В приемной доктора. Закулисные драмы отделения терапии - Амир Хан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 13
Врач общей практики вынужден вести сложные разговоры. Редкие дни, когда мне не приходится объявлять плохие новости, или пытаться убедить пациента вести более здоровый образ жизни (обычно я сталкиваюсь с ожесточенным сопротивлением), или успокаивать пациента, пришедшего в ярость из-за необходимости сидеть в очереди.
Во время учебы мы годами постигаем загадки человеческого тела, но, начав работать, обнаруживаем, что умение правильно обращаться со словами не менее важно, чем умение пользоваться стетоскопом.
Слова имеют особое значение при работе с пациентами, страдающими хронической болью, которая может привести к множеству других проблем, например депрессии и зависимости от обезболивающих. С такими людьми нужно общаться особенно осторожно.
Одной из таких пациенток была 38-летняя Элли Уэлон, пришедшая однажды утром ко мне на прием. Я пригласил ее, в дверь постучали, и я прокричал: «Войдите!» Ручка повернулась, дверь приоткрылась и снова закрылась. Я оторвал взгляд от компьютера. Все повторилось. Я встал и открыл дверь сам.
– Спасибо, – сказала Элли, входя в кабинет. – Эти двери тяжелые, и мне сложно сохранять равновесие на костылях, когда я их открываю.
Она была права: двери действительно были массивными, мы установили их в соответствии с требованиями пожарной безопасности. Элли с трудом дошла до стула и села.
– Здравствуйте, миссис Уэлон, я доктор Хан. Чем могу помочь?
Мы с Элли ранее не встречались. Судя по ее карте, она регулярно посещала другого врача общей практики из нашей клиники, но тот сейчас был в отпуске, поэтому Элли направили ко мне.
– Полагаю, вы не смотрели мою карту? – спросила Элли, указывая на компьютер.
На самом деле я просмотрел ее. Ее беспокоила боль в спине, которая появилась шесть лет назад после падения с лестницы. Тогда ее госпитализировали с подозрением на перелом позвонка. Компьютерная томография показала, что перелома нет, но выявила несколько небольших протрузий межпозвоночных дисков. Проблема протрузии в том, что у некоторых людей она вызывает симптомы, а у некоторых – нет. В случае Элли боль не утихла со временем, как ожидалось. На самом деле она только усугубилась, и ее точная причина так и не была установлена.
– Смотрел, – ответил я. – Расскажите мне, как вы себя чувствуете.
Поскольку мы с Элли ранее не встречались, я хотел послушать ее, а не просто ознакомиться с картой. Элли попыталась повесить костыли на угол стола, чтобы они постоянно не падали на пол. После каждой попытки они соскальзывали, Элли ловила их и пробовала еще раз.
– Позвольте мне, – сказал я, забирая костыли и цепляя их за спинку пустого стула. – Теперь они никуда не денутся.
– Я пришла из-за боли в спине. Мне не стало легче от таблеток, которые мне выписали в прошлый раз. Я просто не знаю, что делать.
– Хорошо, расскажите подробнее, как ваша спина, – мягко попросил я.
– Она все время болит. Боль присутствует постоянно, и неважно, сижу я или двигаюсь. Если у меня напрягаются ноги, например при ходьбе, боль становится невыносимой, поэтому я стала ходить с ними, – сказала Элли, указывая на костыли. – Я не сплю. Из-за боли я даже не могу долго сидеть на диване.
Я видел, что Элли вот-вот расплачется. У каждого врача общей практики под рукой есть коробка салфеток, я протянул ее пациентке.
– Спасибо, – Элли промокнула слезы, еще не успевшие потечь по щекам.
В карте Элли говорилось, что за последние годы она обращалась к нескольким врачам по поводу боли в спине. Сначала она ходила к специалисту по лечению позвоночника, который порекомендовал ей укреплять мышцы поясницы с помощью физиотерапии, чтобы они снимали нагрузку с позвоночника. Физиотерапия не помогла, и Элли обратилась к анестезиологу, управлявшему специализированной клиникой по лечению боли. Он сделал ей инъекции в позвоночник, которые принесли облегчение, но лишь на короткое время. Анестезиолог отказался работать с Элли на основании того, что ее состояние не улучшалось. Затем она пришла к ревматологу, чтобы исключить заболевания, которые могли вызывать боль в спине, но это тоже ни к чему не привело. Многочисленные анализы и обследования ничего не выявили, и Элли оказалась в незавидном положении человека с необъяснимыми хроническими болями.
Я тщательно подбирал слова.
– Элли, я знаю, что вы обращались к нескольким специалистам, которые исключили определенные диагнозы, и понимаю, что мой вопрос покажется вам странным, но я хотел бы знать, что вас особенно беспокоит в отношении испытываемой вами боли?
Элли задумалась.
– Мне всего 38 лет, – ответила она. – Моей дочери девять, а сыну одиннадцать. Я не могу играть с ними. Я больше не могу провожать их в школу. Я не хочу чувствовать себя так до конца жизни.
Беспокойство Элли было оправданным. Я протянул ей еще одну салфетку.
– Что вы думаете о проведенном обследовании? – спросил я. – Боитесь ли вы, что врачи упустили диагноз?
Это был важный для меня вопрос, поскольку я хотел больше узнать о мыслительном процессе пациентки.
– Нет, я не думаю, что у меня что-то серьезное. Честно говоря, я уже и не надеюсь найти причину. Я просто хочу избавиться от боли и снова жить нормальной жизнью.
Элли перестала плакать. Теперь она была сосредоточенной.
– Влияет ли боль на ваше поведение? – уточнил я.
Элли кивнула.
– Насколько сильно?
Элли не ответила, и я попробовал другой подход.
– Элли, иногда люди с хронической болью чувствуют себя настолько плохо, что им больше не хочется жить. У вас бывают такие мысли?
Все это время я поддерживал с ней зрительный контакт. Она кивнула.
Врачи понимают, что любое хроническое заболевание, ухудшающее качество жизни пациента, пагубно влияет на настроение.
Нам приходится спрашивать пациентов о самоповреждающем поведении, которое требует незамедлительного медицинского вмешательства. Сейчас уже не считается, что вопросы о самоповреждениях могут побудить человека причинить себе вред.
– Элли, вы когда-нибудь хотели или планировали причинить себе вред?
Элли решительно закачала головой.
– Я никогда не поступлю так со своими детьми. Я хочу выздороветь ради них, – прозвучал категоричный ответ.
– Вы когда-нибудь принимали препараты, которые действительно снимали боль? – спросил я, удовлетворенный ее ответом на предыдущий вопрос.
– Мне делали инъекции, но эффект от них продлился всего две недели, после чего боль вернулась.
– Я рад, что вы пришли ко мне сегодня, Элли. Я сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Позвольте спросить,
