Враг всего сущего - Дмитрий Дашко

– Привет, мужики, – поздоровался я.

– Чего нужно? – спросил один из попрошаек, набычив голову. – Идите с миром. Мы нищие, у нас ничего нет.

– Не бойтесь, не обижу. – Я продемонстрировал широкую улыбку. – Задам пару вопросов и все.

– Шел бы отсюда, – досадливо нахмурив лоб, предложил нищий. – Любопытные и слишком разговорчивые в Трущобах долго не живут.

Его товарищи согласно закивали.

Я выложил на ладонь горстку медяков. Глаза побирушек алчно засияли, нищие подвинулись ближе. В другом районе столицы это не деньги, а так, мелочевка на карманные расходы, но для Трущоб выложенная сумма тянула на хорошее состояние.

– Я задам вам один ма-а-аленький вопрос, – я нарочно растянул слово «маленький», – и если получу правильный ответ, деньги перейдут к вам. Договорились?

– Еще как! – воскликнул разговорчивый побирушка, облизывая сухие губы. Его распирало от жадности. – Не томи, спрашивай.

– Нет ли поблизости чужаков?

– Здесь много разного народа живет, – хмуро произнес нищий. – Всех ведь не упомнишь. Но вас двоих, головой ручаюсь, впервые вижу.

– Отец, не о нас речь, – грубо перебил Лигрель. – Появлялись ли за последние день или два новички, подозрительные типы? Они должны остановиться где-то поблизости.

– Кажется, я знаю, кто нужен, – пробурчал дотоле молчавший нищий с бельмом на глазу. – Живут тут неподалеку, через два дома, пятеро, среди них баба. А вчерась к ним еще один гость пожаловал. Наши бы их с удовольствием пощекотали, да приказ даден: ни в коем разе не трогать.

– Кем даден? – спросил Лигрель.

– Э, мил человек, о таких вещах здесь говорить не принято. Большой человек приказал. Кто знает, тот поймет. Тут его все слушаются, – пояснил нищий.

– Значит, через два дома, – прервал я. – Покажете где?

– Гони еще медяк, покажу, – вызвался он.

– Получай. – Я высыпал в приготовленную горсть деньги. Сменив хозяина, они жалобно звякнули, будто сетуя на жизнь.

Нищий тщательно пересчитал мелочь, потом раздал улов между остальными попрошайками, отсыпав, правда, львиную долю себе в карман.

– Только будьте осторожней, – предупредил он. – Там люди сурьезные, шутковать не будут. Чиркнут ножом по шее, и голова в кустах окажется.

– Мы тоже не лыком шиты, – откликнулся я. – Веди!

Нищий, покряхтывая, привстал с котомки и побрел неторопливыми шажками. Мы дышали ему в затылок. Сердце тревожно заныло. Я вроде бы не склонен к авантюризму, однако сейчас добровольно лез головой в петлю. Скажи об этом кто раньше – рассмеялся бы прямо в лицо, честное слово! Наверное, виной всему моя ответственность. Я с ранних лет привык взваливать на себя кучу обязанностей, это даже выработалось в дурацкую привычку. Впрочем, чего зря сетовать. Сделанного не воротишь. Раз вызвался спасать мир, не жалуйся – никто за язык не тянул, не упрашивал, награды не обещал.

В голову лезла разная ерунда. Вспоминалось детство, проведенное почти на таких же полуразрушенных улицах, но даже в самый лютый мороз они казались гораздо теплее стен сиротского приюта, в который меня определили практически сразу после рождения. Редкий день обходился без того, чтобы кто-то из детей не получил порцию розог или не провел несколько часов, стоя коленями на сухом горохе. С тех пор я возненавидел казенные костюмчики серо-мышиного цвета, полные издевки глаза воспитателей, срывавших на нас плохое настроение, и баланду, похожую на тюремную похлебку, разве что порой в ней по большим праздникам плавали маленькие кусочки мяса.

Попрошайка остановился. Впалые щеки болезненно задергались.

– Вот дом, про который я рассказывал. – Он с опаской, словно боялся, что его заметят, указал на ветхое двухэтажное строение с относительно целой черепичной крышей и следами отвалившейся штукатурки на стенах. – Ищите там. Если что, вы меня не видели и я вам ничего не говорил, – торопливо пробормотал нищий.

– Спасибо, можешь идти, – сказал я.

– Прощевайте, – откланялся нищий.

Дом был обжитой. В нем кто-то находился несколько дней – чувствовалось сразу. Обитатели готовили еду, о чем явственно говорил запах, шедший из второго окна справа на первом этаже. Оно не было заколочено или заставлено досками. Очевидно, использовалось и в качестве запасного выхода. Однако тех, кто за ним находился, не видно – мешала грязная дерюжка, использованная вместо занавески.

Мы стремительно перебежали перекресток и встали спиной к стене. Я вслушался в разговор за окном. Говорили двое, причем на эльфийском. Один явно с нетипичным для эльфов пылом пытался что-то втолковать собеседнику. Я могу перекинуться на эльфийском парой фраз, но беглая речь мне, увы, не по зубам, поэтому пришлось уступить место Лигрелю.

– Ругаются, – тихо прошептал он. – Тот, который говорит громче, предлагает убить человека, как ненужного свидетеля.

– Это он Герхарда, что ли, имеет в виду?

– Наверное, – пожал плечами друг. – Ага, второй отвечает, что обещал оставить человеку жизнь. Да, точно, речь идет о Герхарде – он назвал имя. Пора уходить. Все дела сделаны, и ничто их не держит.

– Можешь определить, сколько их внутри? – спросил я.

– Слышно двоих, – произнес Лигрель. – Но в глубине комнаты еще есть кто-то. Он явно занимается с оружием – крутит мечом мельницу.

Как друг умудрился расслышать с такого расстояния звук не сильнее комариного писка – загадка!

– Как будем брать? – задал я главный вопрос.

– Лучше поодиночке, – прошептал Лигрель. – Если это действительно хиджи, с ними придется повозиться. Пятеро на двоих – чересчур.

– Шестеро, – поправил его я. – Не забывай о Герхарде. Он бывший офицер и умеет держать оружие в руках.

– Бери его на себя. Я займусь сородичами. Пока жив хотя бы один хиджи, моему Дереву покоя не будет.

– Не будем ломиться напропалую, – предложил я. – Есть идея.

– Какая? – живо откликнулся Лигрель.

Минуты две ушло на обсуждение плана, пока не утрясли все детали. Он был одновременно и дерзок, и прост.

Я, изображая пьяного, на гнущихся ногах подошел к входной двери, громко постучал и заплетающимся языком произнес:

– Эй, Хильда, открывай! Это я, Гарри.

Тишину, установившуюся в доме, можно было резать ножом. Наконец кто-то негромко сказал:

– Кого там нелегкая принесла? Альри, сходи проверь.

Если Альри – тот самый высокий эльф, что убил Никавери, я пропал. Осталось надеяться на удачу, и она не подвела. Дверь потихоньку отворилась, высунулось угрожающее лезвие короткого эльфийского меча.

– Тебе чего надо? – спросил эльф.

Он говорил с легким присвистыванием, характерным для человека, у которого не хватает нескольких зубов.

– А тебе чего? – сделав недоуменное лицо, произнес я. – Тут подруга моя живет, Хильда. Я к ней пришел.

Эльф что-то крикнул своим, в ответ послышались смешки. Его товарищи явно подтрунивали над недалеким человеком, перепутавшим дом. Напряжение спало, на что мы, собственно, и рассчитывали. Какими бы мастерами ни были хиджи, им сложно постоянно держаться начеку. Так, во всяком случае, говорил Лигрель. Поскольку опасность оказалась мнимой, эльфы позволили себе расслабиться. Альри засунул меч в ножны и не без ехидства заявил:

– Нет здесь твоей Хильды. Проваливай, пока цел.

– Хорошо, хорошо, – поспешно заверил я, и вдруг, распрямившись, как заведенная пружина, нанес один-единственный удар кинжалом по горлу.

Эльф был тренированным убийцей, быстрым, как ветер, с прекрасной реакцией, но он все равно не успел ничего предпринять, лишь захрипел, схватился за горло и рухнул. Путь в недра дома открыт.

Первым влетел Лигрель. Стрела уже покоилась на натянутой тетиве складного лука и сразу нашла мишень. Хиджи, нелепо взмахнув руками, рухнул с низкого колченого табурета: Лигрель разил насмерть.

Скрытый в глубине дома эльф, фехтовавший дотоле с невидимым противником, ринулся к нам. Он достиг Лигреля за два гигантских прыжка, в воздухе сверкнула отточенная сталь клинка. Друг крутанулся на месте, мелькнула нога, обутая в остроносый сапожок. Каблук угодил прямиком в челюсть. Послышался хруст, словно наступили на пачку печенья. Кровь вперемешку с остатками зубов фонтаном забрызгала стену, хиджи снесло в сторону. Больше он не вставал.

Один эльф бросился ко мне, вооружившись обоюдоострым ножом. Я не самонадеянный субъект и прекрасно понимаю, что в схватке с тем, кто всю жизнь учился убивать и в чем достиг определенных высот, долго не выстою. Что там Брутс говорил про балансировку кинжала? Пришла пора проверить. Уж что-что, а метать кинжалы сержанты, инструкторы полка Диких Псов, умели, а я когда-то был не самым плохим инструктором в учебке. Едва заметное движение правой рукой, и острие, пролетев три метра, угодило прямиком в лоб хиджи, пробив череп.

Лигрель дрался с тем, высоким, что убил Никавери. Силы бойцов были примерно одинаковыми, но я почему-то твердо знал: друг справится и без моей помощи.