Семнадцатая - Родион Примеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А в чем вопрос?
— Ой, прости! Мой вопрос: не так ли?
— Вообще-то, история тут ни при чем, — сумничала Алена. — Робин Гуд и Шериф Ноттингема — вымышленные персонажи.
— Как же так? — Вика заметно огорчилась. — А это точно? Нет, в самом деле вымышленные?
— Викуль, отвечаю! Можешь у Димочки спросить, пока он еще в сознании…
— Дима, это все правда? — повернулась ко мне Вика. — Разве Робин Гуд не был английским графом? Разбойника еще можно выдумать — понимаю, но не графа же. Всем графам в Англии, наверное, ведут учет и записывают куда-нибудь: в какую-нибудь дворянскую книгу… Разве нет? И Шервудского леса не существует?
— Шервудский лес существует, — заверил я девушку. — Если покопаться в кабинете, могу найти для тебя листок с того самого дуба, где будто бы скрывался Робин Гуд. Но ни сам он, ни жестокий Шериф Ноттингема не имели удовольствия жить на этой земле. Что, впрочем, не мешает им на протяжении многих веков оставаться живыми в легендах, книгах, спектаклях, кино и даже мультфильмах.
— Очень жалко, — совсем приуныла Вика. — Лучше хоть немножко пожить на земле, чем вечно быть легендой или мультфильмом… Но листок ты поищешь? Тот, что с дуба?
Я пообещал.
— К слову о тех, кто достоин внимания, — вернулся я к прежней беседе. — Обратись Шериф Ноттингема за твоими услугами, согласилась бы ты их предоставить? Этакий, знаешь, расслабляющий массаж для нашего героя после многотрудного дня, проведенного за притеснениями простого люда и глумлением над горемыками вроде стариков, вдов и сирот…
— Если он придет в мою смену, — Вика поставила перед собой солонку, чтобы лучше представить себе неожиданного посетителя, — то, конечно, я соглашусь…
— Ой-вей! — сказал я. — Вот вам и вся история… А про вдов и сирот я упомянул? А про чахоточных младенцев? А про корзинку щенков, которых беспощадно лишили… э-ээ… корзинки? Щенки пушистые и с глазами… И во всем виноват Шериф Ноттингема.
— Дима, я не смогу этого объяснить…
— А ты попытайся.
— Ну, хорошо… И все равно я соглашусь. Мне будет интересно поговорить с его телом. Послушать, что оно расскажет. Тело может принадлежать Шерифу Ноттингема, но само по себе оно не Шериф Ноттингема. Быть может, его даже зовут иначе. Джеком, например. Или хотя бы Дороти…
— Не понимаю, о чем ты! — невовремя встряла Алена. — Мое тело — это еще, разумеется, не я целиком, но оно часть меня. Моя часть — это тоже я. Так же, как часть моего тела — нога, например, — есть мое тело и через это снова является мной. А мизинец на моей ноге, есть часть ноги… Ай!
Сестренка снова подскочила на стуле:
— Вот какашка! Да как же можно так щипаться? Ай-ай! Викуль, хватит! Синяки же останутся… Кстати, это только подтверждает мою мысль. Нападаешь на мою ногу — нападаешь на меня.
— Ладно, — Вика на секунду задумалась. — Скажи мне, кто ты?
— В каком смысле?
— Ни в каком. Говори первое, что приходит в голову. Кто ты?
— Чем бы мне это ни грозило… Я — Алена!
— Так я и знала. Сейчас ты отвечаешь заодно со своим телом, и тело с тобой соглашается. Но чуть позже, в постели, у нас может наступить момент, когда я задам тебе тот же вопрос, и ты ответишь иначе. Вернее, ответит только твое тело.
— И что же оно ответит? — сестрица затаила дыхание.
— Дай подумать… Вероятнее всего: «Ы-ыы».
Алена с Викой расхохотались, и на этом неоконченная тема с Шерифом Ноттингема благополучно канула в Лету. Проскочившая между девушками смешинка все никак не угасала и вскоре веселье разгорелось не на шутку. Цепляясь за край стола и глядя друг другу в глаза, подружки усердно ерзали на своих стульях и хихикали не переставая, время от времени дергая головами и громко стукая об пол голыми пятками. Судя по всему, под столом творилось нечто несусветное: то ли рыцарский поединок, то ли лютая схватка мангуста и кобры. Алена сбросила лет пять, и, закусив в азарте нижнюю губу, орудовала ногами как оглашенная. Малолетка, да и только. Вика, казалось, сдерживала свою прыть и не теряла присутствия духа: ее взгляд, обращенный на мою сестру, светился скорее насмешливой лаской, чем подлинным куражом сражения. В общем, каждый делал, что хотел, как и было предписано хозяином дома.
— А не податься ли нам в гостиную, юные леди? — справился я, дождавшись временного затишья. — Червячка, похоже, все уже заморили. Можно освежить бокалы и пойти, наконец, покурить в располагающей к умиротворению обстановке. Включим музыку, притушим свет…
— Ой, Димочка, поздновато уже для гостиной, — запыхавшимся голосом проговорила Алена. — Мы уж сразу под душ и в кроватку, не возражаешь? Тем паче, что в располагающей обстановке я за себя не ручаюсь. Боюсь, как бы тебе не пришлось краснеть за наше с Викулей поведение.
— Быть по сему, — понимающе проворчал я, заметив, как на последних словах язык сестренки красноречиво проехался по верхней губе. — Отправляйтесь-ка вы, младое племя, с глаз моих подальше — вместе со своим поведением. Не все же вам со стариком лясы точить, пора и на боковую.
— Дима, ты иди покури, — неожиданно распорядилась Вика, — а мы с Аленой все тут уберем. Чур я мою посуду!
Предложение вызвало всеобщее замешательство. Пока Алена постигала услышанное, я предпринял попытку непринужденно, в шутливом ключе устранить возникшее недоразумение и разубедить Вику в адекватности ее замысла, но, нужно сказать, потерпел постыдную неудачу. Улыбаясь и согласно кивая, Вика пропустила мимо ушей все мои доводы и принялась собирать тарелки еще до того, как я закончил свою речь. Когда же от имени хозяина дома я попробовал приструнить строптивицу, посоветовав заняться более сообразными ее возрасту и времени суток делами, меня сразу же поставили на место. Выяснилось, что, во-первых, эти дела никуда не денутся, — вон они довольно ровно сидят
