Одинокий рейд - Александр Плетнёв

Услышав доклад, что вертолёты на походе, почти с облегчением прервал разговор:

— Извините, сэр. Мне следует заняться своими обязанностями.

«А ведь вполне толково»!

Терентьев уже полчаса просматривал с ноутбука материалы, которые подготовил особист. Всё это время он держал молодого офицера на ногах, из вредности.

«Надо же, а мы со Скопиным даже о такой подготовке к встрече с ЦК КПСС и не подумали. А тут раз — уже готовый фильм, с фотовставкиами, часа на четыре просмотра. История мира с 1982 года. Особое внимание уделено развалу СССР с продолжением. Понятно, что потом затаскают с опросами-допросами. Но наглядность видеохроники сразу производит впечатление».

Терентьев, наконец, предложил лейтенанту присесть.

«И как нарыл столько инфы? Весьма подробная нарезка, а хронологические пробелы дополнил печатным и звуковым текстом от себя. Кропотливая работа. Хотя, наверняка основное взято из корабельной фильмотеки, где помимо художественной развлекаловки полно пропагандистского и обучающего материала. Там у нас богато: история и перспективы флота, а так же докуметналка про звериный оскал натовской военщины во всех этих ираках, ливиях, югославиях. Естественно терроризм и алькаиды.

Понятно, что теперь тут всё пойдёт иначе, но тенденциозность-то сохраняется».

— Откуда столько материала?

— В основном — библиотека крейсера. Только документальный сериал «Холодная война» дал почти последовательную хронологию. Но были ещё источники…, вплоть до смартфонов команды. Честно говоря, даже удивился, сколько полезной информации накачано у некоторых.

— Взламывали пароли?

— Да, нет. Объяснял для чего. В основном напрягались по интимной информации (девочки-жёны, шуры-муры), но ребята все с пониманием.

Есть ещё интересный аспект. Мне помогали программисты и…, в общем, процессоры имеют двойную память.

— Это что, шпионские происки разработчиков?

— Не в нашем случае. Но даже удалённую информацию можно восстановить. Например наш главный штурман регулярно отслеживал технические новинки и достижения в мире науки. Естественно без технологического процесса — это лишь обёртка с названием, но как перспективы…, знание, что это возможно, позволяет сразу идти в правильном направлении.

«Беда только в том, что 30 лет слишком малый срок, — подумал Терентьев, — пока наши НИИ и ВПК что-то разработают и внедрят, «запад» естественным путём войдёт в новое столетие, а азиатские корпорации насытят рынок той же самой дешёвой электроникой. С другой стороны сейчас всё же не девятнадцатое столетие — в Союзе есть достойная производственная и научная база».

Особист продолжал:

— Побочно ещё насобиралась масса разношёрстной и второстепенной информации, которая при правильном подходе, анализе и внедрении могла бы принести неплохие деньги, — и добавил, — стране.

Терентьев подметил эту паузу и с вопросом вскинул брови.

— Например, тенденции автомобильной моды и дизайна, а музыки в смартфонах столько, что интенсивно зава́ливать «запад» можно лет десять, черпая на авторских правах кучу валюты.

«О! Дитя развитого капитализма. Помечтай. Там Советский Союз, а мы, хорошо, если будем птичками в золотой клетке или останемся служить на нашей «коробочке». Или этот честолюбивый и предприимчивый поганец собрался на «запад» свалить? — Терентьев было потеплел к особисту, оценив его работу, а тут снова подозрительно прищурился, — да вроде непохоже. По ощущениям и логике не сходится. Но подобные мыслишки наверняка бродили, как одна из альтернатив. Или нет? Нет! — Всё же решил для себя Терентьев, — иначе бы этот цэрэушник по-другому смотрелся и смотрел бы после беседы с нашим «молодым да ранним» офицером особого отдела. Видимо их всё же чему-то учат, в их академиях».

На цээрушника Терентьев взглянул почти мельком, даже вопросов не стал задавать. Джеймсбонд американской выпечки несомненно был хитрой бестией, судя по брошенному на Терентьева взгляду с тщательно скрываемым интересом. Но в целом изображал подавленность, был слегка помят, но то могли и морпехи при задержании. А вот на особиста зыркал весьма колюче и поёживаясь.

— Как тебе американец?

— Умный. Очень!

«Коротко и основательно. Молодец. Оценочка в точку»!

— Ты его прессанул?

— Не особо, — и словно доверительный порыв, — да всё он понимает — один дубасит, другой ладошкой поглаживает. Злой — добрый. А ещё он-то по-русски шпарит, но наверняка язык не родной, потому каждое слово контролирует…, сложно его на интонациях поймать.

— В таком случае надо его помурыжить, — Терентьев снова пожалел, что прежнего особиста перевели на другой корабль.

«Теперь мне и этим заниматься. А я сейчас совершенно не готов, поспать бы пару часиков. А ведь цээрушник может и не знать до каких крайностей пойдут морячки флота США и какой эскорт, включая субмарины, придан «Тараве».

— У тебя в подчинении сколько людей?

— Двое.

— Надо допросить…, агента ЦРУ пока без конкретики, а вот морячков среди пленных…. Я пришлю в помощь ещё пару толковых офицеров, они и обозначат задачу.

«Не дали нормально! — Терентьев машинально взглянул на часы, — всего час десять поспал! Ревуна тревоги не услышал, и то хорошо»!

— Иди, сейчас буду, — крикнул мнущемуся за дверью вестовому, быстро стал собираться.

На ГКП его ждали, не без нетерпения. Вахтенный и штурман тут же сдвинулись, уступив ему место у карты. Тут же — оператор-гидроакустик из экипажа Харебова торопливо отставил чашку кофе, доставая свой планшет. В сторонке стоял особист, который тоже явно намеревался тоже что-то доложить, но увидев жест «погоди», уступил технарям.

— Говори, — обратился к вертолётчику Терентьев, безошибочно определив, кто принёс новости.

— Вот тут, — тот ткнул пальцем в карту, — наш борт сразу снарядили, озадачив на максимальную дистанцию. Но Харебов повёл ещё дальше, рассчитывая возвращаться на экономных полторы тысячах[95].

Отмахали почти четыреста пятьдесят, зависли, антенну опустили — контакт практически сразу. Повисели, срисовали скорость, курс и назад.

— Вот, — встрял штурман, — прочертив на карте линии. «Нимрод» естественно скинул им наш курс. Идут нам на пересечку. На полном ходу, иначе бортовая ГАС их так далеко бы не словила.

— А вы? — Терентьев снова взглянул на летуна.

— Да не хотели светиться на радарах. Сразу бы стало понятно, что засекли их ПЛ. Потому сначала километров 70 шли низко и лишь потом подскочили. Но горючки хватило.

Терентьев кивнул, одобряя и снова к штурману:

— Что ещё?

— Акустический контакт с другими субмаринами не установлен. А вот здесь, здесь и здесь — работы РЛС.

— Весьма растянуто. «Тарава» с эскортом?

— Скорей всего.

Терентьев отыскал взглядом особиста. Подозвал.

— Удалось что-нибудь узнать?

— Есть кое-что. Один из матросов (их группу перебросили в Рио-Гранде самолётом из Норфолка) проговорился, что универсальный «Тарава» ещё в середине апреля вышел из Сан-Диего в сопровождении двух эсминцев.

— Ты его спрашивал конкретно? Откуда он знает про «Тараву»?

— Косвенно, — ответил на первый вопрос особист, и пояснил, — ненавязчиво обсуждали перспективы аргентинцев и помощь США бриттам. А знает, потому что у него кто-то там из фэмили служит торпедистом на эсминце типа «Спрюэнс» — один из эскорта «Таравы».

— В смысле из фэмили? Из семьи, родственник?

— Да не поймёшь. Мармоны какие-то. Секта. Они там типа братья все.

— Мармоны, мармоны…, - вспоминал Терентьев, — они ж вроде пацифисты? Но да ладно. Пока всё сходится. А субмарина могла и по пути присоединиться. А почему так скептически?

— Цээрушника особо за язык никто не тянул, а он сам подтвердил примерное количество сил американцев в данном секторе. Настораживает. Слишком просто.

— Н-н-да! Действительно, слишком просто и есть угроза, что субмарина не одна!

— А эсминцы УРО, что, не реальная угроза?

— Когда в бой вступают надводные корабли, в открытую — это уже война. А торпеда из-под воды…, чья, кто? Поди разберись и докажи. А погоди, погоди…, - Терентьев вдруг встрепенулся, снова обращаясь к карте, кладя ладонь на оконечность южного материка, -

а мы пройдём там, где лодке ой как будет неуютно из-за малых глубин и подводного течения[96]. А? Ветер сейчас не особо…, пройдём мы эту дробиловку довольно быстро.

— Береговая охрана Аргентины, Чили…, - высказал сомнение штурман, — аргентинцы наверняка вообще сейчас на взводе.

— Я бы не отказался задать Гальтиери пару неприятных вопросов, но поступим по-другому. Командуй поворот, — Терентьев даже заулыбался, подсчитывая что-то в уме, непроизвольно загибая пальцы, — и прикажите привести аргентинца, капитана де навио.