Время звёзд - Ирина Соколова

Но, как только солнце скрылось за горизонтом ровно наполовину, меня отыскала давешняя служанка и сообщила, что Князь желает видеть деву, известную как Морвена-странница. Сейчас же. Сказать, что это вызвало нехорошее предчувствие, значит сильно приуменьшить. Следуя за вызвавшейся проводить меня девушкой, пытаюсь сообразить, чем мне грозит подобный поворот событий. Варианты… не радуют. Очень надеюсь, что Князь не попытается устранить досадную помеху браку Наследника.

Князь принял меня в одной из внутренних, почти полностью отрезанных от внешнего мира, зал. Большое, шагов пятьдесят в поперечнике, помещение совершенно пусто, только у закрытых дверей предметами мебели замерли стражи. Стены цвета слоновой кости украшает изысканная резьба в виде переплетающихся трав, кончающаяся только у забранного голубоватым стеклом окна в центре потолочного купола. В столбе света, падающем из него, стоит сам Князь. Расходящиеся широкими лучами серебристые узоры на выложенном лазуритом полу тоже сбегаются к центру, прямо к его ступням. На мой вкус излишне грубый намек мне на моё место. Но, не могу не признать, выглядит чарующе.

Правитель Ллевельдеила медленно обернулся, чуть слышно зашуршали разложенные веером по полу волосы. Преклоняю колено, не опуская взгляд. Он похож на сына. Глазам больно, до чего похож. Те же гладко струящиеся волосы, точёные черты лица, длинные одеяния из серебристого паутинного шёлка. И, тем не менее, двух более разных эльфов не так просто найти. Сходства как между ртутью и сталью.

Старые эльфы всегда вызывали у меня некоторую оторопь. Юное тело, совершенное лицо и абсолютно пустые, ничего не выражающие глаза. Отполированные зеркала, не способные к выражению эмоций. Старение души… мне всегда казалось, что это чересчур жестокая плата за долгую жизнь.

А Князь Ллевельдеила стар. Очень стар. С годами эльф теряет глубину чувств, свежесть и яркость восприятия, высыхает изнутри. Пока не останется только разум — вымороженный, вышлифованный, идеально логичный. После этого они уходят в смерть. Просто в один, ничем не отличающийся от прочих, момент останавливают сердце.

Я смотрю в глаза Князя и с внезапной чёткостью осознаю, что ему осталось совсем немного. Десятилетие, не больше. И он сам это тоже понимает. А потому сделает всё, чтобы выполнить свои планы относительно сына. Те самые, о которых я могу только догадываться и по мере сил предотвращать их исполнение. Не отводя взгляда, мы настороженно изучаем друг друга, как перед боем. Насчет меня у него тоже есть планы, могу на собственную косу поспорить.

Почти лишённый интонаций льдисто-звонкий голос правителя, наконец, нарушает тишину:

— Я бы хотел с тобой поговорить, Морвена.

Ни приветствий, ни пустых слов. Мы с ним давние, очень давние и очень скрытые враги. Точнее не совсем так. Он мне враг. Я ему мешаю.

— Да, правящий.

— О моём сыне. Ваша с ним связь начала причинять неудобства. Это может отразиться на его будущем. Я бы не хотел, чтобы благополучие наследника оказалось под угрозой из-за девушки недостойного происхождения.

— Да, правящий. — А что тут ещё скажешь? Не спорить же.

— Я терпел твоё присутствие, пока он был свободен, но после его помолвки это уже немыслимо. Юноше его возраста необходимо женское внимание, я знаю. Но ты свою роль в его жизни сыграла. И более не нужна.

— Да, правящий. — С-с-сволочь! Даже богиню судьбы поминать не хочется.

— В твоих же интересах покинуть Ллевельдеил сегодня же. Ты не должна мешать подготовке бракосочетания.

— Да, правящий, — и, мгновенным отступлением от этикета, — Могу ли я с ним проститься?

— Нет. За этой дверью ждут те, кто сопроводит тебя до границы княжества. Я уже распорядился доставить туда же твою лошадь и личные вещи.

Это как удар под дых. Вот значит как… а в его комнату уже наверняка подкинута записка с извинениями и прощанием. Моим почерком написанная. Мне не впервой исчезать без предупреждения, Элар не удивится.

— Верни кольцо.

— Нет, правящий. Я приняла его в подарок от наследника и, по закону, могу вернуть лишь Элистару.

— Что ж, это не столь важно. Вернёшь ему лично…

В груди трепыхнулась нелепая надежда.

— … Когда в следующий раз посетишь Ллевельдеил. Стражи не пропустят тебя в ближайшие пять лет.

— Да, правящий.

Что ж, могло быть и хуже. В конце концов, ему ничего не стоило просто-напросто приказать меня убить.

Конвоиров оказалось четверо. Вежливо здороваюсь, несколько мгновений прислушиваюсь к ответной хмурой тишине. С отстранённым любопытством разглядываю их. Пара серьёзных незнакомых воинов, не менее незнакомый скучающий маг и Риэллин, лучащийся плохо сдерживаемым торжеством. Его сложившаяся ситуация радует, пожалуй, больше, чем всех придворных красоток вместе взятых. Тех моё существование просто как женщин оскорбляло, а Риэ и ему подобным я об эльфийской избранности грезить мешаю.

Впрочем, между незнакомым магом и знакомым националистом я определённо предпочитаю второго. С самой вежливой из возможных улыбкой подхватываю эльфа под локоть. Риэллин скрипнул зубами, но смолчал. Ничего, ему полезно, да и мне тоже. Во-первых потому, что в темноте я вижу гораздо хуже эльфов. А вторая причина — на магов с занятыми руками кидаться неудобно. С усилием отвожу взгляд от угадывающейся под тёмно-каштановыми волосами ямки у основания затылка идущего впереди колдуна. Один удар и всё. Если понадобится, я разделаюсь с охраной за несколько мгновений. Но нельзя.

Когда мы вышли из покоев Князя, уже стемнело. Растущие прямо на ветвях круглые гладкие фонарики на высоких, завитых спиралью ножках, неярко светятся голубым. Такая роскошь бывает только на самых старых деревьях. Жители молодых линн освещают свои дома светящимся лишайником или держат домашних светлячков. Наша нелепая процессия торопливо спускается по одной из второстепенных, полузаброшенных лестниц. Этот путь почти не используется, сучья закрывают его так, что иногда приходится пригибаться, на ступеньках лежат листья и обломанные веточки. Разумеется, по дороге нам никто не встретился, и встретиться не может, но маг всё равно спешит. Он идёт первым, вслед за ним я, под ручку с едва не шипящим Риэллином, сзади плечом к плечу явно сбитые с толку таким вниманием к простой полукровке воины.

Тропа нашлась после полусотни шагов от ствола. Точнее, не нашлась. И не тропа — от эльфийских троп здесь только зеленоватое свечение, и то не спускающееся из ветвей, а словно пробивающееся из-под земли. Крепче прижимаюсь к Риэ, нервно косясь на магическую подделку. Заставить себя ступить на неё кажется невозможным. Риэллин презрительно фыркает и пытается выдернуть руку. Не надейся, из моей хватки ещё никто просто так не вырывался.