Нация фастфуда - Эрик Шлоссер

Не попадайтесь

Условия труда на американских мясоперерабатывающих комбинатах становятся опаснее, производство ускоряется, нелегальные иммигранты заменили профессиональную рабочую силу. А федеральное правительство существенно ослабило законы, связанные со здоровьем и безопасностью рабочих. Национальные производители долго презирали Управление охраны труда, считали это ведомство источником назойливых рекомендаций и ненужной канцелярщины.

Когда Рональд Рейган был избран президентом в 1980 г., Управление охраны труда уже не получало достаточного финансирования, а его штат не был укомплектован: 1300 инспекторов отвечали за безопасность более 5 млн рабочих мест в стране450. Среднестатистический американский работник мог ожидать инспекцию Управления охраны труда примерно раз в 80 лет451. Но администрация Рейгана была решительно настроена ослабить влияние Управления еще больше в рамках новой политики дерегуляции. Количество инспекторов охраны труда в итоге сократили на 20%452, и в 1981 г. агентство приняло новую концепцию «добровольного соблюдения»453. Вместо того чтобы, не предупреждая, приехать на фабрику с инспекцией, работники Управления были обязаны просмотреть записи компании о травмах на производстве, не заходя на комбинат. Если записи показывали, что по статистике уровень травм не превышает среднюю цифру по всем национальным производителям, инспектор должен был развернуться и немедленно уйти, не заходя на комбинат, не изучая оборудование, не поговорив с рабочими. А записи о травмах вели и хранили руководители компании.

Большую часть 1980-х отношения Управления охраны труда с индустрией переработки мяса были далеко не враждебными. Количество серьезных травм росло, а число инспекций управления сокращалось454. Смерть работника на фабрике наказывалась штрафом всего в пару сотен долларов. На собрании директоров мясных компаний в октябре 1987 г. директор по безопасности Управления охраны труда, Барри Уайт, пообещал изменить федеральные стандарты безопасности, которые «кажутся невероятно глупыми, или слишком обременительными, или просто бесполезными». Судя по стенограмме собрания, опубликованной позже в Chicago Tribune, директор по безопасности Управления охраны — федеральный чиновник, на котором лежит большая часть ответственности за жизни рабочих на комбинатах по переработке мяса, — признал, что у него нет достаточной квалификации для этой работы. «Я очень хорошо понимаю, что о безопасности и здоровье рабочих в мясной индустрии вы знаете больше, чем я, — сказал Уайт директорам. — О безопасности и здоровье в своей отрасли вы знаете больше, чем любой работник Управления»455.

Безусловно, концепция «добровольного соблюдения» способствовала уменьшению числа зафиксированных травм на мясокомбинатах. Однако пострадавших меньше не стало. По данным проведенного позже расследования Конгресса, эта система советовала компаниям «укрывать травмы, фальсифицировать записи и скрывать инциденты»456. Например, на комбинате IBP по переработке говядины в Дакота-Сити компания имела два набора документов: в одном фиксировались каждая травма и болезнь, а другой был предназначен для инспекторов Управления охраны труда и Бюро трудовой статистики. За 3 месяца 1985 г. в первой группе документов было зарегистрировано 1800 травм и болезней на комбинате457. Регистрационный журнал для Управления зафиксировал всего 160 травм — разница более чем в 1000%458.

В 1987 г. на слушании о переработке мяса в Конгрессе Роберт Питерсон, генеральный директор IBP, под присягой отрицал459, что компания ведет два комплекта документов, и назвал статистику IBP «лучшей из лучших»460. Позже следователи Конгресса нашли оба комплекта и выяснили, что статистика травм на комбинате в Дакота-Сити превышает средние показатели по отрасли почти на 30%461. Следователи также обнаружили, что данные изменяли и на мясокомбинате в Эмпории462. Другую ведущую мясоперерабатывающую компанию, John Morell, тоже уличили во лжи о травмах на комбинате в Сиу-Фоллс463. Расследование Конгресса установило, что эти компании не сообщали о «таких серьезных травмах, как переломы464, сотрясения, глубокие порезы, грыжи, для лечения которых иногда требовались госпитализация, операции и даже ампутации».

Конгрессмен Том Лантос, чье подразделение проводило расследование, назвал IBP «одной из самых безответственных и жестоких корпораций в Америке»465. Чиновник из Министерства труда назвал поведение компании «худшим примером сокрытия травм и болезней рабочих в 16-летней истории Управления охраны труда»466. Однако Роберта Питерсона так и не обвинили в лжесвидетельстве за его заведомо ложные показания перед Конгрессом. По уверениям следователей, им было бы сложно доказать, что Питерсон врал «умышленно»467. В 1987 г. IBP была оштрафована на 2,6 млн долл.468 за сокрытие истинного количества травм, а потом еще раз на 3,1 млн долл.469 за высокий уровень травм на фабрике в Дакота-Сити. После того как компания представила новую программу безопасности, штрафы были уменьшены до 975 тыс. долл.470 По тем временам сумма немалая, но она составляла примерно 0,01% ежегодной прибыли IBP471.

Через 3 года после того, как компанию IBP оштрафовали, рабочий по имени Кевин Уилсон травмировал спину на мясокомбинате в Каунсил-Блафс472. Уилсон пришел в кабинет к Диане Арндт, медсестре комбината, которая отправила его к врачу, выбранному компанией. Доктор заявил, что травма неопасна, и сказал, что рабочий может продолжать трудиться на комбинате. Но Уилсон решил выслушать еще одно мнение. Другой доктор сказал, что у него повреждение диска позвоночника и потребуется время, чтобы прийти в себя и вернуться на работу.

Когда Уилсон перестал ходить на дневные дежурства, служба безопасности корпорации начала вести наблюдение за его домом. Через 11 дней новый доктор Уилсона сообщил IBP, что Уилсону нужна операция. Тогда медсестра Диана Арндт позвонила ему и сообщила, что у компании есть видеозапись, как Уилсон делает тяжелые работы по дому. Доктор почувствовал себя обманутым, встретился с Уилсоном, обвинил его во лжи, отказался проводить лечение и велел ему вернуться на работу. Уверенный, что никакой видеозаписи нет и в IBP сфабриковали эту историю, Кевин Уилсон предъявил компании иск за клевету.

В итоге тяжба дошла до Верховного суда Айовы. Он практически не привлек внимание прессы и поддержал решение нижней инстанции о назначении Уилсону компенсации в размере 2 млн долл., а также отметил неэтичное поведение IBP. Суд решил, что серьезные травмы, возникающие на заводе IBP, должны регистрироваться каждый день, чтобы компания не могла сообщать Управлению охраны труда о «потерянных рабочих днях». Некоторые люди были вынуждены выходить на работу сразу после операции или на следующий день после ампутации. Как было отмечено в заявлении Верховного суда: «Руководство IBP прекрасно знало обо всем и поощряло такую практику». Медсестры компании регулярно вводили ложную информацию в компьютерную базу, квалифицируя травмы так, чтобы они не могли попасть в отчеты для Управления охраны труда. Несговорчивых рабочих, которые получали травмы, назначали на «переработку животного сырья, где они должны были дышать отвратительными испарениями, пока кипятили свиные обрезки и выпаривали кровь». По свидетельствам, представленным в суде, медсестра Диана Арндт плохо относилась к рабочим, которые нуждались в лечении. Многие медсестры IBP называли их «идиотами» и «ничтожествами»473 и сообщали врачам, что «эти парни просто распускают нюни» и «они просто симулянты». Позже Диана призналась Уилсону, что ему действительно нужна была операция. Верховный суд Айовы признал, что нарушения со стороны медиков были отчасти продиктованы материальной заинтересованностью персонала, который получал премии и награды, когда количество пропущенных дежурств оставалось низким. Эта программа уклончиво называлась «наградой за безопасность».

Отношение IBP к безопасности рабочих трудно назвать уникальным для индустрии, если судить по показаниям Эдварда Мерфи в Конгрессе в 1992 г. Мерфи работал директором по безопасности на мясокомбинате Monfort в Гранд-Айленде. После того как в 1991 г. там были убиты двое рабочих, его уволили. Мерфи заявил, что он годами сражался с компанией за безопасность и та несправедливо сделала его «козлом отпущения» за собственную незаконную деятельность. Позже компания заплатила ему некоторую сумму, размер которой не разглашается474, чтобы урегулировать гражданский иск за необоснованное увольнение.

Выступая в Конгрессе, Мерфи сказал, что во время его работы на заводе в Гранд-Айленде компания вела две формы документации, постоянно врала Управлению по охране труда и уничтожала документы, запрошенные Управлением. Он хотел, чтобы в Конгрессе узнали о том, что заниженные стандарты безопасности на комбинате не были случайностью. Они стали следствием корпоративной философии Monfort, которую Мерфи описал так: «Предписание номер один — важно только производство475… Задача подчиненного — выполнять приказы. Точка. Как мне много раз говорили — «делай то, что я тебе говорю, даже если это нелегально… не попадайся».