Безликий - Мирон Варламов

ужасно докучливых тварей, одного за другим. Мы ночами страдали от того, что наши руки, ноги, спины, плечи и шеи были искусаны и покрывались красными вздутиями, которые сильно чесались и доставляли неудобства, от чего мы систематически стали не высыпаться и днем спали на ходу, изнывая от усталости и слабости. Однажды мужа чуть не уволили из-за того, что он прикорнул на пять минуточек на рабочем месте, но ведь работодатель не знал, что почти до пяти утра П. занимался тем, что убивал кровососов. Я боюсь представить, что с нами стало бы, если бы моего мужа уволили – надвигающаяся бедность, тщетные попытки найти работу, а в это время кредиторы забрали бы дом и другое имущество… Мы не теряли надежду; купили специальные средства против комаров, которые можно было жечь, брызгать, вставлять в розетки и развешивать по всему дому, в общем, наш дом превратился в сущий ад для тварей. Не счесть, сколько комариных трупов мы вынесли на мусор; я, бывало, подмету полы в доме и наберу половину совка дохлого комарья… Через несколько дней мы праздновали победу: они перестали прилетать и надоедать нам. На протяжении нескольких недель я и муж не видели в доме ни одного комара, не слышали ни одного пронзительного писка, и были настолько счастливы, что возблагодарили Бога за предоставленную нам милость. Но в тот день, то был шестой рабочий день кряду, муж, пришел с работы, устав сильнее обычного, и пошел на кухню, чтобы по своему обычаю отдохнуть в тишине. Но случилось ужасное: один самый проворный и смелый комар умудрился проникнуть в дом и начал докучать моему мужу, жужжа и норовя укусить. И потом… потом… он убил его… Это было ужасно… – Жена П. говорила негромко, смотря в одну точку и не меняя выражение блаженного, улыбающегося лица.

Обвинитель положил руку на плечо жены П. и сказал, что этих показаний достаточно, после чего она сразу же, одним стремительным движением запрыгнула вглубь кресла и начала тихонько стонать. Комар не успокаивался, он продолжал судорожно и бешено летать по банке и его писк становился более и более звонким и противным, но этот писк оставался никем не замеченным – все относились к нему равнодушно, словно его и не было. Защитник успокоился и взял себя в руки: он сидел на краю высшей ступени с растрепанными волосами, и его руки крестом обхватывали друг друга, поэтому создавалось впечатление, что он, таким образом, сдерживает самого себя от каких-либо новых безумств. Через определенный интервал времени руки защитника все таки разжались, и он аккуратно брал тонкими пальцами круглый, темно-фиолетовый шарик винограда и не менее аккуратно клал его в рот, и, словно смакуя вкус, не спеша разжевывал плод, от чего на уголках губ образовывалась темная капля, которую он поспешно вытирал подушечками указательного и большого пальцев и щелбаном стряхивал куда-то вбок.

– Надеюсь, что стало предельно ясно, что жена П. и сам П. находились в невыносимом и крайне затруднительном положении из-за проделок комаров; вы слышали, сколько неприятностей они доставили этому семейству, ведь П. чуть не был уволен с работы, и я не буду распыляться в красноречии на счет того, какое количество ночей убитый и его жена провели в отчаянной борьбе с этими насекомыми, и какое количество сил им пришлось потратить на эту глупую борьбу. Наш обвиняемый, который присутствовал при всех событиях, не мог, даже в силу своей неразумности, остаться равнодушным к тому, что П. и его жена зверскими способами убивали огромное количество его братье и сестер. Поэтому у комара был мотив, про умысел я уже сказал свои размышления, и мотив кроется в мести. Комар остался одни, и его одиночество подтолкнуло окончательно сделать отчаянный шаг – совершить убийство.

Наступила продолжительная пауза. Обвинитель довольный собой, неторопливо поглаживал усы, ставшие еще пышнее и торжественнее от его настроения – жесткие волоски почернели и поднялись вверх, словно наэлектризованные – он сел за свой рабочий стол из красного дерева, проведя ладонью по его поверхности – характерный жест перед принятием важного решения – и аккуратно взял двумя пальцами золотой колокольчик, и, переигрывая действительность пресыщенным взглядом, вытянул руку вперед и сделал несколько ленивых движений вправо и влево. Через несколько мгновений у стола обвинителя оказался судья, потирая ладонями сонные глаза, и за которым по полу тянулась его старая, испещренная дырами накидка, от чего создавалось впечатление, что он парит над гранитным полом.

– Как проходит процесс? – Спросил судья.

– О, – удивился обвинитель, – не ожидал так скоро вас увидеть, господин судья. Выспались? – Судья неопределенно пожал плечами. – Процесс, по-моему мнению, закончится весьма скоро и справедливость на этот раз будет на моей стороне; я буду настаивать на высшей мере наказания. Конечно, защитник еще не привел контраргумент против моих доводов, но по его виду и поведению можно понять, что он в тупике. – Судья и обвинитель посмотрели на верхнюю ступень, на которой сидел защитник с растормошенными волосами, потерянным видом, и жадно обгладывавший куриную ножку. – Как видите, нынче справедливость не благоволит ему, поэтому он находит утешение в другом – плотском, и, на мой взгляд, пошлом в сложившейся ситуации ведь он уплетает то, что когда-то было частью живого существа.

Судья еле заметно кивнул в сторону защитника, на что тот, поднял вверх куриную ножку, словно наполненный бокал шампанского, и широко улыбнулся маслянистыми губами. Судья оставил без внимания речь обвинителя, и, наклонившись к нему, сказал:

– Дорогой обвинитель, надеюсь, что вы исполняете свои обязанности в соответствии со справедливость и той моралью, которая вытекает из закона справедливости, также как всякая речка вытекает из большого моря? Надеюсь, что вы взвешиваете каждое свое слово на весах добра и зла, и ваших благих изречений больше, чем корыстных и лицемерных? Надеюсь, что вас не покинула совесть в те минуты, когда вы решили, что обречете комара на смерть? – Шептал судья, ближе и ближе приближаясь к уху обвинителя. – Надеюсь, вы честны с собой, потому как если вы честны с собой, то вы честны и со мной.

Обвинитель не дрогнул от этого сладкого, приятного голоса, который добирался до самого нутра и мог вытащить оттуда всякую душу наружу на обозрение всему миру. Он был стоек, и с каждым словом судьи, кивал головой в знак согласия и повиновения. Судья заметив, что обвинитель остался в душевном спокойствие и умиротворении, улыбнулся и добавил, что процесс очень затянулся, и, что вскоре прибудет новый обвиняемый.

– Осталось недолго. Вскоре начнем слушать речь защитника. А где секретарь? Мне ему нужно дать