Путешествия трикстера. Мусульманин XVI века между мирами - Натали Земон Дэвис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме этих народов, существовали египтяне или, по крайней мере, копты, потомки исконного населения земли Миср. Рассматривая Египет в особом разделе своей книги, Йуханна ал-Асад не сравнивал древность присутствия коптов в Африке с древностью черных, но, вероятно, считал их современниками. По его словам, большинство египтян имели коричневый цвет кожи, а в городах иногда можно было увидеть людей с белой кожей. Еще в X веке ал-Мукаддаси мог написать, что «большинство жителей сельской местности — копты», многие из них все еще христиане и говорят по-коптски. Ко времени ал-Ваззана эта картина изменилась: большая часть населения приняла ислам и «смешалась с арабами и африканцами»[362].
Наконец, Йуханна ал-Асад упоминает евреев, живущих в городах, деревнях, горных поселениях и пустынных оазисах по всей Северной Африке. Где-то они были купцами и лавочниками, в других местах ювелирами, мастерами по металлу, красильщиками и кожевниками, где-то они производили изысканные вина, а в некоторых районах Атласских гор мужчины были хорошо вооруженными и доблестными всадниками и вместе со своими семьями следовали нераввиническому иудаизму караимов, основанному на Библии. Лишь в одном случае он сообщает о группе африканских евреев, имеющей особое этническое происхождение. В городе Айт-Дауд, в предгорьях Высокого Атласа, все еще проживало много семей еврейских ремесленников, но «говорят, что все жители этой области были евреями из рода Давидова [de la stirpe de David] до тех пор, пока мусульмане не захватили этот район и жители не перешли в ислам». В другом месте он описывает евреев Африки скорее как потомков берберских и темнокожих общин, и даже королевств, которые перешли в еврейскую веру много веков назад. К их числу прибавились еврейские иммигранты, как в его собственное время, когда еврейские беженцы из Испании присоединились к давно сложившейся общине в Новом Фесе (Фас Джадид). Там они жили в статусе зиммиев, присвоенном людям Писания в Дар ал-ислам, и были обязаны носить отличительную одежду и головной убор, держаться скромно и платить султану подушную подать[363].
Во всем этом многообразии Йуханна ал-Асад уверенно выявляет единство: разные группы населения Африки — черные, белые и коричневые — произошли от Ноя; большинство — от его сына Хама, а некоторые от его сына Сима. Темнокожие были потомками Куша, сына Хама; копты произошли от Мицраима, сына Куша, сына Хама; берберы пошли либо от Мицраима, сына Куша (выходцы из Палестины), либо от Сабы, сына Раамы, сына Куша (выходцы из Йемена). Древние еврейские поселенцы «из рода Давидова» происходили от Исаака и, таким образом, через Авраама опять-таки восходили к Симу. Что касается арабов, мигрировавших в Северную Африку, то для них он приводит лишь частичную генеалогию: два основных племени произошли от Исмаила, сына Авраама, и, таким образом, в конечном счете от Сима, сына Ноя. Еще одно племя произошло от Сабы, сына Раамы, сына Куша, сына Хама. Полностью это родословное древо, подробности которого он забыл, — говорит Йуханна ал-Асад своим читателям — можно найти в «большом томе» Ибн Халдуна. И действительно, вся сложная генеалогия арабов у Ибн Халдуна восходила к тому или иному из сыновей Хама, за исключением ветви потомков Исмаила, которая восходила к Симу[364].
Старания Йуханны ал-Асада проследить происхождение народов были традиционны для мусульманского мира. При этом исламская генеалогия не всегда соответствовала библейской — например, Мицраим, сын Куша (как утверждает Йуханна ал-Асад), в книге Бытия (Быт. 10: 6) назван братом Куша. Мусульманские ученые расходились во мнениях о том, кому из сыновей Ноя достались те или иные земли по всему миру и какие народы от кого пошли, по крайней мере, не меньше, чем христианские ученые средневековой Европы. Средневековые карты мира — самое наглядное выражение христианских представлений — помещают Сима в отделение для Азии, Хама — в отделение для Африки, а Иафета — в отделение для Европы, не загромождая место на карте двумя прародителями — Хамом и Симом для Африки, как у Ибн Халдуна и у Йуханны ал-Асада.
Итальянских читателей повествования Йуханны ал-Асада также должно было поразить его умолчание о том, что Ной проклял Ханаана, сына Хама, и благословил Сима: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих… благословен Господь Бог Симов; Ханаан же будет рабом ему» (Быт. 9: 25–26). Это проклятие, в христианском Писании охватывающее все потомство Хама и в конечном счете подразумевающее, наряду с рабством, черную кожу, в исламской традиции имело разные варианты и не было столь ужасным. В Коране оно совсем не упоминается: в нем единственный из сыновей Ноя, сбившийся с пути, — безымянный безбожник, который отказался идти с отцом в ковчег и утонул в водах Потопа (11: 42–43). По словам историка IX века ат-Табари, проклятие Ноя пало на Хама и повлекло за собой черноту кожи и порабощение, однако «Ной впоследствии смягчился в отношении Хама и молился о том, чтобы братья даровали ему сострадание». Через несколько десятилетий автор сокращенной персидской версии хроники ат-Табари распространил проклятие не только на Хама, но и на Иафета, ведь оба они были виновны в том, что смеялись над наготой отца. Люди и плоды в землях Хама должны были почернеть (отсюда черный виноград), но о порабощении речи не было. В XII веке ученый ал-Джаузи отверг проклятие черноты как «недоказанное и неправильное». Ибн Халдун упомянул о библейском проклятии порабощения, павшем на потомков Хама, но не сделал из этого никаких выводов относительно их будущего рабства. Проклятие как объяснение черноты в Пятикнижии он счел смешным и совершенно необоснованным. Цвет кожи, по словам Ибн Халдуна, определяется исключительно иклимом — климатическим поясом, в котором живет человек[365].
Йуханна ал-Асад был знаком с этими аргументами, а во времена его юности влиятельный египетский ученый ас-Суйути добавил к ним хадис: Пророк сказал, что Бог создал Адама из земли, взятой во всех частях света, и его потомки просто получились разноцветными. Еще долго в XVII веке и даже позднее, когда Черная Африка осталась последним источником рабов для Магриба, улемы осуждали работорговцев и рабовладельцев, которые ссылались на историю Хама в свою защиту. В рабство могли быть обращены лишь безбожники, коснеющие в неверии: по словам улемов, «любой неверующий среди детей Хама, как и любой другой, может находиться в
