Светочи Тьмы - Татьяна Владимировна Корсакова

Она все поняла, она всегда была не только очень красивой, но и очень смышленой. Бросив на него последний полный отчаяния и благодарности взгляд, она юркнула под сень ив и скрылась из виду. Стало легче, но лишь на мгновение. Самому Артёму выпала незавидная участь героя. И от того, как долго он будет удерживать внимание этих уродов, зависело, как далеко сумеет убежать Мирослава.

Сказать по правде, тогда Артём не особо боялся того, что может случиться. Мальчик из приличной семьи, воспитанный на идеалах, почерпнутых из книг, добрый и в чем-то совершенно наивный, он и представить не мог, на что способно одно человеческое существо по отношению к другому. Наверное, потому не заметил разгорающийся злой огонек в по-рыбьи прозрачных глазах Славика Горисветова и ехидную усмешку Валика Седого.

Эти двое переглянулись и медленно, крадучись двинулись к нему. Они охотились. Теперь он был их добычей. Может быть не такой беспомощной, как Мирослава, но так даже интереснее. Артём отступил на шаг. Он не собирался нападать, но собирался защищаться. Если придется. Внутренний голос нашептывал ему, что придется и очень скоро. Он не был уличным пацаном, но и хиляком он тоже не был. Да, эти двое старше и сильнее. И численное преимущество на их стороне, но без боя он точно не сдастся. Не дождутся!

Наверное, именно потому, когда Славик сделал резкий выпад в попытке дотянуться до него, Артём снова замахнулся. Жест скорее инстинктивный, чем продуманный, но он достиг своей цели. Славик схватился за бок и яростно взвыл. Самое время перестать изображать из себя героя и сделать ноги. Мирослава, наверняка, уже в безопасности.

Артём бы так и поступил: отскочил назад – подальше от этих двоих – и дал деру.

Не получилось… Кто-то ткнул его между лопаток. Тычок оказался не сильным, но неожиданным. Настолько неожиданным, что Артём не удержал равновесие и упал на колени, на лету роняя палку, свое единственное оружие. В ноздри шибанул приторно-сладкий запах духов. Галка Свиридова вернулась к своим дружкам, вернулась, а по пути свалила Артёма с ног легким тычком в спину. Такая досада…

Он попытался встать, но ему не позволили, толкнули обратно на землю. И почти сразу же последовал удар. Самый настоящий, беспощадно-жестокий – под дых.

Артём ткнулся лицом в землю, скорчился от боли. Когда боль только-только начала отступать, его ударили снова. Второй удар был еще сильнее, еще больнее. Артём закричал. Сквозь кровавую пелену к нему прорывалось кокетливое хихиканье Галки и яростное шипение, в котором он не сразу признал голос Славика.

– Ну готовься, скрипач! Сам нарвался!

Артём был готов к боли, он даже попробовал сгруппироваться. Но удар каблуком тяжелого берца пришелся не в живот, а по руке. Сначала по одной… Потом по другой… Сначала один раз… Потом другой…

Он не чувствовал боли – вместо нее он слышал хруст, словно бы ломались сухие ветки. Одна за другой… Раз за разом… А тяжелый ботинок продолжал подыматься и опускаться, кроша его кости. А хруст пытался заглушить полный ярости и сумасшествия вопль.

– Вот тебе, скрипач! Вот тебе и мелкая, и скрипка! Получай!

Боль прокралась в тот самый момент, когда от Артёма начало ускользать сознаний. В тот самый момент, когда его подхватили с двух сторон под мышки и поволокли, а потом швырнули, истерзанного и изломанного, не на землю, а в костер. Ладонями в костер…

Та боль на мгновение выдернула его из небытия, включила на максимум все инстинкты.

– …Славик, кажется, мы это… снова перестарались.

Блеющий голос Седого заглушал истошный визг Галки. Кажется, Галка тоже считала, что они перестарались. И только Славик Горисветов был уверен, что все сделал правильно.

Боль рвала в клочья теперь не только раздробленные кости, но и обожженную кожу. К едкому запаху Галкиных духов добавился тошнотворный запах горелой плоти, его плоти, а в мозг словно острым буравчиком вкручивалось яростное шипение:

– Если откроешь пасть, следующей будет она. Уяснил? Отвечай!

Артём ничего не ответил. Не потому, что не захотел, а потому, что наконец-то потерял сознание…

А дальше было то, что тогда еще Артем, а очень скоро Фрост прокручивал в памяти раз за разом. Его нашли, отвезли в больницу. Он спрашивал про Мирославу. Ему сказали, что с ней все в порядке. Настолько в порядке, что она так никого и не позвала на помощь, позволила ему гореть заживо, позволила его планам и будущему разбиться вдребезги. Она была настолько в порядке, что ни разу не навестила его в больнице. Она была настолько в порядке, что спустя десяток лет начала встречаться с его злейшим врагом. А он-то наивный дурак считал, что враг у них общий…

* * *

Огонь двигался быстро, но Мирославе все равно казалось, что медленно. Словно зачарованная, она наблюдала за тем, как сине-белая светящаяся лента, извиваясь, ползет по полу, на пути сжирая лужицы бензина, вбирая их в себя, делаясь все сильнее, все опаснее. Следующей станет она – Мирослава. Огненная лента сначала лизнет толстую подошву ее кроссовок. Кроссовки ей не понравятся, и она перекинется на джинсы, скользнет вверх, к выпроставшейся из-за пояса футболке, к открытой и беззащитной коже.

Это был такой чистый, такой кристальный ужас, что Мирослава закричала, задергалась на своей металлической привязи, словно могла хоть что-то с ней сделать. Не могла! И в этом был весь ужас происходящего – вот в этой обреченности и беспомощности. Она будет умирать, сидя на привязи, на радость ненавистному Славику, на глазах у Фроста…

Фрост не стал ждать. Он двигался быстрее огненной ленты. Или одновременно с ней. Затянутыми в перчатки руками он сбивал пламя с ее кроссовок и штанин. Боли Мирослава не чувствовала. Может быть, боли еще не было, а может, шок притупил чувства. Сейчас она чувствовала только одно – грубые и резкие прикосновения затянутых в перчатки рук. Видела, как сморщивается и корёжится от жара черная кожа. Надолго не хватит ни перчаток, ни Фроста, ни ее…

– Уходи! – закричала она. – Уходи, Тёмочка!

– Мы это уже проходили, Мира! – В его голосе была отчаянная злость. Смахнув с ее колена язык пламени, он принялся с остервенением дергать цепь наручников. – Где ключ?! – крикнул, обернувшись через плечо. – Дай мне ключ!

Славик стоял у ограждения, в его широко открытых глазах плясали языки пламени. А в клетке плясало и визжало само пламя…

– Ключ! – Рявкнул Фрост.

Славик улыбнулся, медленным, каким-то сонным движением пошарил в кармане джинсовки, достал связку. Во