Светочи Тьмы - Татьяна Владимировна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если верить добытой информации, именно Мирослава стала последней жертвой Горисветовского душителя. Если верить добытой информации, Мирослава была мертва не меньше четверти часа. Но ей повезло! Подсобный рабочий лагеря, тот самый дядя Митя, нашел ее уже мертвую, реанимировал, отвез в больницу. Они разминулись всего на какой-то час. Фрост был уже в операционной, когда в приемный покой больницы поступила Мирослава. Наверное, он был настолько плох, настолько погружен в собственные страдания, что ни персонал, ни родители, ни Исаак Моисеевич не стали рассказывать ему про Мирославу. Они не рассказывали, а он не спрашивал, потому что был на нее зол и обижен. Он был зол и обижен на девчонку, которой досталось куда сильнее, чем ему самому. Вот такие дела…
Полученную информацию еще необходимо было «переварить» и осмыслить. Фрост возвращался к добытым файлам раз за разом, пытаясь найти еще хоть что-нибудь, пытаясь понять, когда и как Мирослава попала в лапы к маньяку. С «когда» все было более или менее понятно, вопрос «как» оставался открытым. И Фрост начал «копать» дальше, пока не добрался до баз Чернокаменского психоневрологического диспансера, пока не увидел диагнозы Мирославы. Этого было достаточно, чтобы он остановился. Дальше начиналась запретная территория. Он и так уже нарушил границы Мирославиной приватности, он и так знал про нее то, что она, наверняка, скрывала от посторонних. Потому он не стал «ломать» базы известного психолога, потому не стал «копать» дальше. Ему хватило полученной информации, чтобы понять, что то проклятое лето сломало не только Лёху и его, но еще и Мирославу. Особенно Мирославу! Все! Это был уже почти закрытый гештальт. Больше его ничто не держало ни в Чернокаменске, ни в Горисветово. Можно было уезжать домой.
Он и уехал. Перевернул еще одну страницу своей и, кажется, Мирославиной жизни. Перевернуть-то перевернул, но время от времени вводил ее имя в поисковую строку, наблюдал за ней из дебрей Интернета. Он убеждал себя, что так ему будет спокойнее – знать, что у нее все хорошо. Пусть бы и с этим уродом Славиком! Но на самом деле его не оставляла тревога, кончики пальцев покалывало тысячей невидимых иголок – верный признак надвигающейся беды.
И беда случилась. Вернее сказать, не сама беда, а ее предвестники. Заметку об открытии в Горисветово элитной школы для одаренной молодежи скинул ему Иван. Заметка сопровождалась фотографией, на которой был запечатлен руководящий и педагогический состав. На фотографии по правую руку от Горисветова старшего стояла Мирослава. Она выглядела очень серьезной и очень сосредоточенной, она была именно такой, какой должна быть руководящая дама, осознающая всю тяжесть возложенных на нее задач.
Школа открылась не в сентябре, как это принято, а в первых числах июня. Наверное, предполагалось, что летние месяцы потребуются воспитанникам на окончательную адаптацию, а Фросту думалось, что влиятельные родители просто предпочли заплатить Горисветову за возможность побыстрее сплавить отпрысков с глаз долой. Как бы то ни было, какие бы мотивы не были у администрации и родителей, а школа заработала уже в июне. Это была пока еще лайт-версия настоящего обучения, с экскурсиями, развлечениями и конными прогулками, но официальный сайт школы обещал всем желающим образование класса «люкс» с вдумчивым упором на основные таланты и потребности учеников. Где-то Фрост уже видел подобное…
На том же сайте имелась база вакансий. Вакансий было не так уж и много, преподаватели по основным дисциплинам уже были отобраны, но Фрост нашел-таки то, что искал. Горисветовской школе требовался программист. Разумеется, самый лучший. Разумеется, с наилучшими рекомендациями. Фрост организовал и резюме, и рекомендации всего за пару минут. Ему ничего не стоило изменить собственные личные данные, поэтому в Горисветово он приехал уже не Артёмом Морозовым, а господином Фростом.
На основной работе особых проблем не возникло, спасибо возможности работать удаленно! Начальство у него было креативное и понимающее. Осталось лишь объяснить самому себе, на кой черт ему сдалась эта школа для одаренной молодежи.
Ответ лежал на поверхности – он приехал в Горисветово из-за Мирославы. Ответ лежал на поверхности, но Фрост долго не желал его признавать. Объяснял свой внезапный порыв исключительно изыскательским интересом.
Иллюзии развеялись, когда он вошел на охраняемую территорию усадьбы. Здесь все изменилось! И по сравнению с тем, что Фрост видел тринадцать лет назад, и по сравнению с тем, что было тут чуть больше года назад. Все, что можно было отреставрировать и привести в божеский вид, отреставрировали и привели в божеский вид. Здание усадьбы, оранжерея, конюшня, хозяйственные постройки выглядели так, словно сошли с обложек модных журналов. Старый парк был ухожен, цветники восстановлены, газон ничем не уступал своим породистым английским собратьям.
И всюду были дети! Не те жалкие несколько десятков, что обитали в Горисветово на его памяти. Если верить базе, число учеников приближалось к двум сотням. Здесь были и совсем маленькие, и будущие выпускники. Здесь всем и каждому хватало занятий и развлечений. Вот, к примеру, на территории усадьбы появился хорошо оборудованный стадион, теннисный корт и бассейн. За входом в бассейн присматривала камера видеонаблюдения, она была единственной на всю школу, и Фрост считал это большим упущением. Там, где так много детей, камеры должны быть на каждом шагу, чтобы присматривать за золотой молодежью в формате «двадцать четыре на семь». Ему ли не знать, какой ушлой бывает молодежь! Но Горисветов старший по каким-то только ему ведомым причинам ограничился единственной камерой видеонаблюдения. Это если не считать ту, что на центральных воротах. Интересно, как он объяснял этот факт попечительскому совету? Соблюдением приватности? Не вторжением в личную жизнь воспитанников?
Как бы то ни было, а техобслуживание камеры легло на плечи Фроста. Непыльная работенка. Непыльная и неинтересная. Куда интереснее оказалось работать с детьми. Фросту досталось два пацана двенадцати и тринадцати лет. Нормальные оказались пацаны, вполне вменяемые и обучаемые.
К весьма приличному окладу ему так же прилагалась комната в крыле для персонала, но Фрост предпочитал ночевать в съемной квартире в Чернокаменске. До тех пор, пока не увидел Мирославу.
Она была миниатюрной и чертовски хорошенькой. И ей чертовски не шел скучный деловой костюм, которой она надела, наверное, для солидности. Она была одновременно деловой и озабоченной. Фрост не сразу понял причину этой озабоченности. Сам он был озабочен лишь одной единственной мыслью: узнает ли его Мирослава.
Не узнала. Он не стал ее за это винить. Ни один человек из
