Старая Русса в истории России - Иван Николаевич Вязинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1816 г. В начале августа Высоцкая волость Новгородского уезда неожиданно, необъяснимо была передана из гражданского ведомства в военное. Приехал генерал-майор Бухмейер со штатом, переписал крестьян и их имущество. А через месяц из Петербурга прибыл батальон гренадеров Аракчеевского полка под командой майора фон Фрикена. 1043 нижних чина и 15 офицеров заняли под постой 19 деревень.
Не объявляя крестьянам истины, Аракчеев старался различными льготами подготовить их. Мирскими делами по-прежнему заведовали избранные жителями и утвержденные графом старшина в деревне, голова и земский в волости. Нуждающимся дали по лошади, всех освободили от подвод на казенные работы. Ввели бесплатное лечение. Обещали 25 рублей приданого при выходе замуж за солдата. Последние, кроме несения военной службы, стали употребляться на дорожные работы и строительство, и должны были помогать семье, где жили.
1817 г. Зима была очень теплая и весна ранняя. Но недолго радовались этому новгородцы.
18 апреля Высоцкая волость, фактически давно уже управляемая адъютантом Аракчеева штабс-капитаном Мартосом, была официально назначена в военное поселение. А что это такое, поняли уже по первым приказам. Крестьяне с 18 до 45 лет, как и солдаты, разбивались на роты, отделения, десятки, получали казенную одежду и, наряду с хозяйственными делами, должны были учиться военному строю. Дети их с 7-летнего возраста зачислялись в кантонисты, а с 18-ти переводились в воинские части. С 45 лет поселенцы уходили в отставку, но несли службу в госпиталях и по хозяйству.
Каждое поселение составлялось из 60 домов-связей, в которых располагалась рота — 228 человек. В доме — 4 хозяина с нераздельным хозяйством. Жизнь строго регламентировалась. Поселяне обязаны были совмещать постоянное пребывание на военной службе с выполнением обычных сельских земледельческих работ. В быт и занятия вводилась палочная дисциплина, за малейшую провинность — розги и шпицрутены. В угоду “железному графу” полковые и батальонные командиры старались превзойти друг друга в строгом (читай жестоком) обращении с подчиненными. Не отставали от них и многие средние офицеры, особенно иностранцы.
За Высоцкой волостью вскоре последовали другие.
1818 г. Зима была весьма холодной. Весной — большой подъем уровня рек и, в дополнение, — дождливое лето. Но к таким капризам погоды в Приильменье давно привыкли. А вот к военным поселениям, которые охватили уже значительную часть Новгородского уезда с водворением всей 1-й гренадерской дивизии, никак еще не могли согласиться.
1820 г. 5 марта в Старую Руссу приехали 8 штаб- и обер-офицеров во главе с полковником Паренсовым, чтобы на месте решить, как лучше сделать подобное в новом уезде. И как ни старались держать это в тайне, пошли слухи о введении поселений. Они росли, множились. Тем более что наглядная картина была в каких-то десятках верст от Старой Руссы — на Шелони...
1821 г. После суровой зимы, весной и летом посевы пострадали от дождей, ветров, холодов, градобитий. Урожай был очень плохой. А тут еще начальство 1-й поселенной дивизии поторопилось перейти на самоснабжение (в связи с чем оклады командиров полков и батальонов удваивались). Ни Аракчеева, ни даже самого царя не смутило утверждение этого проекта. Казалось, все забыли, что новгородцы полностью обеспечивались хлебом лишь в самые хорошие годы.
Естественно, страх перед поселениями уже по-настоящему охватил Старорусский уезд.
1822 г. “Весна небывало ранняя, но холодная по всей России, всходы хлебов неблагонадежные... Последняя надежда исчезла при наступлении летней неблагоприятной погоды”, — читаем в журнале Министерства внутренних дел. В Новгородской губернии особенно пострадали Старорусский, Валдайский и Боровичский уезды.
1823 г. Зима необычайно холодная, с начала лета шли беспрерывные дожди. Надежды на урожай, уже третий год подряд, постепенно убывали. И в эти дни пришло сообщение о приезде государя.
9 июля, понедельник. Около 7 часов вечера у Петербургской заставы рушане с головою Павлом Калиновичем Бычатиным встречали царский поезд. Ласково улыбаясь на приветствия, Александр без остановки проехал к Воскресенскому собору. Со всех колоколен несся торжественный звон. В храме отслужили молебен, духовенство поднесло высокому гостю икону Старорусской Божией Матери. Затем государь отправился отдыхать в дом купца первой гильдии Ивана Михайловича Сомрова на Красном берегу.
Родословная Сомровых терялась где-то в XV в. И царю было известно, что отец Ивана — Михаил Феоктистович — внес на ведение войны более чем вдвое любого купца новгородского — 7000 рублей.
На следующий день была принята городская депутация, состоялась беседа о нуждах и пожеланиях. После чего в сопровождении Аракчеева Александр побывал в воспитательном доме и остроге, на Солеваренном заводе поднимался на градирню, как его бабка Екатерина II... Затем состоялся непродолжительный прием в Городской Думе. И царь недвусмысленно заявил о желании ввести здесь военные поселения. Присутствующие “особой радости не высказали”. В 9 часов вечера высокий гость отправился в обратный путь.
С отъездом императора общественная жизнь как будто замерла. Люди ходили хмурые, даже в самых благополучных недавно семьях не видели впереди ничего отрадного. При одном имени Аракчеева замолкали или, наоборот, разражались бранью. Далеко не радовала и погода: крестьянские слезы смешивались с сочувствующими им небесами — все лето шли беспрерывные дожди. “Урожай был худой, в лучшем случае менее чем посредственный”. К бедствиям предшествовавших трех лет добавлялись новые.
1824 г. Зима была мягкой. Но не радовала она. В конце января с довольно солидным штатом в городе поселился генерал С. И. Маевский.
16 февраля царь подписал указ о введении здесь военных поселений. В Старой Руссе все перешло в руки военных. Думу распустили, земство ликвидировали. Правда, должность городничего граф приказал оставить: ему нужен был здесь свой человек, и Морковников, как агент его вполне устраивал… Из части Старорусского уезда, не включенной в округ поселений, а так же отдельных волостей Валдайского, Крестецкого и Холмского был образован новый Демянский уезд.
1825 г. Зима пришла необычайно поздно. А. С. Пушкин, живший в ссылке в Михайловском, весьма образно описал это природное явление на северо-западе пятой главе “Евгения Онегина”:
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа.
