунт было относительно небольшим, и работающие двигатели корабля потащили его по земле кормой вперед, прямо на одну из колонн дока. Колонна была сооружением прочным, глубоко вкопаным в землю, и когда корабль врезался в нее, выдержала. Дирижабль же от удара был разрушен почти на треть. Все еще работающие двигатели от удара развернулись вниз, их тягой корабль перевернуло обратно на "брюхо". Задняя часть пассажирской гондолы столкнулась с колонной дока, и, несмотря на то, что была из титана, была просто расквашена. Страшный лязг и скрежет металла, и треск ломающихся конструкций было последним, что слышала Таня перед потерей сознания.

XXXV

Рон в сопровождении своих новых невесть откуда взявшихся друзей-покровителей прогуливался по дорожке от особняка вглубь парка.

— А как вы вышли на меня? Через Мадлен? — спросил он Билла.

— Да, поначалу через нее. Но она знала только, что Вы уехали в Бразилию. Ваше точное местонахождение мы вычислили, проследив Ваши связи с Жозе Кардозу. Полной уверенности, что Вы остановились у него, конечно, не было. Потому мы и несколько замешкались, пока выяснили, что Вы действительно живете у Жозе. Кстати, Мадлен чуть не поплатилась за то, что знала, куда Вы уехали! — ответил Билл, и рассказал ему историю с неудавшимся покушением на жизнь горничной Мадлен.

— Я должен был это предвидеть, осел! — хмуро процедил Рон. Несколько метров они прошли молча, и тут Рон снова спросил:

— А как же тогда люди Мортимера вышли на меня, если они не успели "потрясти" Мадлен?

— Тут только два варианта: либо Мадлен не говорит всей правды, хотя я не склонен так думать. Уж очень она была напугана тогда визитом людей Мортимера, а в таком состоянии люди обычно искренни. Либо… утечка где-то в нашем департаменте, что мы сейчас и проверяем. Мне кажется более вероятным второе. Но сейчас не это главное. Самое важное — это то, что Вы живы и с нами, а не в лапах Мортимера. Сами понимаете, что даже после того, как Вы им все отдали бы и рассказали, им проще было бы убрать Вас. Так спокойнее!

Тем временем они вышли на лужайку, посреди которой была просторная беседка. Официанты заканчивали сервировку стола. Один из них пригласил их к передвижному рукомойнику помыть руки. Справа от беседки жарились на огне газовой шашлычницы стейки, распространяя вокруг умопомрачительный запах, от которого Рон чуть не захлебнулся слюной. Пока они мыли руки, официанты закончили сервировку, и Билл отпустил их.