Пингвин влюбленный - Анатолий Чупринский

— Он открывает собственный театр. Денег у него — не меряно! «Театр Моды и Песни Валентина Юдашкина». Костюмы, стихи, песни, все сразу, все вместе…

— «Смешались в кучу кони, люди…» — опять съязвила Надя.

— Ты можешь помолчать? — начал злиться Суржик. — Помолчать и секунду послушать! Он меня подбивает быть постоянным автором. Соображаешь?

— Тусовочный треп.

— Ничего похожего! Ты просто не в курсе. Он уже пригласил режиссерами Романа Виктюка и Андрея Житинкина. Представляешь, уровень?

— Специфический. А тебя, значит, автором?

— Слушай, давай обойдемся без этих бабских шпилек. И гнусных намеков. Меня в чем угодно можно обвинить, только не в голубизне!

— Это ты сказал. Я ни о чем таком и не думала. Было бы глупо с моей стороны.

— Между прочим, дело очень серьезное. Масштабное и перспективное.

— Я не могу вернуться на сцену, — помолчав, сказала Надя.

— Почему?

— Потеряла голос. Вернее, отдала, — жадно затянувшись сигаретой и не глядя в глаза Суржику, ответила Надя. — Вернула долг. Я брала его напрокат. На время. Пришло время вернуть долг. Тебе этого не понять.

Надя раздраженно поморщилась и демонстративно отвернулась от Валеры. Уставилась на поющего типа в тельняшке. Якобы, ей стало очень интересно.

— Ну и черт с ней, с эстрадой! — легко согласился Суржик. — Мы снимем сериал. Я напишу для тебя сценарий. Сам буду продюсером. Ты снимешься в главной роли. Я уже и название придумал. «Рыжая из шоу бизнеса». Как тебе? Гениальное название! Кассовое и интригующее, все сразу. Между прочим, Карен Шахназаров….

— Тоже твой друг? — спросила Надя.

— Представь себе, солнышко! Не перебивай. Карен мне звонит каждую неделю. Просто за горло берет. Чтоб я писал для него сценарий. И не только он. Слава Говорухин! Ты ведь знаешь его фильмы, видела? У него теперь свое объединение на «Мосфильме». Мне достаточно сказать ему одно слово…. Что ты опять смеешься? Не веришь?

— Да нет. Просто смешно все это…

«Пишу-ут мне-е… Што ты тая-а… тревогу-у…. Загрустила шибко-о… обо мне-е!» — надрывался, шумно дыша в микрофон, лохматый тип на сцене.

— Не понял, солнышко! Я тебя не всегда понимаю. Когда ты шутишь, когда говоришь серьезно. Ты хочешь вернуться на сцену?

— Невозможно.

— Сняться в кино в главной роли?

— Заманчиво…

— Это и есть мой подарок! — удовлетворенно улыбнулся Суржик. И, скрестив руки на груди, горделиво выпрямил спину. Ожидал восторженной реакции.

Но никакой восторженной реакции от Нади не последовало. Она отрицательно мотнула головой и опять улыбнулась. Своей загадочной улыбкой.

— Ты опоздал, милый. На несколько лет.

— Почему? Ты хочешь? Да или нет?

— Не дави на меня, — слегка поморщилась Надя. — Вопрос не в том, хочу или не хочу. Вопрос в том, могу или нет.

— Солнышко! Перестань комплексовать! Черная полоса в твоей жизни кончилась. Мы с тобой завоюем весь мир! Канны у нас в ногах валяться будут! Я из тебя Лайзу Минелли сделаю! У меня полно гениальных идей. Через два-три года мы с тобой, взявшись за руки, будем топать по красной ковровой дорожке на Берлинском кинофестивале…

— Твоими бы устами…

— Представляешь, ты будешь снисходительно махать ручкой зрителям, и щуриться от вспышек блицев фотокорреспондентов. А я, плестись рядом, чуть поотстав, во фраке и с бабочкой на шее. На тебе будет шикарное, элегантное платье…

— Отвали-и! — опять улыбнулась Надя. И выпустила струю дыма ему прямо в лицо. Суржик, недовольно морщась, разогнал дым ладонью.

— Почему ты мне не веришь? На каком основании? Ты актриса. Незаурядная талантливая личность. Подумаешь, обшкабнулась с продюсером! Со всякой может случиться. От этого никто не застрахован. Еще не повод чтоб вовсе бросать сцену. У меня тысячи друзей. По большому счету ты меня совсем не заешь. Думаешь, так…. — Суржик повертел пальцами в воздухе. — Заурядный болтун. Пудрит мозги девушке, завтра сам не вспомнит про что молотил.

— Именно так я и думаю.

— Знаешь, солнышко! С первой секунды ты не перестаешь меня удивлять. Постоянно меняешься. Прямо на глазах. Утром ты одна, вечером другая, ночью третья. У тебя даже цвет глаз меняется. В зависимости от места. И настроения.

— Все женщины такие, милый, — неопределенно протянула Надя.

«Не ходи-и… ты больше на дорогу-у.… В старомодном ветхом зипуне-е-е!» — заливаясь пьяными слезами, рыдал бедолага в тельняшке.

— У меня просто такая внешность. Крайне несерьезного человека. Многие так ко мне и относятся. «А-а, Суржик, с этим все ясно! Врун, болтун и хохотун!»

— Я так не думаю.

Надя еще раз жадно затянулась, подняв голову к потолку, выпустила вверх струю дыма и раздавила сигарету в пепельнице.

— Все! — весело объявила она. — Последняя сигарета! Я бросила курить!

Суржик и Надя еще довольно долго обсуждали грандиозные планы Валеры. Но ни до чего и не договорились. Суржик был убежден. Впереди у него еще масса времени. Он еще успеет уговорить Надю. Еще не вечер…

Шел третий день их знакомства.

Сергей Кострюлин, бывший личный шофер и охранник эстрадной «звездочки» Мальвины последний месяц не вылезал из гаражного бокса. Свою старенькую «копейку» он довел почти до совершенства. Выглядела, будто только что с конвейера. Теперь предстояло продать ее за максимальную сумму. Вернуть долги родителям. Купить бабушке Ксении Федоровне новый телевизор, новый холодильник и что-нибудь из шмоток. Бывшие ученицы, навещавшие бывшую учительницу, бросали на Сергея укоризненные взгляды. Вконец обносилась старушка. «Оренбургский пуховый платок!».

Покупатели шли косяком, но все не те. В основном, перекупщики. Таких Сергей определял с первого взгляда. Сходу отказывал:

— Продана, дорогой!

Подойдя к гаражу Кострюлина, Суржик невольно вздрогнул. С лобового стекла «Копейки» ему улыбалась Мальвина. Валера открыл, было, рот, но почему-то удержался от расспросов. В конце концов, мало ли портретов Мальвы красуется на лобовых стеклах грузовиков, Рафиков, «Жигулей». У кого президент Путин, у кого вождь всех времен и народов Сталин, у кого Мальвина. Каждому свое.

— Ты говорят, знаток лошадиных душ? — поинтересовался Суржик.

Высокий худой парень выпрямился, смерил Валеру оценивающим взглядом.

— Какие проблемы?

— Вон, бампер помял. Выправить сможешь? Еще фару заменить. И работает с перебоями. Может, бензин плохой?

— Может быть. Открой капот. Крутани! — распорядился Сергей.

Валера влез за баранку, завел двигатель. Сергей несколько секунд, наклонив голову, слушал. Потом, поморщившись, махнул рукой. Дескать, все ясно.