Светочи Тьмы - Татьяна Владимировна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты столкнул Лёху с башни…
Ветер в колодце, образованном стенами башни, выл все сильнее и сильнее. Ветер поднимал вверх Мирославины волосы. Или это был не ветер? Или это они сами?
– Последний шанс, мелкая! – Славик ее не слышал, Славик старался перекричать этот вой. – Она дала мне последний шанс и обещала подарок. Все, нам пора!
Он приближался к ней медленно и осторожно, словно знал, что она может быть опасна. Или знал наверняка? Он ведь видел ее не только заей, но и тигрицей. Как бы то ни было, а он не оставил Мирославе ни единого шанса…
Удар кулаком под дых был быстрый и сильный. От такого не уклониться. От такого темнеет в глазах, а сознание норовит ускользнуть в безопасное небытие.
– Вынужденная мера, мелкая, – шепнул Славик, стаскивая ее с алтаря и перекидывая через плечо, как тряпичную куклу. – Слишком уж ты шустрая. – Одной рукой он обхватил Мирославу под колени, а во вторую взял канистру. – И не рыпайся. Ради своей же безопасности. Ты же не хочешь свалиться с лестницы и стать таким же бесполезным овощем, каким был твой Леха?
Последние слова потонули в гуле ветра. Славик направился к лестнице. К аварийно-опасной лестнице. Теперь Мирослава видела только грязные ступени. Прилившая к голове кровь громко ухала в ушах, заглушая все прочие звуки. Воздуха в легких почти не осталось, все вышиб кулак Славика. Мирослава задыхалась. Кажется, она все-таки потеряла сознание, потому что, когда снова смогла дышать, оказалась уже не на плече у Славика, а на смотровой площадке.
Здесь тоже выл ветер, но к этому ровному и уже понятному завыванию прибавился еще один пронзительный звук. Мирослава повертела головой, пытаясь отыскать его источник.
Лучше бы не искала… В гигантской птичьей клетке метался и выл человек. Мирослава не сразу узнала в этом смертельно напуганном существе Валика Седого. Мозг отказывался анализировать такую информацию…
А Валик узнал ее сразу. Он вцепился в прутья, попытался просунуть между ними голову, оскалился по-звериному. Голова не проходила, Валик дергался сам, дергал перепачканные сажей и воском прутья и новенький блестящий замок.
– Мирра… – выл он. – Мирррослава, выпусти! Открой! Открой эту чертову клетку!
Она дернулась, попыталась встать, но не смогла. Ее руки были прикованы к ограждению смотровой площадки. И воздуха в легких было все еще очень мало. Воздуха мало, а боли хоть отбавляй.
– Она не откроет, Седой. – Из темноты к клетке выступил Славик. – Зачем же ей тебя выпускать, если это именно она тебя здесь заперла?!
У ног Славика стояла та самая пластиковая канистра. Он оторвал ее от пола, свинтил крышку, примерился и плеснул на Валика. Тот испуганно взвизгнул, отпрянул к противоположной стороне клетки.
– Я вам, ребятки, сейчас расскажу, как оно все будет! – Славик неспешно обошел клетку, снова плеснул на Валика бензином. – А будет оно так! К нашей маленькой Мирославе внезапно вернулась память. Представляете, какое чудо?!
– Не надо… Славик, мы же с тобой кореша… – скулил Валик.
– Кореша? – Славик окинул его полным презрения взглядом. – Ты ничтожество, мелкий шантажист. Думаешь, я забыл, как ты просил у меня эту работу? Нет, ты не просил, Седой! Ты требовал!
– Но я же никому! – Валик упал на колени. – Столько лет прошло, а я никому ни слова!
– Что никому ни слова? – Спросил Славик, выливая остатки бензина ему на голову. – Никому не сказал, что уже пытался убить того полудурка? Или как издевался над нашей малышкой? – Он отвернулся от клетки, подмигнул Мирославе. – Тринадцать лет тебе все сходило с рук: жил себе нормальной жизнью, работал в престижной школе, а потом снова слетел с катушек и взялся за старое?! В твоей комнате, зая, найдут наушники этого бедолаги. Уверен, на них достаточно биоматериала, чтобы идентифицировать, кому они принадлежали. Так себе трофей, понимаю, но за неимением лучшего…
– Я никого не убивал! – снова взвыл Валик. – Это не я, ты же знаешь! Ну, зачем? Скажи ему, Мирослава! Скажи, что я никого и пальцем не трогал!
– Ну почему же не трогал? – Голос Славика сделался вкрадчивым. – Вот ее трогал. – Он снова кивнул на Мирославу. – В детстве трогал и попробовал тронуть сейчас. Думал, тебе все снова сойдет с рук? Думал-думал! Меня не проведешь! Вот только не учел одного, не учел, что наша малышка нынче не так беспомощна. Знаешь, сколько у нее за плечами походов к психиатрам?
Валик посмотрел на Мирославу безумным взглядом, замотал головой. Он еще ничего не понимал, зато Мирослава начинала понимать…
– У нее психиатрических диагнозов больше, чем у тебя записей в трудовой книжке, Седой! И, думаю, она наконец припомнила и все свои обиды, и своего обидчика. Ты же припомнила, зая? – Славик снова ей подмигнул. – Я даже не сомневаюсь. Тут повсюду твое ДНК: эпителий, волосы, отпечатки. Конечно, многое уничтожит огонь, но кое-что все равно сохранится. А чтобы у этого следака не осталось никаких сомнений, я подбросил в твою комнату запасные ключи от вот этого замка. Разумеется, тоже с отпечатками. Анамнез у тебя весьма внушительный. После того, что ты пережила, у любого поехала бы крыша. Вот у тебя и поехала. Отомстила обидчику, как могла…
– Как? – Заорал Валик. – Как отомстила?!
Славик посмотрел на него все с тем же омерзением.
– Она сожгла тебя заживо, Седой, – сказал, чеканя каждое слово. – Отомстила за своего убогого дружка и за себя. Мне кажется, это очень правильное и очень логичное решение. – Он вытащил из кармана куртки зажигалку, подбросил ее в воздух, поймал налету. Валик испуганно заскулил.
– Не надо, – попросила Мирослава. Могла и не просить, такие, как Славик, однажды попробовавшие вкус крови, больше никогда не остановятся. – Отпусти его.
– Ты дура, мелкая? – Славик отвернулся от клетки, вперил в нее полный безумия взгляд. – Зачем мне его отпускать, когда все так замечательно складывается? Одним выстрелом убиваю двух зайцев: поганого шантажиста и неверную невесту. Ты же не надеешься, что я тебя отпущу?
Мирослава не надеялась. Слишком хорошо она знала этого упыря, чтобы верить в чудеса.
– Конечно, останься ты после содеянного в живых, тебя бы, наверное, даже не стали судить. Сумасшедших преступников нужно лечить. – Он обнажил в оскале идеально ровные зубы. –
