Светочи Тьмы - Татьяна Владимировна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто не заставлял Фроста следить за Мирославой. Более того, у него появилась идея, осуществлению которой как раз изрядно мешала эта слежка. Приходилось распылять внимание, делать два важных дела сразу. Но так ему было спокойнее. Оба Горисветовых уехали из усадьбы еще два часа назад, и это внушало Фросту надежду на то, что эта конкретная ночь пройдет более или менее спокойно. Детей в школе больше не осталось, а семейка упырей свалила к чертовой матери. Сейчас главное, чтобы Мирослава не наделала глупостей. Собственно, потому Фрост и занял свой наблюдательный пост.
На самом деле ему хотелось другого! На самом деле ему не хотелось прятаться в парке, словно он был чертовым ниндзя. На самом деле ему хотелось провести эту ночь рядом с Мирославой. Если не вместе, то хотя бы рядом. Но, наверное, у них ничего не получится. Разбитую чашку не склеить. А их чашка вдребезги разбилась тринадцать лет назад. Она была красивая, они вместе расписывали ее яркими цветами и птицами, а потом она раскололась на мелкие кусочки. Они тоже в каком-то смысле раскололись на мелкие кусочки. Разница между ними была лишь в том, что он все помнит, а Мирослава мучительно пытается вспомнить. И ему не хочется, чтобы она вспомнила, потому что в этом случае острых осколков станет еще больше. Фрост в этом почти не сомневался. В этот конкретный момент, сидя в засаде в увитой плющом беседке, он руководствовался одним единственным правилом: делай, что должно, – и будь, что будет!
Телефон, поставленный на беззвучный режим, завибрировал в тот самый момент, когда Фрост, кажется, нащупал то, что искал весь вечер. Он чертыхнулся, но раздражение тут же уступило место тревоге, потому что звонил ему старший следователь Самохин. А следователей, хоть старших, хоть младших, сходу можно было записывать в вестники дурных вестей.
– Ты где? – спросил Самохин, опуская ненужные условности в виде приветствий. Голос его звучал сипло и, кажется, взволнованно.
– Я в Горисветово. – Про засаду и самодеятельность Фрост решил не распространяться.
– Хорошо! Мирослава с тобой?
Это был как минимум странный вопрос. Как минимум странный, как максимум тревожный.
– Нет.
В трубке витиевато выругались.
– Что случилось? – спросил Фрост, чувствуя, как сердце срывается в галоп.
– Не могу ей дозвониться. Абонент вне зоны действия! Вот что случилось! – В трубке снова ругнулись. – Я же велел вам быть на связи!
Прежде чем ответить, Фрост глянул на наручные часы.
– Я видел ее меньше часа назад, с ней все было в порядке.
– Где? С кем ты ее видел? – В голосе Самохина почудилась тень облегчения.
– В парке с Лисапетой. Лизаветой Петровной.
– Хорошо! – Облегчения стало чуть больше, а тревоги чуть меньше. Это и в самом деле было хорошо. – Найди ее, парень! Найди и никуда от себя не отпускай! Я уже еду к вам.
– Что случилось? – спросил Фрост. – Вы что-то узнали? – Подумалось, что старший следователь Самохин сделал то, что все это время пытался сделать он сам. – Вы выяснили, кто убил Леху?
Какое-то время в трубке царило напряженное молчание, а потом Самохин сказал:
– Я выяснил, кто пытался убить Мирославу! Артем, слушай сюда и делай в точности то, что я тебе скажу…
Фрост слушал Самохина уже на бегу. И с каждым сказанным словом ему все сильнее хотелось заорать в трубку: «Этого не может быть!» Но Самохин стоял на своем, а сам он должен был убедиться, что Мирослава в безопасности.
Фрост ошибся и в своих надеждах, и в своих предположениях. Он надеялся, что этой ночью все они получили короткую передышку, а этой ночью Свечной человек мог снова выйти на охоту. И Мирослава подпустит его к себе без малейших опасений. Вот единственное, в чем Фрост не сомневался. Он допустил чудовищный просчет, но, вероятно, все еще можно исправить, если прямо сейчас найти Мирославу!
На аллее никого не было. В свете фонарей она отлично просматривалась на всю длину. Оранжерея оказалась закрыта на замок, свет в ней не горел. Наверное, Лисапета вернулась к себе. Вот только каким путем вернулась, если он держал в поле зрения оба входа в главное здание и был уверен, что ни Мирослава, ни Лисапета не могли пройти незамеченными. Это в том случае, если они решили вернуться домой. А если, вопреки здравому смыслу, захотели прогуляться по ночному парку?
Как бы то ни было, а квартиру Мирославы Фрост все равно проверил. Она была заперта и, насколько он мог видеть сквозь окно, пуста. Но он решил идти до конца, обмотав руку косухой, он разбил стекло и влез внутрь. На беглый осмотр ушло всего пару секунд. Никого! Значит, искать Мирославу нужно в другом месте. Сейчас, как и тринадцать лет назад, все дороги в Горисветово вели к Свечной башне. Фрост очень надеялся, что не ошибся на сей раз.
Оказалось, ошибся старший следователь Самохин, а он с самого начала был прав!
Дверь, ведущая в Свечную башню, была приоткрыта, кто-то оторвал запечатывавшую вход полицейскую ленту. Фрост бесшумно проскользнул в образовавшуюся щель и замер, прижавшись спиной к холодной каменной кладке, давая глазам окончательно свыкнуться с темнотой.
Оказалось, ему не нужно зрение, сейчас ему было достаточно слуха и обоняния. В башне едко пахло бензином, а сверху доносились голоса. Два голоса и один почти вой. С голосами он разобрался сразу: это были Славик и Мирослава. Но мозг отказывался анализировать вой, Фрост даже не мог решить, человеческий он или звериный. К этим трем голосам примешивался не то гул, не то свист. Пока Фрост носился по усадьбе в поисках Мирославы, погода стремительно менялась. Поднявшийся ветер безжалостно рвал в клочья туман. Он же аккомпанировал тому существу, что выло на смотровой площадке.
Фрост сделал осторожный шаг к лестнице. Можно было не опасаться, что его услышат в этой какофонии звуков, но он все равно не хотел рисковать. Он ступал со ступеньки на ступеньку, борясь с острым желанием обернуться. За его спиной кто-то был, кто-то так же осторожно поднимался по лестнице. А в его голове набирал силу пока еще тихий голос, почти шепот…
– Раз, два, три… – На четвертой ступеньке Фрост споткнулся, пришлось
