Личная жизнь адвоката - Наталья Борохова

– Я был взбешен, что Бирюков поступил как предатель, – тихо сказал Василий.

– А сейчас взбешен тем, что Артем и Валерий поступили как мерзавцы, – усмехнулась Лиза. – Скажи, а до дела Евы ты, как адвокат, встречал только исключительно хороших людей? Чудесные подсудимые, не менее чудесные потерпевшие, замечательные свидетели, добрый дяденька-судья и прокурор-душка?

– Нет, – Василий замялся. – Дело в том… Я не хотел тебе говорить об этом, но… но у меня не было клиентов. Это мое первое дело.

– Ох! – изумилась Лиза. Сегодняшний день был богат на открытия. Она взяла к себе в напарники практически стажера! – А как же твоя докторская диссертация? – умоляюще произнесла она, надеясь, что ее коллега сейчас же поправится и скажет ей, что он просто неудачно пошутил, а дела у него, как у любого адвоката, есть и были.

– Нет, с докторской диссертацией у меня все в порядке, – ответил Василий. – Просто мне недоставало практики, вот я и решил поработать адвокатом. Но как-то так сложилось, что до сих пор ко мне никто не обращался за юридической помощью.

– Кроме меня… – произнесла она удрученно, радуясь, что хотя бы их не слышит ее супруг. Андрей не преминул бы ей заметить, что неразборчивость в людях – ее основная черта. Выдать начинающего адвоката за светило науки, без пяти минут доктора и практически Плевако, на это была способна только она, Лиза Дубровская.

– Да, но я ничего ведь еще не успел испортить, – выдвинул очередной аргумент Кротов. «Кроме того, что слегка поколотил обвиняемого, оскорбил свидетеля и влюбился в свою подзащитную», – с тоской подумала Елизавета.

– Да, но что мы имеем, Василий? Ничего! Ни единого доказательства невиновности, только клубок любовных историй. Что ты намереваешься рассказать судье? О своей любви? А если он с тобой не согласится, стукнешь его по лбу его же молотком? Ох, Василий, Василий, чувствую, попадем мы в переплет.

Дубровская, что было на нее совсем не похоже, надеялась только на чудо, а это свидетельствовало о том, что защита зашла в тупик…

– Ну, как там твой профессор? – поинтересовался этим же вечером супруг. Они сидели в гостиной и пили чай перед телевизором. – Справляется с защитой?

Лиза только кивнула головой, не смея взглянуть Андрею в глаза. Иногда он проявлял просто чудеса проницательности. Вот и сейчас он мог запросто сообразить, что молчание жены ничего хорошего не означает.

– Ты знаешь, я могу подкинуть ему неплохого клиента, – заметил Мерцалов. – Твой знакомый – просто находка. Адвокат, доктор наук, весьма неплохое сочетание. Ко всему еще он, видно, не рвач: гонорар запросил очень скромный.

«А какой еще гонорар может запросить начинающий адвокат за свое первое дело?» – подумала Лиза и порадовалась тому, что ее муж был не в курсе шокирующих подробностей.

– Когда я работала, ты мне не подсылал клиентов, – с легкой обидой заметила Лиза. – Откуда такая щедрость? Тебя так пленила его научная степень?

Мерцалов довольно улыбнулся. Нынешнее положение вещей, когда его жена сидела с малышами дома, его вполне устраивало. Конечно, он заметил, что она стала обидчивой и даже слегка подозрительной, но это ей даже шло. Во всяком случае, ему не нужно было ее искать, обрывая телефоны и гадая, не попала ли она снова в переплет. Бог весть, где она находила дела и клиентов, но Мерцалов беспокоился каждый раз, когда узнавал, что его жена опять носится с очередным подонком, место которому было не среди приличных людей, а где-нибудь в резервации, за колючей проволокой.

– Первое достоинство твоего профессора в том, что он – мужчина, – произнес он, чем вызвал у жены новый приступ раздражения. – Он больше нацелен на победу, он напорист и, конечно, не зависит от всех этих женских проблем: детей и их болезней, ПМС и просто дурного настроения. Если бы что-нибудь этакое случилось со мной, я бы предпочел, чтобы меня защищал мужчина.

– Буду знать, – мрачно проговорила Лиза.

– Ну, не дуйся. Если бы я остался единственным мужчиной на земле, то моим адвокатом стала бы ты, – улыбнулся он, должно быть, полагая, что сделал Елизавете комплимент.

Мерцалов, конечно, шутил, но Лизе вдруг некстати вспомнилась Жанна Лисовец. Она была ее коллегой, да и ко всему прочему женщиной. Между тем Андрей относился к ней весьма терпимо и даже обсуждал деловые вопросы. Чего здесь было больше: признания ее профессионализма или же интереса к ней как к женщине? Дубровская решила не развивать эту мысль, поскольку ни к чему хорошему это бы ее не привело. Бог с ней, с Лисовец! Лиза будет надеяться на то, что у мужа не такой дурной вкус, чтобы найти что-то особенное в стеклянном взгляде кукольной блондинки.

Через день ее навестил Кротов. Дубровская гуляла в парке с близнецами и впервые вывезла их на легкой прогулочной коляске. Дилижанс убрали в подвал, надеясь подарить кому-нибудь из знакомых, у кого вдруг появится двойня. Андрей, правда, посмеиваясь, заявил, что это приспособление может сослужить им неплохую службу, если вдруг Лиза еще раз решит родить. Кто знает, может, ее организм приспособлен вынашивать детей пачками?

Вспомнив об этом, Дубровская ощутила досаду. Похоже, с недавних пор муж стал воспринимать ее как контейнер для вынашивания младенцев, его будущих наследников. Ко всему еще он стал величать Лизу мамой. «А где наша мама? – говорил он, сюсюкая с близнецами. – Мамуль, ну-ка принеси нам водички, а мне сделай чай». Дубровская наотрез отказывалась усыновлять собственного мужа и верить его словам о том, что «их отношения поднялись на новый уровень». Что это был за уровень? Когда жена становится товарищем по койке? Интересно, когда у Саши и Маши появятся свои дети, он будет величать ее бабушкой?

Так, размышляя о невеселом, она везла коляску по дорожке парка рядом с Кротовым. Под ногами шуршали первые опавшие листья. Было солнечно и тепло, но уже совсем не по-летнему. Василий что-то рассказывал ей о своем последнем визите в изолятор. Лиза слушала вполуха, пока вдруг до нее не дошло, что Кротов сообщил Еве все, что он узнал о пари.

– Господи! Зачем ты это сделал? – удивилась Елизавета. Ей стало жалко Вострецову. Узнать о вероломстве любимого мужчины, тем более после его смерти, было нешуточным испытанием.

– Ева имеет право знать, – сурово заметил Василий.

– Ну, и как она к этому отнеслась?

– Она не поверила, – вздохнул он. Этот визит в тюрьму ему самому дался непросто. Он долго думал над тем, стоит ли говорить Еве правду или же позволить ей и дальше жить в плену своих иллюзий. Но недавнее заявление Дубровской о том, что он, по всей видимости, влюблен в свою клиентку, хотя не отдает себе в этом отчет, подтолкнуло Василия к решительным действиям. Ему было невмоготу слышать от Евы очередные откровения из ее отношений с Артемом, горькие сожаления о том, что произошло. Винницкий не стоил ее слез, о чем молодой адвокат, не теряя времени, ей и сообщил. Его рассказ вызвал недоумение. Ева наотрез отказалась верить словам Валерия. Тем более она знала, что это был за фрукт.

– Этому человеку нельзя доверять, – сказала она. – Все, что он говорит, это выдумка от начала до конца.

– Но тебя не смущает то, что его рассказ совпадает с тем, о чем говоришь ты даже в деталях? Обстоятельства вашего знакомства, ухаживание Артема за тобой, странная роль учителя и покровителя? Когда влюбляются в человека, то стараются принимать его таким, какой он есть, а не бросаются немедленно кроить и переделывать его по своему вкусу.

– Ты-то откуда знаешь? – сердито спросила Ева. – Когда любишь человека – хочешь, чтобы он был лучше. Разве это не естественно?

– Но я же тебя не переделываю!

– Да. Но при чем тут ты?!

Действительно, при чем? Василия окатило удушливой волной. Он позволил себе увлечься, но ведь Ева ничего не знала о его чувствах. Честно говоря, он сам о них узнал совсем недавно.

– Мне так кажется… – пробормотал он.

– Ты так говоришь потому, что тебе наверняка не приходилось упрекать свою умную девочку в том, что она себя не так ведет, слишком ярко красится и позволяет себе ругаться, как извозчик, – предположила Вострецова. – Ну же, скажи, ведь такого не было?

– Не было, – обалдело произнес Василий. Он как-то уже забыл сказочку о своей девушке – кандидате наук, которой совсем недавно потчевал Еву. У его клиентки оказалась хорошая память. Сам не желая того, он поставил себя в глупое положение.

– Артем подарил мне обручальное кольцо и объявил о нашей помолвке. Разве это не доказательство его любви?

– Это была игра, как ты не понимаешь? – начал заводиться Кротов. – Он не женился бы на тебе. Это говорила его мать на очной ставке. То же самое повторил Лисовец и негодяй Валерий.

– Ты говоришь о кучке враждебно настроенных людей! Нашел кому верить! Милица Андреевна на дух меня не переносит. То же самое скажу и про милашку Жанну. Она мечтала о замужестве. Разве она могла допустить, чтобы место жены Винницкого заняла другая девушка? Ну, а дружок Валера – просто похотливый кретин. Видел бы ты его, когда он предлагал мне с ним скатать на море! У него даже ладони были влажными от пота. Когда я ему отказала, он, конечно, не посмел меня оскорбить, но затаил злобу. И ты мне предлагаешь верить словам этих людей?