Ущерб тела - Маргарет Этвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она вдруг чувствует голод, хотя, возможно, это лишь ощущение пустоты, когда потерян центр тяжести. Впрочем, тряску, как на аттракционах, она никогда не любила.
– Не откажусь от кусочка хлеба, – сказала она.
– Доедай все, – ответила Лора. – А то живот крутит, да?
Она достала сигареты и закурила, небрежно отбросив спичку.
– Можно задать вам один вопрос? – говорит Ренни. Она почти доела хлеб, и ей уже заметно лучше.
– Валяй, – говорит Лора. («Судя по выражению лица, ей даже интересно», – думает Ренни.) – Хочешь узнать, кручу ли я с Полом, так? Вот тебе ответ: уже нет. Так что, пожалуйста, пользуйся.
Это было совсем не то, что хотела узнать Ренни, и откровенность Лоры ей неприятна. Да и Пол – не кастрюля и не номер в гостинице, который может быть занят или свободен.
– Спасибо, – говорит она, – но вообще-то я хотела спросить совсем о другом. Он работает на ЦРУ?
– Что? Он?! – Лору разбирает смех, она откидывает голову назад и хохочет, показывая все свои белые зубы. – Вообще улёт! Представляю его реакцию! Что, это он сам тебе сказал?
– Не совсем.
Ренни чувствует себя глупо и злится из-за этого.
Она отвернулась и стала рассматривать скалы, которые слишком медленно проплывали мимо.
– Послушай, если он так тебе сказал, то какое мне дело? – сказала Лора. – Да, может, он думает, что это тебя заводит! – она снова захохотала, и Ренни хочется встряхнуть ее за плечи. Но Лора замолкает. – Хочешь знать, кто здесь на самом деле церэушники? Посмотри туда. – Она показывает на парочку американцев, застывших на корме, таких беззащитных и совершенно не подозрительных в этих трогательных шортах. Они как раз листают свой птичий справочник, головы прижаты друг к другу, словно увлеченные детки. – Они. Оба.
– Не может быть, – говорит Ренни искренне.
Эти старички – идеальное воплощение духа Среднего Запада, совсем не тот типаж; хотя Ренни уже не уверена, каков нужный типаж. В конце концов, она себя убедила, что Пол оттуда; а если так, то чем другие хуже?
Лора снова рассмеялась. Она в таком восторге, будто вся эта история – чистый анекдот.
– Потрясно! – говорит она. – Просто класс. Не сомневайся, это они. Да все знают. Принц всегда знает, кто из ЦРУ. Когда ты в местной политике, не можешь не знать.
– А они не староваты? – говорит Ренни.
– Понимаешь, здесь у них бюджет не ахти, – отвечает Лора. – Слушай, никто же не жалуется! Все рассказывают им что ни попадя, чтобы они были довольны; ведь если им будет не о чем писать свои отчеты, то там решат, что они уже в маразме или что-то такое, и пришлют кого-нибудь покрепче. Конечно, легенда такая, что они поддерживают Эллиса, это официальная версия, так что Эллис их любит, Принц тоже их любит, ведь они такие глупые. Да и Пескарь, похоже, не имеет ничего против. Время от времени он приглашает их на обед и вешает лапшу про то, что Штаты должны сделать, чтобы предотвратить революцию, и они все записывают и отсылают, вроде как при деле. Они же никогда так не наслаждались жизнью с тех пор, как им приходилось проверять содержимое мусорных баков в Исландии, – там было их предыдущее назначение. Они всем говорят, что муж – служащий банка на пенсии.
«Может, так и есть, – думает Ренни. – Что-то Лора чересчур развеселилась».
– Так кто он на самом деле? – спрашивает Ренни, имея в виду Пола.
Лора сразу смекает, она ждала этого вопроса, и у нее наготове небрежный ответ.
– Некто с четырьмя яхтами и деньгами, – говорит она. – Таких как он, с яхтами и монетой, здесь пруд пруди. Ты лучше будь поосторожнее с теми, у кого есть яхты, а денег ни шиша.
Ренни доедает хлеб задумчиво, чувствуя себя полной идиоткой. Может, вопросы она задала и правильные, но явно не тому человеку. Она знает, ей следует притвориться, что она поверила, но она просто не может себе этого представить.
Лора, видно, почувствовала это; она прикуривает новую сигарету от бычка первой и наклоняется к Ренни, уперев локти в раздвинутые колени.
– Извини, что я ржу, – говорит она. – Но ужасно смешно, если знаешь всю правду.
Корабль держит путь в бухту, и снова заводят вонючий двигатель. Люди вокруг начинают суетиться, подхватывают мелкие пожитки, разминают ноги. Вся пристань занята: небольшие рыбачьи лодки, полицейский катер, яхты на приколе, паруса свернуты, на верхушках мачт развеваются разноцветные флаги. «Память» лавирует между ними, волоча хвост серого дыма. Причал забит людьми, они машут руками и кричат.
– Пришли за яйцами. И хлебом, – говорит Лора. – Здесь не хватает ни того ни другого. Думаешь, когда же кого-нибудь осенит и здесь устроят пекарню, что ли.
– Какую правду? – спрашивает Ренни.
Лора смотрит на нее с улыбкой превосходства, затем снова наклоняется, уперев локти в колени, приняв идеальную позу для доверительного признания.
– О том, кто он такой. На самом деле он – курьер.
* * *«Память» мягко ударяется о причал. С внешней стороны к ограждению прибиты тракторные шины, чтобы не царапать борта. Несколько мужчин уже привязывают корабль канатами. Ренни вдруг в самой гуще, опять близко мелькают ноги, ей кажется, она оказалась прямо на пути футбольной команды. Все громко кричат, она надеется, что так и надо. В порыве самозащиты она было вскакивает, но тут же понимает, что сидеть безопаснее. Тут Лора тянет ее за локоть, а у скамейки уже опустился на колени какой-то мужчина и тащит на себя коробку. Ренни встает, к ней тянутся руки, она прыгает – и вот уже стоит на твердой земле.
Прямо перед ней невысокая женщина, от силы метра полтора. На ней хлопковая розовая юбка с красными фламинго, а на голове черная жокейская шапочка; на красной футболке белая надпись: «ПРИНЦ МИРА». Теперь Ренни ее вспомнила.
– Привезла мою еду? – спрашивает она, обращаясь не к Лоре, а только к Ренни. Лекарство от сердца она не упоминает. Лицо у нее в морщинах, но черные волосы сегодня забраны в девчачьи хвостики, которые задорно торчат из-под жокейки.
– Всё здесь, – отвечает Лора, и действительно, она придерживает рукой коробку, поставленную на попа.
Старушка словно не слышит.
– Прекрасно, – говорит она Ренни.
Она берет коробку с двух сторон, водружает себе на макушку, прямо на кепку – куда с меньшим трудом, чем сделала бы Ренни, – и устраивает поудобнее. Придерживая груз с одного боку, она удаляется, не удостаивая больше ни одну из них ни словом. Ренни, ожидавшая увидеть толстуху-развалину, если не откровенного инвалида, молча смотрит ей вслед. Вот откроет она ящик и что? Ренни не верится, что старушка знает, что там внутри. Но если она верит в престарелых церэушников, то способна поверить во что угодно. Кто знает, может,
