Польская карта (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— А с этими что делать?

— Ну, пусть подождут. Не до них. Нужно до темноты обстрелять город и уйти из порта.

Событие пятьдесят седьмое

Повеял бриз, шумит прибой — сразись с пиратом в бой морской!

Свист снарядов, пушек вой — мы играем в бой морской!

Адмирал Вильстер про такое слышал. Рассказывал отец. Давно. Очень давно. Про свое каперство в молодости рассказывал. Про юность, про тёплые моря, про кровавые сечи. Затаив дыхание, слушал маленький Ульрих эти рассказы. И тогда запало в голову пацанёнка Ульриха это… Страшно было, даже просыпался несколько дней подряд по ночам и вскакивал с лавки, проверяя, а работают ли ноги? Отец рассказал, что если раб на галере год там или даже больше протянет, и их потом освободят или выкупят, то они ходить не могут. Усыхают мышцы на ногах за ненадобностью. Прикованы же к вёслам. Кандалы можно только расклепать. Для этого горн нужен. Потому и спят, и гадят там под себя гребцы. На лавках этих сидят и годами не пользуются ногами. Не могут встать потом, когда их освободят. А некоторые так и на всю жизнь остаются обездвиженными даже после освобождения.

Вот и сейчас пришли они на галеру, а половина рабов встать не может. Это Вильстер попросил русских встать. Один поднялся и ещё двое руки тянут, кричат, что мы русские тоже, освободите Христа ради. Про немцев дальше спросил, и та же картина — руки тянут многие, а встать не могут, подгибаются ноги. А ещё тощие все и в рубцах от плёток.

Плюнул на расспросы Юрий Данилович тогда, да и больно тяжело было смотреть на измождённых людей. А он, блин, этих мавров пожалел. А они вон что с людьми делают. Ладно, пять миль до Касабланки осталось. Там за него пушки поговорят с этими рабовладельцами и пиратами.

— Пётр Иванович, дай команду всех расковать и на борт к нам поднять. Пушки с галеота снять, всё ценное тоже. На корабле попробуйте хоть одну мачту поднять. Здесь остаётесь. Впятером справимся. Я на «Россию» поднимусь. Да, если долго нас не будет, то бросьте тут всё и на помощь идите.

— Так…

— Да, не, это я так. Нормально всё будет, Пётр Иванович.

Через час пять русских кораблей с юго-запада подошли к порту Касабланки. На рейде стояло ещё две галеры — однотипных с захваченной и два трёхпалубных линейных корабля под французскими флагами.

— Погорячился. Не помешал бы сейчас шестой корабль, — прошипел себе под нос адмирал Вильстер, опуская подзорную трубу. И уже во весь голос гаркнул:

— Сигнальщики, передайте на остальные корабли, атакуем галеры.

Глава 22

Событие пятьдесят восьмое

Пули меняют власть быстрее, чем выборы.

Оружейный барон (Lord of War)

Бой с регулярной польской армией вышел совсем не таким, каким его Брехт распланировал. Правильно там кто-то из великих сказал кому-то, что все планы хорошие и плохие работают только до первого выстрела. («Любые, даже самым тщательным образом, разработанные планы, имеют право на существование только до первого выстрела. После чего человек уже становится рабом обстоятельств». Наполеон Бонапарт.) Именно это и произошло на поле с большим оврагом. Иван Яковлевич вдруг решил кровь по жилам разогнать и поучаствовать в войнушке этой не с командного холма, а прямо взять ружжо и побабахать. Не так чтобы уж совсем кровопийца — дня не может спокойно прожить, не убив кого-нибудь, но руки чесались. Хотелось пострелять. Благо и повод был. Интересное ружьё ему принесли башкиры после зачистки Познани. Даже не ружьё гладкоствольное, а винтовку. Штуцер. Это была двустволка. Ничего необычного, в принципе, и ружья, и пистоли, и даже пушки есть многоствольные, но тут весь цимес в том, что оно почти точно повторяло размеры и форму двухствольного охотничьего оружия из далёкого будущего. Нет, ружьё не переламывалось, и патроны с капсюлями в него не заряжались с казённика. Зарядка обычная, через ствол. А так очень похоже на тульскую вертикалку ТОЗ — 34. Приклад так вообще копия. А ещё оба ствола были с нарезами. Длина ствола чуть больше семисот миллиметров и калибр близок к 12-му — примерно 18 мм. Полное ощущение создавалось, что ружьё это делал человек, который видел его в далёком будущем.

Очень захотелось Ивану Яковлевичу опробовать его в деле. Задумывался уже о производстве цельнометаллического патрона и переламывающегося ружья для спецназа, а тут такой интересный прототип. Почему бы не взять его за основу? Нужно только проверить его в деле, а потом попытаться, когда войнушка закончится найти мастера. А ну как и в самом деле ещё один попаданец. Изъявший ружжо гвардеец оказался не дураком и вместе с «тулкой» прихватил пулелейку. Да, обычные круглые пули пока она выдавала. Ничего не последняя война, вернётся в Ригу и переделают ему пулелейку под пули Петерса.

Вот Брехт, прихватив ружьё и несколько патронов бумажных, и спустился в овраг. На него пытались офицеры шипеть, типа, не дело герцогам и министрам на сырой траве лежать и жизнью рисковать. Герцог на них шикнул.

— Не бойтесь, в штыковую атаку с вами не побегу, тем более что и штыка у меня нет.

Поляки показались минут через двадцать, шли по дороге вполне организованно колонной в четыре ряда. Впереди гарцевали на приличных конях офицеры, а следом в синей форме с красными отворотами и манжетами шли пехотинцы с длинными пищалями на плече. Прямо парад, а не марш по лесной дороге. Радовало ещё и то, что к пищалям штыки примкнуты не были, если начнётся рукопашная, то какое-то время преимущество будет за лейб-гвардией.

Поразило Брехта с какой беспечностью паны вышагивали. Он во все стороны дозоры всегда распускал из башкир или казаков, а эти даже вперёд разведку не выслали. То ли наглецы у них командиры, то ли дураки.

Бабах. Это ляхи пересекли невидимую черту и замаскированные в лесу на противоположном конце этой поляны двухпудовые единороги ударили картечными гранатами. Шрапнелью Брехт стрелять запретил, этот вид гранат взрывается в воздухе, и свинцовые шарики вполне могут залететь в овраг и покосить там преображенцев. В принципе и так всё на тоненького — дорога проходит в некоторых местах всего в десяти — пятнадцати метрах от оврага и напиханные в него, как сельди в бочке, лейб-гвардейца могли получить в свои сейчас не стройные, но плотные ряды такой подарок, если пушкари промахнутся. Даже думать о таком не хотелось. Это пару десятков убитых и раненых за один раз.

Бабах. Артиллеристы, мать их, тоже, видимо, это понимая, стреляли так, чтобы попасть по противоположной стороне колонны. Вот тут-то всё и пошло не по плану. Что сделает подразделение воинское на марше если справа от него начнут рваться картечные гранаты? Не стоит с трёх раз гадать. Оно ломанётся влево. Что польское воинство и проделало. Часть убило первым залпом, часть успела получить свинцовые шарики двадцатимиллиметровые в спины. Это хорошо. А большая часть успела добежать до оврага. Преображенцы не подвели, они встретили ляхов дружным огнём из штуцеров, а потом и из пистолей. Но поляков было гораздо больше.

Бабах. И этот залп успел часть врагов скосить. На этом огнестрельная фаза боя и закончилась. На две тысячи преображенцев бросилось вниз примерно четыре тысячи поляков.

В это время арьергард ляхов — драгунский полк Станислава схлестнулся с авангардом кавалергардов. Русские князья и графья в позолоченных кирасах врубились в драгун и прошли тех, как раскалённый нож сквозь масло. После чего часть кавалергардов, оставшись без пик, застрявших в телах ляхов, обнажила сабли и, развернувшись, вновь на вытянувшийся в колонну драгунский полк поляков набросилась. Вторая часть, которой при первой атаке не досталось живых противников, бросилась на голову этой колонны всё ещё с пиками наперевес.