Пережить все заново - Алёна Белозерская

– «Tota», – сказала Полина. – И все закружилось по-старому. Девочки, шампанское, интеллектуальные беседы и секс.

– Не совсем. Не поверите, но мадам ушла в политику и даже была избрана муниципальным советником Парижской мэрии.

– А кто занимался борделем?

– Сначала она лично вела дела, а после передала бразды правления в руки сына, – ответил Жуп и метким движением отправил пустые стаканчики в урну, стоящую у скамейки. – Ксавье. Изучал юриспруденцию, увлекался искусством, парусным спортом и с успехом продолжил дело матери, однако вывел его на новый уровень. Мне даже неловко говорить о том, что этот Ксавье устроил для своих шлюх школу в главном салоне. У них есть учителя танцев, музыки. Мадемуазели изучают искусство, иностранные языки, литературу, как классическую, так и современную. Психологию, философию, политологию.

– Да у них там настоящий университет, черт подери!

– Да, только студентки за секс с клиентами получают столько денег, что какая-нибудь африканская страна год жила бы, не зная голода. В общем, «Tota» – не обычный бордель, куда можно прийти потрахаться от скуки. Они торгуют общением, вниманием и только потом сексом. Девочки «Tota» веселы, красивы и умны. С ними не стыдно показаться в обществе, к тому же они не требуют обязательств. Идеальные.

Полина ошеломленно поднялась и прошлась перед Жупом.

– Как узнал?

– Первую часть, о личной жизни мадам Кристин, поведала мадам Санж, в прошлом мадемуазель Буве, близкая подруга Кристин и одна из девочек «Ле Руж».

– Еще жива?

– Ей восемьдесят шесть, но у нее очень хорошая память и длинный язык. Она ушла от Кристин, когда та открыла новый салон, но они общались вплоть до смерти мадам в девяносто первом году. Мадемуазель Буве вышла замуж, родила двух дочерей и сейчас с одной из них живет в Марселе. А нашли мы ее по полицейским записям о расследовании поджога «Ле Руж». Материалы по этому делу все еще сохранились в архивах. Имена и показания свидетелей, очевидцев… А о том, что происходит в салоне сейчас, мы узнали, разговорив одну из «звезд» «Tota», мадемуазель Лив, которая в следующем году выходит на пенсию. В салоне нет ни одной девочки старше тридцати. Даже если они желают продолжить работу и выглядят на двадцать, им не разрешают. Короче, отправляют на пенсию, заявляя, что они выработали свой ресурс. – Жуп замолчал, пристально глядя перед собой. – В общем, в «Tota» крутятся такие деньги, что даже представить сложно. Это сверхприбыльный бизнес, даже учитывая затраты на содержание девочек…

– Какое содержание? – перебила Полина.

– Не каждая мадемуазель может попасть в «Tota», – пояснил Жуп. – У них, как в профессиональном модельном агентстве, есть свои скауты, которые ищут красивых девушек не моложе восемнадцати по всему миру. Все девочки попадают в «Tota» по приглашению. Никаких приходов с улицы, «левых» и ни одной знаменитости. Говорят, мадам Кристин считала звезд глупышками, поэтому не предлагала им работать на себя. Хотя многие желали, потому что девочки «Tota» зарабатывали намного больше, чем известные в то время актрисы. Что касается содержания, то всем девочкам снимают хорошие апартаменты, покупают одежду, у них есть фитнес-инструкторы и косметологи. Все по полной программе.

– Шикарная жизнь, если не считать, что за все эти блага нужно спать с теми, кто тебе не нравится.

– Но это не самое интересное. Мадемуазель Лив работает в «Tota» уже десять лет, и Хулия была третьей мадам, которая управляла салоном с того момента, как ее нашли скауты. Так повелось еще со времен Кристин. Хозяин руководил предприятием из тени, в то время как в салоне был свой директор. Он и вел всю деятельность «Tota», а боссу лишь давал отчет. По этой схеме салон работает до сих пор.

– Мухи отдельно, котлеты отдельно, – проговорила Полина по-русски и взмахнула рукой, призывая Жупа продолжить.

– В общем, те две мадам бесследно исчезли, как и Хулия. В один момент просто не пришли в салон, а уже через несколько дней управление в свои руки брала новая «мадам», и всегда она была из бывших девочек.

– Значит, Хулия была проституткой?

– Причем лучшей, по словам мадемуазель Лив. Правда, недолго. Три-четыре года и уже почти пять руководит салоном. Давайте пройдемся, а то ноги затекли. – Жуп направился к мосту Искусств, увлекая за собой Полину. – Несмотря на закон о запрете проституции, «Tota» процветал и всегда был лакомым кусочком. – Он остановился у перил и посмотрел на темную воду Сены. – Многие хотели сунуть руки в этот бизнес, однако их находили либо здесь, в реке, либо повешенными, застреленными.

– Но ведь не всех запугали или купили!

– Конечно, не всех. Деятельностью «Tota» не раз интересовались правоохранительные органы, однако интересом все и заканчивалось. Как оказалось, мадам Кристин, а позже ее сын приобрели столько знакомств в высших кругах, что не боялись ничего. Да и до сих пор не боятся. – Жуп повернулся к Полине, просматривающей фото из папки. – Я не знаю ни одного полицейского, который решился бы вмешаться в деятельность «Tota». Конечно, о салоне многие не знают, но те, кто знает, предпочитают обходить его стороной. Боятся Ксавье, который, по слухам, очень резок и жесток. Он убрал всех своих конкурентов, расширил бизнес, открыв салоны в других странах, «водит» дружбу с политиками, бизнесменами и преступниками.

– Сиамский петушок, – пробормотала Полина.

– Что?

– Поль, вы говорили, что у мадам Кристин было двое детей. Но я слышу только имя Ксавье.

– В пятьдесят втором году, когда горел «Ле Руж», старшая дочь мадам погибла в огне, – сказал Жуп. – Ей было десять, и звали ее Нина.

Полина едва не выронила папку в воду, потом размахнулась и ударила ею Жупа по плечу.

– Что же ты сразу не сказал, болван?! – вскричала она и, развернувшись, побежала к стоянке такси. – Поль, прости! – обернулась она. – С меня кофе.

– И пятнадцать тысяч! – ответил Жуп. – Или двадцать, – добавил он, погладив плечо. – Да, определенно двадцать пять.

По дороге в отель Полина просматривала материалы из папки и думала над словами Жупа о сестре Хавьера Альгадо. Теперь ей казалось, что она преждевременно прервала встречу и эта информация, возможно, ничего не значит. Банальное совпадение, которое порой обнаруживается там, где его не ждешь. Стоит позволить себе принять желаемое за действительное, и можно угодить в ловушку, из которой сложно будет выбраться. Решив не торопить события, Полина отложила папку и молча наблюдала за движением машины. Войдя в отель, она сразу же отправилась к себе в номер, но внезапно остановилась, вернулась в холл и посмотрела на один из диванов, на котором сидел старик, читал газету и пил виски. Он «пританцовывал» пяткой, совсем как дон Хавьер во время беседы в саду. Дорогие туфли и костюм, маленькая девочка рядом, и они с Литвиным, прощающиеся у стойки. «Не разговаривай с незнакомцами» – так сказала Полина Нине, увидев, что она беседует со стариком. «Он говорил на другом языке». Кажется, так ответила ей девочка.

Полина ошеломленно посмотрела на диван, потом быстро нашла глазами главного портье.

– Антуан, – позвала она кучерявого мужчину, который отличался хитрым взглядом и особо трепетной любовью к купюрам размером в сто евро и больше. – Несколько недель назад один из моих друзей останавливался здесь со своей дочерью. Мне нужна точная дата и время его выписки.

– Как его зовут?

– Филипп Литвин.

Портье обошел стойку администратора и заглянул в монитор компьютера, а после напечатал имя Литвина в строке поиска.

– Нашел! – Он повернул экран к Полине.

– Отлично. А теперь расскажите мне о камерах в отеле. Они расположены по всему периметру?

– Кроме номеров. Хотите посмотреть записи? – прищурился он и смиренно положил руки на круглый, как у мадемуазель на шестом месяце беременности, живот. – Но мадам Матуа, это же…

– Антуан, думаю, мы непременно поможем друг другу. – Полина улыбнулась, намекая на свою щедрость. – Сколько хранятся записи?

– Кажется, месяц. Идемте в комнату охраны. Что именно вы хотите увидеть? Я имею в виду, какая часть отеля вас интересует?

– Месье Литвин выписался в двенадцать. Я хочу знать, что в это время происходило в холле. В частности, в зоне отдыха.

Антуан открыл перед ней дверь и впустил в небольшую комнату, правая стена которой была уставлена мониторами, на которых отражалась жизнь отеля. Полина подумала о том, что Хулия, идущая к ней в номер, наверняка попала в объектив камер. Впрочем, это уже не важно, так как гостья не привлекла внимание охраны, следовательно, можно не волноваться о том, что они запомнили этот эпизод. В комнате за огромным креслом сидел лишь один молодой человек с большой родинкой на лбу и листал журнал, бросая короткие скучающие взгляды на экраны.