Капитан Сорвиголова - Луи Буссенар

– Огонь! – наконец вполголоса скомандовал Сорвиголова.

Шесть выстрелов прогремели, слившись в один. В следующую секунду группа улан пришла в полное замешательство. Выбитые из седла всадники полетели наземь, а их испуганные кони понеслись во все стороны.

Залп буров заставил английских кавалеристов вспомнить об осторожности. Они мгновенно разделились на мелкие группы, чтобы больше не становиться легкой мишенью. Да и сами Молокососы, заметив, что в них со всех сторон целятся уланы, укрылись за верхушкой стены.

Сложилась вполне очевидная ситуация: пятьсот англичан против одиннадцати Молокососов, обложенных на ферме, будто кролики в норе. Словно уменьшенная копия окружения армии Кронье в Вольверскраале, с той разницей, что Молокососы, не связанные обозом, сохраняли подвижность, а кольцо окружения не было таким плотным. Впрочем, любая попытка прорваться с боем сквозь ряды англичан была заведомо обречена на неудачу.

Каковы же намерения противника? Он, разумеется, не станет тратить время на осаду, а пойдет на штурм и попытается овладеть фермой. И этому штурму должны противостоять всего одиннадцать человек.

Было около пяти часов пополудни. Солнце клонилось к горизонту, а англичане выжидали. Очевидно, Колвилл, стремясь избежать лишних потерь, планировал ночную атаку. Сорвиголова предвидел это и, хотя положение казалось безнадежным, не терял присутствия духа. С его юношеского лица не сходила улыбка.

– Ничего, мы еще повоюем! – сказал он Папаше, который с философским спокойствием покуривал трубку.

Издали донесся свист летящего снаряда, усиливавшийся по мере его приближения. В ста метрах от фермы раздался глухой разрыв. Взметнулся фонтан земли и камней.

– Недолет! – крикнул Фанфан.

Снова громыхнула пушка. На этот раз снаряд, пролетев над самыми стенами, взорвался в метрах двухстах за фермой.

– Перелет! – с видом знатока отметил Фанфан.

Третий выстрел. Английские артиллеристы наконец-то взяли ферму в «вилку». Снаряд угодил в гребень стены и снес, словно бритвой, около метра каменной кладки.

Однако обитатели фермы вели себя с поразительным спокойствием. Пройдет несколько часов, и жилище их предков будет захвачено врагом, разграблено и сожжено, а сами они будут искалечены, возможно, даже убиты. Те же, кто останется в живых, лишатся крова и будут обречены на нищенское существование. Но нигде не слышно ни единой жалобы, ни слова отчаяния!

Хозяйка собрала дочерей и чернокожую прислугу в столовой. Окружив обеденный стол, они застыли, как на вечерней молитве. Мать, заменившая ушедшего на войну отца, открыла старинную Библию и принялась торжественно читать вслух. Взрывы заглушали слова женщины, но голос ее ни разу не дрогнул.

Снаряды непрестанно падали в одну и ту же точку – там враг наметил пробить брешь. Вскоре пролом станет достаточно широким, чтобы англичане смогли ворваться во двор фермы. Однако Молокососы, не обращая на это ни малейшего внимания, наблюдали за действиями неприятеля и время от времени развлекались тем, что подстреливали одного-двух зазевавшихся пехотинцев или кавалеристов.

Должно быть, мир еще не видывал осажденных, так беспечно, на первый взгляд, относившихся к надвигающейся страшной беде. Молокососы безгранично доверяли своему командиру, и его бодрость передавалась всему маленькому гарнизону осажденной фермы. Вскоре после начала обстрела Сорвиголова сказал Молокососам:

– Положитесь во всем на меня! Мы пройдем, не потеряв ни одного человека, а майор Колвилл надолго запомнит эту встречу с нами.

Затем Сорвиголова с помощью Фанфана занялся какой-то загадочной работой в одной из пристроек во дворе, а все прочие по его приказу затеяли перестрелку, чтобы отвлечь внимание осаждающих и показать им, что гарнизон фермы намного многочисленнее, чем им кажется.

Покончив с возней в пристройке, Сорвиголова велел Фанфану присоединиться к стрелкам, а сам вместе с Папашей отправился к тетушке Поля Поттера: участие переводчика было необходимо, так как эта добрая женщина ни слова не понимала по-французски.

Жан почтительно поклонился ей и без всяких предисловий приступил к делу:

– У вас полтораста голов скота – коровы, бычки, телки. Хотите продать их мне?

– Но, мой мальчик, англичане все равно отнимут их у нас и сожрут. Если скот может на что-нибудь пригодиться, возьмите его даром.

– Во сколько вы обычно оцениваете хорошую корову?

– Флоринов в двести… Но к чему говорить о цене…

– Двести на сто пятьдесят составит тридцать тысяч флоринов. А теперь, будьте добры, верните мне книжечку, которую я отдал вам на хранение перед тем, как отправиться к водохранилищу… Благодарю вас, тетушка! – кивнул Жан, получив свою чековую книжку.

Он открыл ее, черкнул на листке несколько слов, затем оторвал его и вручил хозяйке:

– Вот чек на тридцать тысяч флоринов. Наличные вы сможете получить в банке в Претории или Лоренсу-Маркише. Любой банк выплатит вам эту сумму. Теперь ваше стадо принадлежит мне.

– Но ведь я хочу подарить его вам!

– Отлично, но в другой раз. Сейчас я спешу.

К этому времени в стене, окружавшей ферму, образовалась широкая брешь, с точки зрения англичан, вполне пригодная для атаки. Близился закат. Через час будет совершенно темно, но у противника не было заметно никаких приготовлений к штурму.

Сорвиголова не ошибся: Колвилл был уверен, что на ферме не менее сотни Молокососов, и, желая избежать крупных потерь, принял решение идти на приступ под покровом ночи.

Однако и Жан не принимал никаких мер для отражения атаки врага, что было уж совсем странно для столь опытного командира. Наоборот – он словно радовался тому, что англичанам удалось так ловко разрушить целый участок стены фермы. Фанфан, не понимавший, что происходит, даже испугался, услышав, как его командир бормочет под нос: «Если они все-таки пройдут здесь, их уже ничто не остановит, и они помчатся лавиной…»

– Кто такие «они»? – спросил Фанфан.

– Скоро увидишь, – ухмыльнулся Сорвиголова, потирая руки.

Солнце зашло, сумерки стремительно сгущались.

– В нашем распоряжении еще целый час, – сказал Сорвиголова. – За дело!

Он велел Молокососам нарезать веток с колючих деревьев, которыми был обсажен двор, а сам попросил тетушку Поля и его кузин последовать за ним в ту пристройку, где он совсем недавно возился вместе с Фанфаном. Там на столе самым аккуратным образом были разложены двести динамитных шашек, снабженных бикфордовыми шнурами различной длины. Папаша, сопровождавший их в качестве переводчика, поразился при виде такого количества взрывчатки.

– Генерал Бота предоставил нам этот динамит для уничтожения водохранилища, но мы израсходовали всего двенадцать шашек. А теперь пустим в ход остальные. Объясните им, Папаша, что такое динамит.