Наслаждения ночи - Сильвия Дэй

— А как ты думаешь, она правда Ключ?

Коннор помедлил.

— Не знаю. Но ты попробуешь это выяснить.

— Что? — Моргана даже присела на кровати.

— Я посмотрел список. Сегодня команду поведет Филип Уэджер.

Эта команда собиралась совершить вторую попытку прорваться в сон Спящей Эйдана. Коннор теперь всячески корил себя за то, что в свое время поменялся с Эйданом снами, жалел, что пустил к ней друга и не проверил ее сам. Он просто представить себе не мог женщину, из-за которой можно было бы расстаться с холостяцкой жизнью.

— Филип на меня злится. Он ничего мне не скажет. — Она отбросила назад черные волосы. — Да и мне не больно-то охота с ним разговаривать.

— Ничего, поговоришь, — ухмыльнулся Коннор. — Тебе же интересно узнать про эту Спящую. Тебя ведь всегда тянуло к Кроссу.

— Меня и к тебе тянуло.

Его ухмылка сделалась еще шире.

— Ко мне тебя и сейчас тянет.

Ему едва хватило времени на то, чтобы выпустить меч и поймать в воздухе запущенную в него Морганой подушку.

Он направился к кровати, заметив, как посматривает она на его быстро твердевший член.

— О нет, — проворчала она. — Узнаю этот взгляд. Ты чего-то хочешь. Но к несчастью для тебя, я превосходно чувствую себя после тех оргазмов, которые уже испытала, так что, скорее всего, не соглашусь.

— А я помогу тебе почувствовать себя еще лучше, — заявил он, поставив одно колено на кровать и нависая над ней.

Ее улыбка увяла.

— Серьезно, Коннор, ты просишь слишком многого. Старейшие накажут меня, если я буду лезть в их дела.

— Я не дам тебя в обиду.

— Никто не может быть защищен от Старейших.

— Испытай меня.

Увидев ее упрямо выставленную челюсть, Коннор, мысленно выругавшись, сменил тактику.

— Да я просто хотел, чтобы ты поговорила с Уэджером, — принялся он умасливать ее. — Узнала, какие у них приказы. Какие методы он использует. С каким сопротивлением сталкивается.

— И чем, скажи на милость, я объясню свое желание все это узнать?

Вместо ответа, он стал осыпать ее похотливыми поцелуями, за которыми надеялся скрыть свое отчаяние.

— Поверь мне, Моргана, ты не пожалеешь.

— Тебе придется немало постараться.

Когда он коснулся грудью ее груди, она резко втянула воздух, помедлила и заключила его в объятия.

— У меня найдется чем тебя порадовать.

Пристроив бедра, он умело ввел член в ее тесное влажное влагалище и тут же вывел.

— Это тебе задаток.

Она негромко зарычала, и сердце его забилось чаще, отчасти от возбуждения, отчасти от беспокойства.

— Ты шантажист, — посетовала она.

Так оно и было, но Коннор сделал бы что угодно, лишь бы помочь Эйдану. Он просто не мог бросить своего командира и лучшего друга на произвол судьбы во внешнем мире.

Стоунхендж.

Когда Эйдан водил пальцем по строкам недавно расшифрованного текста из украшенной драгоценными камнями книги, на него нахлынули воспоминания. Ему как-то довелось побывать в Стоунхендже. То была фантазия его Спящей — безумный секс под звездами посреди каменного круга. Тогда это сооружение было целым и не носило разрушительных следов времени.

Теперь та женщина и все, что он с ней проделывал, казались отдаленными, смутными и ничего не значащими воспоминаниями. Впрочем, с того момента, как он впервые скользнул в сознание Лиссы, все связанное с другими женщинами потеряло для него какое-либо значение и почти исчезло из памяти. Он никогда не думал, что подобная амнезия вообще возможна, и предполагал, что переход из Сумерек каким-то образом повлиял на его мозг. Однако все остальные вехи его бессмертного существования в памяти уцелели: расплывчатыми воспоминания становились лишь тогда, когда дело касалось его сексуального прошлого и когда дело не касалось Лиссы. Любая мысль о ней горячила его кровь и ускоряла сердцебиение.

Лисса.

Рука его сжалась в кулак, в груди зародился рык. Он чувствовал себя скверно. Они расстались почти два часа назад, и он уже потихоньку начинал звереть. Поначалу ему удавалось сосредоточиться на старинном тексте, но надолго этого не хватило. Поскольку, несмотря на то что ему удалось расшифровать фрагмент, это практически ничего ему не дало в познавательном плане. Конечно, петроглифы Стоунхенджа и их астрономическое значение увлекали бы куда больше, если бы Лисса была с ним рядом, в безопасности, и верила в него. Но дело обстояло не так, и он боялся, что теряет ее. Он, мужчина, никогда не боявшийся ничего.

Усилием воли Эйдан заставил себя вернуться к книге. Он крайне нуждался в дополнительной информации, но поездка в Англию означала, что он подвергнет Лиссу опасности, сделает ее уязвимой, а потому Эйдан сразу же отмел этот вариант. Ему было необходимо, кровь из носу, каким-то образом разузнать об объекте все, находясь в тысячах миль от него.

Услышав звук открывающейся задней двери, он поднял голову и с пересохшим от волнения ртом стал ждать ее появления. Она вошла, и Эйдан, держась вспотевшими пальцами за край стола, попытался догадаться о ее мыслях по выражению лица.

— Привет, — невыразительно пробормотала Лисса.

Он обогнул стол, но не подошел к ней, опасаясь, что назойливость может ее отпугнуть.

— Привет.

— Ну как, без меня все было в порядке?

— Тебя не хватало.

Казалось, тот же ответ можно было отнести ко всей его жизни. С ней он чувствовал себя по-настоящему живым, ее появление ощущалось вещественно. Когда их физические тела существовали и соприкасались в одном пространственном континууме, это воспринималось совсем по-другому. Секс с ней был восхитительным и в Сумерках, но в реальном времени представлял собой нечто феноменальное. Невероятное.

Вздохнув, Лисса уронила сумочку на пол и бросилась в его объятия. Обхватив ее руками, он зажмурился от острой боли, сдавившей грудь, зарылся носом в ее волосы и вобрал в себя ее запах. Ее тонкие руки поглаживали его по спине, успокаивая, снова даря ему блаженство, о каком он и не ведал до встречи с ней.

— Мне тоже тебя не хватало. — Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в его новую белую хлопковую футболку. — А ты классно выглядишь в джинсах.

Восприняв это как «оливковую ветвь», он улыбнулся и поцеловал ее в лоб:

— Рад, что ты одобряешь.

— Надеюсь, Стейси не слишком тебя доставала?

— Нет, мы с ней поладили. Я о тебе беспокоился. Как твои дела?

В глазах ее застыла печаль, да и выглядела она так, словно на нее давило тяжкое бремя. Между ними сохранялся разлом, болезненный и глубокий.

Откинув голову, Лисса посмотрела на него: