Там, где мы вместе (СИ) - Молоков Влад

Наталья стала выполнять упражнения, как показал. Получилось не очень, но для первого раза сойдет. Все дело в практике, а хватка у нее чувствуется. Думаю, что через месяц занятий результаты будут просто замечательные.

– Еще раз. Вот уже получше. Еще раз. Отлично. А теперь смотри. Вот так движемся при стрельбе. Вот так держишь оружие. Поворачиваешься всем корпусом вместе с руками и головой, как танковая башня. Глазами, на мишень или предполагаемого противника смотри сразу двумя! Видишь цель. Твоя задача – попасть в неё.

– А как же целиться, мне мушку не видно.

– Наплюй на неё и забудь. Здесь специальное стрельбище, и для стрельбы метров на десять-пятнадцать она тебе вообще не нужна.

– Из пистолета?

– Да, хоть из пулемета.

– Но как мне целиться-то? – у нее от удивления даже голос изменился.

– Задача поставлена, какая?

– В цель попасть.

– Все верно. Попасть. А на таком расстоянии, что бы попасть в цель, ловить ее в прицел совсем не обязательно. Попадать и целиться два совершенно разных процесса, которые мы совмещаем для своего удобства. Но только можно целиться и не попадать, а можно попадать, при этом не целясь. Вот мишень напротив, сможешь поразить?

– Если не в центр, а по контуру, то да.

– Хорошо пробуй, как показывал.

Наташа, закрепляя урок, подняла пистолет и выстрелила. Попала очень даже не плохо, не в центр, но и от края далеко. Я ожидал худшего, что дало бы мне возможность более наглядно продемонстрировать разницу владения оружием.

– Моя очередь.

Встал спиной к мишени с ТТ в опущенной руке. Вдох-выдох, поворот, приседание. Хлопнул выстрел, и почти в центре мишени появилось еще одно отверстие. Но дело тут не в точности.

– Сколько времени у меня на все это ушло?

– Не знаю. Может пара секунд, не больше.

– В чем «мораль», поняла?

– Стреляешь не целясь. Поднял ствол и сразу выстрел.

– Вот, главное уловила. Времени целиться в бою не будет. Нужно сразу попадать. Глазами цель видишь и этого достаточно, тело само все за тебя сделает, не давая голове задуматься и потерять время.

– Да это понятно. Но пока не совсем ясно, – она запуталась, не зная как передать мне свою мысль.

– Тут все дело в том, как ты смотришь на мишень. Главное увидеть ее именно как цель. Этому тоже нужно научиться, что бы понимать и чувствовать.

– Я постараюсь, – очень серьезно сказала Наташа.

Дальше я продолжил занятие, уже не отвлекаясь на демонстрацию своих умений или на попытки поразить объемом знаний. Закрепляли пройденное, уделив все время практике. Наташа оказалась сообразительной девочкой, на лету, конечно, не хватала, но брала упорством и желанием. За пару часов я ее серьезно «умотал», но зато соревнование она выиграла. А вечером мы сильно уменьшившейся, но веселой компанией сидели возле костра, пили чай, заваренный «по-походному», прямо в котелке, и рассказывали разные занимательные истории из далекой гражданской жизни. Наташа сидела рядом, прижавшись ко мне плечом и накрывшись одной плащ-палаткой, демонстрируя начало наших отношений. На большее я пока и не рассчитывал, на первом-то, теперь уже можно считать, свидании. Война она, конечно, все спишет, но нужно соблюсти хотя бы минимальные нормы приличия, что бы совсем не оскотиниться.

Осенние вечера быстротечны, да и подмораживать стало заметно сильнее, так, что надолго наши посиделки не затянулись. И мы, и девушки находимся на службе, поэтому, до назначенного времени отбоя, пришлось вернуть их в расположение. Прощались сдержано, под строгим взглядом дежурной, не позволяя себе обнимашек и тем более поцелуев. Как и положено командирам, просто пожали друг другу руки, предварительно оговорив «следующие занятие» по стрельбе. Я действительно собирался поднатаскать Наталью в практической стрельбе, глядишь, и пригодится на будущее, война ведь не завтра закончится.

Неожиданно для себя, на целую неделю, я оказался не у дел. Отлаженная работа по обучению курсантов, как моих партизан, так и парашютистов Старчака, шла своим ходом и не требовала к себе отдельного внимания. Даже включение в план занятий тренировок с использованием бронетехники заводчан, не сильно сказалось на этом процессе. А так вовремя созданная канцелярия сняла большую часть рутинной писанины, отнимавшей, как оказалось, довольно приличный кусок времени. Профессор вместе с командой аэродромных техников-оружейников успешно приступил к выпуску малой партии спецбоеприпасов для наших нужд. Районное руководство, подстегнутое распоряжением с самого «верха» еще активнее принялось за создание резервных баз продовольствия, и эвакуации поголовья скота, на случай прорыва немецких войск. Заводские энтузиасты-комсомольцы активно строили, наверное, первый в мире бронепоезд из бетона. Пономаренко, убывший на фронт, меня тоже пока не беспокоил. Группы, заброшенные в немецкий тыл, приступили к выполнению плана по диверсиям на коммуникациях противника, а специально созданные в армиях отряды истребителей танков к уничтожению вражеской бронетехники. И тоже не безуспешно, по перехваченным разведданным, общими усилиями фронтов и партизан на середину сентября потери в некоторых танковых дивизиях противника на Западном направлении достигли 70 % от штатной численности, правда в основном за счет легких и часто трофейных европейских машин. Что бы ускорить их ремонт, из лагерей, где содержались пленные, отбирались все, кто способен держать в руках гаечный ключ. Еще больше людей набирали в бригады на восстановление разрушенных диверсиями железнодорожных и шоссейных дорог и мостов. Обладая огромным количеством свободных рук, немцы могли позволить себе любые трудозатраты, значительно снижая эффект от наших действий, буквально за сутки устраняя самые сложные повреждения на магистралях. Но, тем не менее, руководство полученными результатами было крайне довольно. Однако в отчетах и сводках слово партизан аккуратно обходили стороной, так как прекрасно помнили судьбу всех, кто был связан с разработкой тактики применения партизанских отрядов при отступлении Красной Армии от своих границ, разработанной в начале тридцатых годов, а затем признанной идеологически неверной и соответственно враждебной новой военной доктрине. Разделить судьбу Блюхера, Якира и Уборевича как и многих других, занимавшихся этим вопросом, желающих не нашлось. А один из немногих идеологов и практиков по данному направлению деятельности, переживших мясорубку 37-го года, герой Испанской компании, полковник Старинов безуспешно пытается попасть на прием к Сталину, что бы доказать необходимость правильного подхода к организации партизанской войны на захваченных врагом территориях. Нужно будет как-нибудь свести его с Пономаренко, глядишь дело и наладится, а то у многих руководителей страны при слове партизан возникает образ бородатого мужика с вилами или в лучшем случае с ружьем системы Бердана в руках, который сам себя и прокормит и вооружит. А это в современных условиях далеко не так, что с успехом и доказывали сейчас наши группы, призванные впоследствии перерасти в настоящие партизанские отряды, а затем, если повезет, и в целые соединения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Обратной стороной активности на коммуникациях противника стала большая загруженность шифровального отдела узла связи, из-за чего видеться с Наташей приходилось не так часто как бы хотелось, но, тем не менее, наши отношения успешно развивались. Для чего разведотдел фронта требовал указывать в радиосообщениях максимально подробные детали проведенных акций, я не понимал. Шифрограммы же из-за этого получались очень объемные и на их прием-передачу уходило слишком много времени. А это в свою очередь создавало неудобство для групп и опасность быть запеленгованными и попасть под облаву или прочесывание местности. К тому же немцы не стеснялись обстреливать предполагаемые места нахождения передатчика и из всех видов доступного оружия, в том числе используя и авиацию. И порой этого было достаточно, что бы повредить рацию и оставить группу без связи. Однако повлиять на эту ситуацию я ни как не мог.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})