Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма - Всеволод Анисимович Кочетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нельзя было отсекать это «Спору нет». Подобная избирательность при цитировании ничего общего с научным исследованием или научным освещением фактов не имеет, и уж по меньшей мере это не интеллигентно. Не интеллигентно, по-моему, и делать намеки подобного типа: «Нечего греха таить, бывало, к сожалению, и так, что больше доверяли тем деятелям науки, равно как и искусства, которые громче других шумели, хотя на деле мало или совсем ничего не давали нашему обществу — не делали научных открытий, не создавали ярких, талантливых произведений, которые получили бы признание народа».
Не знаю, каких деятелей науки вы имеете в виду. Вы сами деятель науки, и тут вам, возможно, виднее. Но, коснувшись «равно как и искусства», не назвать ли имена для прояснения истины? На моем веку о партийности литературы и искусства, помнится, «громче других шумели» М. Горький, Д. Фурманов, Н. Островский, А. Серафимович, А. Фадеев, В. Вишневский, Б. Горбатов, Ф. Гладков... Это они-то, может быть, «не создавали ярких, талантливых произведений, которые получили бы признание народа»? Или вам перечислить еще сотни имен до конца преданных делу народа и партии талантливых писателей, режиссеров, актеров, для которых в вашем строго ограниченном списке избранных не нашлось места?
На кораблях есть железный закон: не совать посторонние предметы, в том числе и пальцы, в компас, иначе неведомо чем закончится плавание. Нельзя совать пальцы и в наш литераторский компас. Подобные эксперименты не породили еще ни одного значительного произведения литературы, кино, театра, живописи, музыки. Те, «которые громче других шумели» о партийности литературы и искусства, создали «Мать», «Чапаева», «Разгром», «Молодую гвардию», «Как закалялась сталь», «Цемент», «Железный поток», «Оптимистическую трагедию», «Донбасс»... А до них довольно громко «шумели» о народности — и, в сущности, тоже о партийности литературы и искусства — еще Чернышевский, Белинский, Добролюбов, Писарев. Именно на этом пути, на ленинском, партийном пути, лежали и лежат драгоценнейшие художественные находки советской литературы и советского искусства.
Иной раз у нас неистово шумят, если уж пользоваться этим «строго научным термином, по поводу ничтожнейших в художественном отношении полумладенческих стихов, потусторонних, удручающе многославных поэмищ, инфантильных романов и повестей, серых, плоских кинофильмов, и шумят только потому, что авторы их не чужды фронды, показывают кукиши в карманах и, тоже цитируя Ленина, отсекают это досадное для них «спору нет», замалчивают то важнейшее, что идет после ленинского «но», то есть превращают все в сплошной «простор», отвергают всяческое «большинство над меньшинством», декларируют одни «индивидуальные склонности»; при этом начисто игнорируется некое весьма-таки немаловажное «большинство» — читатель.
Передо мною запись выступлений читателей на недавней читательской конференции в колхозе «Приокский» Шиловского района Рязанской области. Обсуждалось нашумевшее очерковое произведение, опубликованное в одном столичном журнале.
Произведение это хвалили в печати за правду, за мужественность и за другие подобные доблести. Никакое литераторское или партийное «большинство» не оказало ни малейшего давления на явное «меньшинство» в лине автора произведения и редактора журнала. Все было до предела свободно, просторно, инициативно.
Но вот что говорят читатели:
З. Соломатин (старший зоотехник колхоза). Автор заострил внимание на недостатках в развитии социалистического строя в деревне. Конечно, наново перестроить деревню и ни разу при этом не ошибиться невозможно. Ошибки были. Партия поправляла их: скажем, в организации планирования, в системе землепользования и т. п. Но разве они, ошибки, определяют существо нашей жизни? А в очерке от начала до конца одни недостатки. Все, что бы ни делалось в деревне, автору не нравится... Автор не видит, как выросли люди села... Неуважительно отзывается о них и называет так, что стыдно цитировать. (Реплика из зала: «Бабенки да мужичонки!») Бескультурье, несознательность крестьян он подчеркивает на каждом шагу.
А. Лакеева (телятница). Очерк мы читали на ферме коллективно. И надо прямо сказать, диву давались. Скучно и тоскливо стало от того, что там описано. Вроде бы и про нас пишут, и вроде совсем не про нас. Простые люди получились все некультурные, убогие, жалкие, глаз не на ком остановить. А разве в жизни так? Скажу о себе. Я имею среднее образование. В семье нас пять человек, и все мы любим читать, выписываем газеты, журналы, интересуемся литературными новинками, обсуждаем их...
Идет, идет конференция сельских читателей, выступают многие, и нет среди них оратора, который бы добром отозвался об очерке. Автор, редактор, публикуя очерк, радели о темных, обездоленных людях деревни. А эти люди в радетелях и не нуждаются, потому что давным-давно, десятки лет они уже не такие, какими их все пытаются изображать автор и редактор очерка.
Недавно я услышал по радио о том, что одна треть выходящей у нас литературы — это переводная литература. И подавалось известие сие как неимоверно радостное. Читатели из рязанского колхоза не должны, следовательно, переживать по поводу отсутствия у них хороших книг о жизни сельских тружеников. Зато они... получат прелестнейшие и до крайности им необходимые воспоминания о французской певице Эдит Пиаф, наконец-то при помощи другого издательства встретятся с душераздирающими, заполнившими буржуазный мир произведениями Агаты Кристи и с бесконечным множеством таких же книг, на которые, оказывается, находят столь дефицитную в других случаях типографскую бумагу.
...Хочется напомнить ленинское: «Издательства и склады, магазины и читальни, библиотеки и разные торговли книгами — все это должно стать партийным, подотчетным».
Не для того, писал Ильич, мы, специалисты, срываем фальшивые вывески с утверждений о свободе творчества в буржуазном ее понимании, — «не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действительно свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу».
Те, кто «громче других шумел» о партийности литературы, подали нам пример подлинного понимания ленинских требований, пример действительно свободного, открытого служения рабочим и крестьянам, всему народу, партии.
Советские литераторы, верные ленинским заветам, будут и дальше идти этой единственно верной
