Три часа на выяснение истины - Игорь Арясов

На работе никто даже не догадывался об их размолвке. Настенька оказалась превосходной актрисой, называла его как всегда — по имени-отчеству, а когда они оставались на какие-то минуты вдвоем, кривила в усмешке тонкие губы:

— Ну что, грозный муж, не надумал еще возвращаться?

— Диван, чтобы спать, у меня есть, а работы х-хватает.

— А женщин? — вспыхнула Настенька.

— Н-ничего, я пост великий объявил, — усмехнулся Евгений Александрович, — для здоровья согласно одноименному популярному журналу полезно.

— Ну-ну, — уже ласковей улыбнулась она, — терпи, казак, атаманом будешь.

Нет, не могла она написать в милицию, да и узнал бы Евгений Александрович этого местного сыщика, который мчался за ним по всему городу. Скорее всего он кто-то из знакомых Полякова. Неужели тесть оказался на поверку таким подлым человеком? Неужели он способен на такую низость? — с возмущением думал Евгений Александрович, отдыхая от преследования под могучими тополями, беспрерывно ронявшими крупные, как лопаты, листья на дорогу.

— А-а, вот и сыщик! — воскликнул он, заметив в зеркало, что сзади приближаются зеленые «Жигули». Ничего, милый, сейчас мы тебя снова в грязь мордой сунем. Давай, давай, подъезжай.

Как только зеленая машина остановилась метрах в пяти от него и из нее вышел огромного роста незнакомый мужчина с крупным угрюмым лицом, Евгений Александрович мгновенно завел мотор и, промчавшись метров триста, свернул вправо, потом захохотал на весь салон, поняв, что это вовсе не милиционер и даже не подосланный Поляковым мститель. Но где же он все-таки с ним встречался? Ведь точно, видел уже раз этого человека, он запомнился грубым красивым лицом, ростом и вялой слоновьей походкой, за которой без труда угадывается немалая физическая сила. Да, с таким один на один без ничего не справишься, такого только и остается, что продырявить в темном месте да уйти, чтобы не надоедал. Но дырявить — это, разумеется, крайнее дело. Это лишь в том случае, если кто-то пронюхал, о чем я говорил с Вернером. Но этого быть не может! А впрочем, с какой стати я от него бегаю? Почему я испугался? — подумал Евгений Александрович. Может, человек меня по важному вопросу ищет, а я выдумал бог весть что? Да, это нервы. Надо все-таки заставить себя по утрам обливаться холодной водой. А спрошу-ка я его сам. Если ищет — скажет зачем.

Евгений Александрович повернул еще раз вправо на узкий переулок и буквально через триста метров заметил сквозь редкие кусты акации сначала голову и плечи своего преследователя, который стоял к нему спиной, а потом и машину.

Евгений Александрович выключил мотор и почти бесшумно подъехал к зеленым «Жигулям», вышел из машины, оставив на всякий случай дверцу открытой. Скальпель с удобным чехольчиком на лезвии всегда лежал в левом внешнем кармане пиджака.

— Вам что угодно, гражданин? — резко и грубо спросил Евгений Александрович.

Мужчина вздрогнул и обернулся:

— А-а, это вы? Ну, вы даете, товарищ Зайцев.

— О-о, даже так? С кем имею честь?

Мужчина повертел головой по сторонам. Невольно поддавшись этому движению, Евгений Александрович тоже посмотрел влево и вправо. Знаки он подает кому, что ли? Нет, не похоже, слишком глаза у него бегают.

— Серегин, Василий меня зовут, — мужчина протянул было руку, но, видя, что Евгений Александрович свои сложил за спину, смущенно крякнул.

— Ужасно рад, просто невероятно. И что же в-вам от меня угодно, милостивый государь?

— Я от Кудрявцевой, — прошептал мужчина.

— Кто такая? — Евгений Александрович недоуменно поднял плечи. — И почему от нее, а не от Ивановой, Петровой, Сидоровой?

— От Елены Петровны.

— Простите великодушно, но я не знаю такой.

— Бросьте заливать, — обиделся растерянно мужчина, — она вам кое-что продавала, а вы покупали. Патрончики. С моей, между прочим, помощью и под моим руководством.

— Не понимаю, г-гражданин. Абсолютно. При чем здесь Кудрявцева, как в-вы сказали? Елена Петровна и я?

— Ну, дает, молодец! Евгений Александрович, да хватит вам дурака валять и прикидываться, — мужчина улыбнулся, — вы же не ребенок малый, да и я не пацан какой. Я же ее привозил к вам в поликлинику несколько раз. Непонятно?

— И что вам теперь нужно? — Евгений Александрович вдруг подумал, что с магаданской вдовушкой что-то случилось. — С ней что-то произошло? — спросил он и замер в ожидании ответа.

— Ничего! Просто она в Москву уехала насчет желудка, к платным врачам. А мне поручила продать вам кое-что.

— Почему именно вам? — Евгений Александрович с облегчением понял, что у вдовушки все в порядке, что у нее, видимо, одновременно с деньгами появился любовник. Все правильно: мухи на мед летят быстро.

Странно, что он не знает о ее приезде.

— Ну, потому что я, — чуть смутился Серегин и хмыкнул, — в общем, любовь мы крутим. Теперь ясно? Но это детали. А ей лишний раз приезжать к вам, маячить — тоже ни к чему.

Это верно, подумал Евгений Александрович и спросил:

— Вы мне хотели что-то предложить? Много рыжья?

— Чего-чего? — не понял Серегин.

— Патрончиков. Сколько граммов? — сказал Евгений Александрович чуть раздраженно и оглянулся. Улочка была пустой.

— Шестьсот, — выпалил Серегин. — Хватит?

— Вы что, с ума сошли? — Зайцев сглотнул ком в горле.

— Не верите? Точно — шестьсот, я на фотографических весах взвешивал, я их специально для этого купил. Для точности.

— Да что вы так орете? Неужели потише нельзя? Форма та же?

— Конечно, — с улыбкой прошептал Серегин. — Чай, сам сделал.

— Послушайте, — нахмурился Зайцев, — но ведь так же н-нельзя, уважаемый! Ведь вы меня с Еленой Петровной совсем ограбили. Вы думаете, я деньги на станке печатаю? Или у меня их дома два мешка от бабушки осталось?

— Ничего я не думаю, — ухмыльнулся Серегин. — Мне деньги нужны, и все. Где вы их найдете, не мое дело. А если не хотите, я могу и другого покупателя поискать. Вы же в городе не один такой врач.

— Простите, но откуда вы откопаете дурака, чтобы он сразу выложил вам девять тысяч?

— Почему это девять? Если по двадцать рублей за грамм, то будет двенадцать.

— О-о, д-да вы еще и считать умеете?

— А как же, мы считаем неплохо.

— У вас этого магаданского н-наследства еще много осталось? — Евгений Александрович понимал, что нельзя допустить, чтобы этот дурак и его любовница искали другого покупателя. Сразу же видно, что и он, и она — олухи царя небесного. Они же в любую минуту могут нарваться на подставное лицо, а тот их в два счета определит, куда надо, и они расколются, они выдадут его, Евгения Александровича Зайцева. Но уж очень много сразу — шестьсот граммов. Деньги, правда, есть, однако поторговаться надо. Продала же однажды вдовушка целую горсть слитков по одиннадцать рублей. Ничего, не сопротивлялась. И этого можно обойти.

— Ну, вот что, Василий, — Зайцев оглядел Серегина с головы до ног и решил, что величать его по имени и отчеству слишком большая роскошь. — Через полчаса могу предложить сразу шесть тысяч, а через день — еще три. Не согласны — до свидания, — он повернулся и сделал решительный шаг к своей машине.

— Черт с вами, — раздался за спиной голос Серегина, — согласен! А через полчаса где?

— Давайте патроны и езжайте за мной метрах в ста.

— Не-ет, дорогой, — Серегин покачал крупной головой, — так не годится. Только из рук в руки.

— Х-хорошо, поехали ко мне в г-гараж. Но д-держи дистанцию.

— Вот это разговор! — Серегин нырнул в свои «Жигули» и, пропустив машину Зайцева вперед метров на сто, тронул за ним.

«Черт с ними, в конце концов, с тремя тысячами, — думал Серегин, — зато целых девять — мои. Сразу куплю машину. А если этот шпингалет вздумает юлить, одной рукой придушу!»

Гараж, к которому подъехал Серегин, внешне ему не понравился. Но когда он, оставив свою машину за воротами, вошел вовнутрь, под ложечкой у него защемило от восхищения и досады. Здесь и яма была бетонированная, выложенная кафелем, и стены крашены белилами, и вообще внутри гараж был скорее похож на кабинет врача. Везде аккуратные ящички с замками, полировка. А в простенках почти голые девки, наверно, японки, в полупрозрачных купальниках. Вот эта особенно хороша, зараза! Ишь, улыбается, бесстыжая.

— Интересуетесь? — равнодушно спросил Евгений Александрович, заметив восторженный взгляд Серегина.

— Немного, — хмыкнул тот. — Дали бы парочку.

— Выбирайте любые две, — Евгений Александрович открыл какой-то ящичек, достал оттуда блестящий журнал и колоду карт. — М-могу вот это еще п-предложить, полюбопытствуйте! — он небрежно бросил на верстак журнал и карты.

Серегин взял журнал и раскрыл рот:

— Ничего себе? И карты такие? Вот это да! Сколько за это?

— Сколько? Да пустяки, пятьсот.