Ты не слушаешь. Что мы упускаем, разучившись слушать, и как это исправить - Кейт Мёрфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На семейном ужине или на любом другом собрании нераздельное внимание – форма гостеприимства. Так считает литературовед Рональд Шарп, который вместе с Юдорой Уэлти был редактором «Нортоновской книги дружбы» [257], антологии сочинений о смысле и значении настоящей дружбы, где умение слушать является одним из главных преимуществ. «Вы впускаете мысли и чувства другого собеседника в свое сознание, – сказал он мне. – Вы позволяете этому человеку переступить порог и войти в ваш мир».
Уэлти славилась таким духовным гостеприимством. По словам Шарпа, она была одной из самых внимательных слушательниц, которых он знал. Эта черта опиралась не только на ее интеллект и чувство юмора, щедро проявленные в творчестве, но и отразилась в способности заводить друзей. «Многие люди считали ее самой потрясающей подругой», – сказал он. Наряду с другими он вспоминает, что она всегда уделяла ему достаточно времени и выказывала подлинный интерес к его словам. «Она никогда не торопила и не пыталась закончить рассуждения за собеседника, – сказал Шарп. – Она приглашала рассказать вашу историю и, более того, разделяла ее с вами».
Такое приглашение может иметь далеко идущие последствия. Хорошим примером является бывший начальник полиции Далласа Дэвид Браун. Он привлек к себе всеобщее внимание после расстрела пяти офицеров местной полиции в 2016 году во время массовых протестов против полицейского насилия на расовой почве. Браун, который имеет афроамериканские корни, удостоился высоких похвал за то, что убедил людей сесть и выслушать друг друга, вместо того чтобы протестовать на улицах и в онлайне. Он прославился своим обращением к протестующим и предложил им вступить в ряды полиции [258] ради настоящих перемен в общественных настроениях. После общенациональной телевизионной пресс-конференции в полицейское управление Далласа обратилось множество людей с просьбами о приеме на работу.
Впоследствии Браун рассказал интервьюеру, что предложение для протестующих не отличалось от поступка его белого одноклассника, который пригласил Брауна к себе домой на ужин, когда им было одиннадцать лет. По словам полицейского, когда он подходил к дому своего друга, то чувствовал себя как Сидни Пуатье в фильме «Угадай, кто придет к обеду?». Он был встревожен тем, что его могут выгнать родители друга, когда узнают, что он чернокожий. Но они радушно приняли его, угостили мясным пирогом и с интересом выслушали его мнение. «Почему мы не можем быть умнее шестиклассников? – спросил Браун. – Для этого не нужно криков и стрельбы, достаточно лишь сказать: «Давайте успокоимся, выслушаем друг друга и пригласим кого-нибудь к себе домой на ужин» [259].
В то время, когда Браун ужинал со своим другом детства, у людей не было мобильных телефонов, которые они выкладывали на стол. Никто не проверял последние новости в перерывах между глотками и не фотографировал мясные пироги, чтобы запостить в Instagram. Когда Рональд Шарп посетил Юдору Уэлти, у нее не было включенного телевизора с выпуском новостей или раскрытого ноутбука на столе. В обоих случаях никто не отвлекался на посторонние вещи. Заинтересованное внимание было сосредоточено на другом человеке. Простая учтивость произвела глубокое впечатление на обоих мужчин. Спустя десятилетия они с нежностью и благодарностью вспоминали людей, которые выслушали их.
Глава 15
Что скрывают слова и раскрывают паузы
Наступил сезон предпраздничных покупок. Я сидела за полированным обеденным столом из вишневого дерева в «Мебельной галерее» в Хьюстоне, штат Техас. Рядом со мной находился Грег Хопф, главный менеджер по продажам этого магазина, который представляет собой нечто вроде специализированного супермаркета с ежегодным доходом более 200 миллионов долларов. Вместе с нами была миссис Хортон, дама семидесяти шести лет, осторожно присевшая на краешек стула, и мистер Хортон восьмидесяти трех лет в поношенных ковбойских сапогах, стоявший за ее спиной и переминавшийся с пятки на носок. Они обдумывали возможность покупки стола для завтрака и комода для гостевой спальни.
Явно охваченные нерешительностью, супруги уже больше пяти минут не произносили ни слова. Тишина становилась гнетущей, и мне не сиделось на месте. Я присутствовала там лишь в роли наблюдателя, и мне приходилось постоянно одергивать себя, чтобы воздерживаться от замечаний или предложений, которые могли бы помочь им наконец принять решение. Хопф работает за комиссионные, которые зависят от количества продаж. Я понимала, что он упускает других перспективных клиентов, которые в предпраздничные дни толпами шли в магазин.
Однако выражение его лица было таким же безмятежным, как озерная гладь в безветренный день. Он с искренним участием глядел на пожилых супругов. Его светлые глаза казались еще более сочувственными за большими линзами очков. С таким же выражением он выслушал рассказ миссис Хортон о том, что больная нога по-прежнему беспокоит ее через шесть лет после перелома. А также рассказ мистера Хортона о пешем патрулировании во время его военной службы в Корее. «Грязь доходила досюда, – сказал он, указав на середину бедра. – А потом шел дождь, и она покрывалась ледяной коркой».
Как раз в тот момент, когда мне показалось, что я начинаю сходить с ума от затянувшейся неловкой паузы, уверенная в том, что они не собираются ничего покупать, миссис Хортон подала голос. Да, они купят стол вместе с комплектом стульев и комод в придачу, а еще, чего уж там, игровую консоль. Я была поражена. Хопф, который продает мебель больше тридцати лет, вовсе не выглядел изумленным. «Я научился вести себя тихо, – сказал он мне после того, как мы направили пожилых супругов на кассу. – Гарантирую вам, что если бы я что-то сказал, пока мы сидели там, то они бы купили только комод или вообще ничего».
Хопф не вполне вписывается в карнавальную атмосферу «Мебельной галереи» с попугаями и обезьянами в просторных клетках, с бесплатными конфетами и пирожными и рядами сдвинутых матрасов, на которых могут резвиться и прыгать
