Время звёзд - Ирина Соколова

Усталая Риалойна вернулась далеко за полночь. Окинула одобрительным взглядом воцарившийся в доме порядок и заинтересованно принюхалась.

— М-м-м, а что это у нас такое вкусное грядёт?

— Увидишь, — улыбаюсь я, не переставая помешивать густую похлёбку в котелке, — Бельё лучше с ветвей сними.

Риа вприпрыжку унеслась наружу. С её ночным зрением скакать по веткам и в темноте не сложно. Я же возвращаюсь к прерванному занятию. Небольшая жаровня, на которой я готовлю — единственный допустимый огонь в эльфийском доме — почти не даёт света, но мне не сложно ориентироваться в полутьме при помощи памяти и обоняния, а «зажигать» светильникипросто не хочется. Попробовав получившееся варево, снимаю суп с огня. Да, я не люблю готовить. Но кто сказал, что не умею? Все остальные кушанья уже расставлены на столике вокруг лилии и ждут своего часа. Салат из стеблей и молодых листочков, запечённая в пряных листьях рыба и человеческий хлеб, купленный по пути от Вьёны.

— Что бы я без тебя делала! — вернувшаяся Риалойна пристроила ворох одежды на одном из горизонтальных сучьев. Щёлкнула пальцем по ближайшему светильничку, но зажигать тоже не стала. И так вполне уютно.

— Грязью бы заросла по самые кончики ушей! — тяжело вздыхаю я.

— Не факт, не факт. У меня подруг много! — Риа рассмеялась и благодарно ткнулась носом мне в волосы. — Хотя тебя я бы у себя, пожалуй, насовсем поселила. Готовить будешь!

— Лентяйка! — разливаю суп в глубокие пиалы, — Садись, давай!

— Надолго у меня задержишься? — спросила эльфийка, как только мы, наконец, устроились друг напротив друга и приступили к еде. Этикет, повелевающий во время приёма пищи молчать и не отвлекаться, всегда был не для неё писан.

— Прости, на сей раз праздник не затянется — завтра же утром отправлюсь к Князю. Важное дело.

— Я-а-асненько, — понимающе ухмыльнулась она, — Нет, завтра утром ты никуда не пойдёшь!

Риа шумно отхлебнула из чашки.

— Завтра у меня свободный день. Так что утром ты вместе со мной пускаешь мыльные пузыри!

А что, вполне подходящее занятие для эльфийской девы, если её не видит никто из посторонних. Да и мне бы не помешало немного развеяться.

— Ну ладно, — в принципе, одно утро погоды уже не сделает, — А можно просьбу? Когда время будет, поговори со своей матерью, мне арфа нужна.

Лерду же надо учить не только пению. А под её пальцы арфа — самое то.

— Точно тебе? Ты учти, она же без личной встречи ничего не делает.

Как и положено настоящему мастеру. Великая женщина, Риалойнина мама, хоть и стерва редкостная.

— Одной человеческой девушке. Очень талантливая, не переживай.

Представив, как обрадуется Лерда, когда я привезу её в эльфийский лес, довольно жмурюсь. Ей понравиться, я верю.

— Ховофо, а ео уховову…. уговорю, то есть. Рыбку подай!

Дэррик Виттанийский отложил в сторону перо и потянулся. Расшифровка старинного манускрипта продвигалась медленно, но труд того стоил. Подумать только, подлинные записки кого-то из Звёздных! Полностью прочесть их никак не удавалось, но уже расшифрованные фрагменты несли просто невероятные знания!

Заблуждение, что Дети Звезды не использовали магию. Ещё как использовали, маг был в этом абсолютно уверен. Заклятье тления, которым он так гордился, было почёрпнуто именно из этих записей. То есть не само оно — писавший почему-то не использовал общепринятых магических формул. Должно быть, у его народа это не было принято, или же он опасался за свои тайны. Тем не менее, достаточно опытный маг способен восстановить заклинание даже на основе одного лишь описания принципов его действия.

Дэррик провёл кончиками пальцев по полустёртым буквам. Неразгаданные фрагменты таили в себе новые знания, но потребуется ещё много времени, чтобы их понять. Упрямый текст очень плохо поддавался расшифровке, неведомый автор менял способ записи в зависимости от дня, часа и даже, кажется, погоды, а приходилось ещё и переводить с давно мёртвого языка. Временами казалось, что сам манускрипт не желает быть прочитанным, сопротивляется, словно живое существо, то и дело выдавая новый принцип записи или чтения. Сравнение мага позабавило. Он ещё не встречал существа, способного противостоять его воле. И непокорный пергамент тоже подчинится, рано или поздно.

Маг довольно улыбнулся. А самое главное, эта редкость ему почти ничего не стоила. Всего лишь пара слов нужному человеку в нужное время. С Сэлисским астайе он давно был накоротке. А эльфы, кажется, сами рады были избавиться от бесполезных, с их точки зрения, записей.

Выйти от Риа получилось только ближе к полудню, когда мы, наконец, вдоволь надурачились. За мыльными пузырями как-то незаметно последовали догонялки по ветвям, закончившиеся выпутыванием веток из моих волос. Точнее, будем честны, меня из веток.

Повесив на пояс сумку и стребовав с подруги клятву не забыть об обещании, с лёгким сожалением покидаю Рощу.

Перемещаться в эльфийском лесу можно только пешком. И при этом за полдня преодолевая расстояния, которые на лошади можно покрыть только за неделю. Эльфийские Тропы — самая странная и прекрасная особенность линновых лесов. И чтобы ступить на них, эльфом быть отнюдь не обязательно. Достаточно того, чтобы тебя признали деревья, как бы странно это не звучало. Тогда можно войти в лес, снять обувь и пойти, загадав конечную цель. И через пару десятков шагов ты найдёшь Тропу. Где угодно, они, кажется, никогда не появляются дважды подряд в одном и том же месте. Несколько часов величественной лесной тишины и полного одиночества, и вот ты уже на месте. Просто и замечательно. Говорят, некоторые из эльфов потеряли способность перемещаться подобным образом, но так ли это мне пока неизвестно.

А ещё, хоть раз пройдя Тропой, невозможно не почувствовать благоговения. Деревья древнее всех, кто ходит в тени их крон, они видели иные эпохи и иной мир и помнят столько, что и не снилось никому из живущих. Огромные, прекрасные, вечные… Далеко в вышине их ветви сплетаются с солнечными лучами, бросая на землю причудливое кружево теней. Тропа среди них — ручей зеленоватого света, непонятно как пробившегося сквозь высокие кроны. Мягкая прошлогодняя листва слегка пружинит под ногами, словно подталкивая в пятки, торопя, не давая остановиться и задуматься. Останавливаться на Тропе нельзя — можно ненароком сойти и заблудиться. Впрочем, бежать я тоже не собираюсь. На бегу невозможно увидеть ничего интересного и, тем более, красивого.

Солнечные блики на золотистой коре складываются в смутно угадываемый девичий силуэт. Куст черёмухи с порывом ветра обдает меня целой метелью из белоснежных лепестков и волной головокружительного аромата. Изумрудная змейка торопливо переползает дорогу, не обращая на меня ни малейшего внимания. Мелькает сбоку поляна, белая от цветущей земляники — эх, как жаль, что нельзя вернуться сюда через пару месяцев! Маленький, с пол ладони, пёстрый паучок деловито натягивает свою сеть прямо над тропой. Эльфы приручают таких, делая из их паутины тончайший и прочнейший эльфийский шёлк, сохраняющийся веками. Не сбавляя шага пригибаюсь, пропуская над головой полузаконченную сеть. А, выпрямившись, неожиданно понимаю, что до цели моего пути осталось всего полтысячи шагов. И, даже сознавая всю глупость подобного поступка, не могу не обернуться. Паука, разумеется, нет.