Всемирный разум - Майкл Хорост

Современной Сети подобного самопознания явно не хватает. Даже столь грандиозным проектам с массированным применением компьютерных технологий, как [email protected], к сентябрю 2009 года объединившему 2,4 миллиона персональных компьютеров – чтобы в течение 10 лет анализировать радиосигналы в поисках внеземного разума. Даже такие проекты – суть не более, чем распределение данных по шкале больших величин. Каждый компьютер в подобной сети использует один и тот же рабочий алгоритм и проверяет данные одного и того же свойства. Эта объединенная система не предназначена для творческого анализа поступающей информации. Не говоря уже о способности выявить смысл тех посланий, которые должны исходить от внеземного разума, – если мы, конечно, их получим. Такая система не в состоянии заявить: «Ладно, а теперь вместо того, что мы делали прежде, попробуем рассмотреть гравитационные влияния» или «Самые разумные существа в нашей Галактике – наверное, те, которые нас когда-то и породили». Подобные вещи все еще остаются далекой периферией для программистов и лингвистов.

Все действия, основанные на использовании параллельных алгоритмов, утыкаются в эту проблему. Не так уж трудно распределить большой объем данных по нескольким процессорам. При решении определенных задач такой подход абсолютно уместен. Например, при прогнозировании погоды для обработки данных, поступающих со многих метеорологических станций, можно применять один и тот же математический алгоритм. Однако армада компьютеров, участвующих в [email protected], вовсе не умнее, чем мой ноутбук Dell, на котором я пишу данный текст. Ничуть не умнее. Она просто быстрее работает.

Вот почему так непросто сказать, каким образом Всемирная Сеть Разума сможет быть умнее, чем включенный в нее отдельно взятый пользователь. Нам остается только уповать на аналогию. Ее суть вот в чем. Если для нашего мозга характерно такое явление, как массированные параллельные связи, то система, действующая на их основе, должна быть – при правильной организации – высокоинтеллектуальной. Увы, даже если эта аналогия верна, она ничего не скажет нам о том, как именно должна быть организована желаемая система. И, разумеется, не поможет понять, каким образом отдельный мозг должен поддерживать работу Сети.

Тем не менее, я хотел бы предложить несколько соображений на этот счет. Благодаря исследованиям невролога Антонио Дамасио (Antonio Damasio) мы знаем, что для познавательной деятельности исключительно важны эмоции. Они подсказывают переднему мозгу, на что стоит обратить внимание. Никакое прозрение невозможно без того волнения, которым оно сопровождается. Представьте группу замахнувшихся на многое физиков, мечтающих о том, чтобы объединить квантовую механику и общую теорию относительности (одна из важнейших проблем в области физики). Еще немного, и один из них воскликнет: «Эврика!» Однако в настоящий момент это не более чем дразнящий намек на что-то заманчивое, а не та идея, которую можно выразить в словах. Его личное персональное устройство (rig) улавливает нарастающее волнение. В мозге ученого активируются многие функциональные группы нейронов, причем некоторые – на подсознательном уровне. Сигнал возбуждения передается другим физикам, которые мгновенно понимают: что-то происходит, – и начинают ощущать, что назревающая «эврика» где-то совсем близко. В их головах активируются соответствующие «клики» – скажем, такие как проблема унификации, космологическая константа, черные дыры Вселенной, излучение Хокинга.

Довольно случайная подборка. Но наш мозг бывает отменно хорош в установлении, казалось бы, неочевидных взаимосвязей. Новые идеи часто появляются в результате переплетения старых. В группе, члены которой хорошо знакомы с решаемой проблемой, все понимают друг друга с полуслова. А нескольких бывает достаточно для возникновения серии значимых ассоциаций. Другой физик разовьет последние, возбудив еще несколько «клик» в группе. Кто-то сядет за клавиатуру и напечатает несколько предложений – чтобы удержать самое главное. Возможно, часть информации выйдет за пределы группы и будет визуально представлена коллегам на экране специального устройства, обеспечивающего к ней общий доступ. Наш первый физик добавит еще несколько предложений. И вскоре новая идея уже будет представлена в черновом варианте – в виде фраз и формул. Если она окажется стóящей, то волнение, связанное с ее рождением, привлечет еще больше физиков. Если же будет не столь привлекательной, группа распадется и каждый вернется к тому, чем занимался до того, как возникла эта ситуация.

Описанный процесс не слишком отличается от старомодного брейнсторминга. Однако в нашем случае поддерживается прямой обмен эмоциями и ассоциациями в едином ментальном поле рабочей группы. Кроме того, все может начаться в любой момент – даже тогда, когда инициатор ходит по магазину или сидит дома в ванной. (Кстати, множество замечательных идей родилось именно тогда, когда люди принимали ванну). Большинство предприятий, начинавшихся с идеи, рожденной во время мозгового штурма, обречено на провал. Однако некоторые могут оказаться успешными настолько, что изменят мир.

Теперь еще одно соображение. Как было показано раньше, ученые подступаются к возникающим в нашем мозге сновидениям. Их хаотическую природу можно, вероятно, объяснить тем, что функциональные нейронные группы активируют друга в свободном порядке, без подпитки внешними сигналами – ведь последние могли бы подавлять нерелевантные ассоциации, соотнося их с окружающей действительностью. И в самом деле, Родольфо Линас высказал предположение, что состояние бодрствования является просто вариантом состояния сна. Правда, в первом случае активация нейронов происходит естественным образом, хотя и под воздействием информации, поступающей извне от органов чувств [176] . Ранее я пытался показать, что мозг генерирует значительную – возможно, даже большую – часть сознания, и наши ощущения во многом коренятся в полученном ранее опыте. Если подобное предположение верно, то не должно быть слишком трудно определить, какие именно функциональные группы нейронов возбуждаются. Иными словами, разделить с мозгом его сновидения.

Однако стоит ли беспокоиться, даже если сумятица наших сновидений отражает активацию нейронов в свободном порядке? Разумеется, Фрейд и Юнг говорили бы о том, что сновидения возникают отнюдь не так. Подробная дискуссия об их природе выходит за пределы моей книги, однако нельзя не отметить: для многих людей сны служат мощным источником идей и прозрений. Немало инсайтов, конечно, своим происхождением обязаны конфабуляции – стремлению мозга наложить на хаотично протекающие процессы собственные представления о порядке. Из неожиданных столкновений образов мы пытаемся уловить какой-то важный смысл и, проснувшись, стремимся отобрать для себя самое значимое.

В сущности, опыт сновидений может по-настоящему приоткрыться лишь тому, кто его пережил и понял. Только сам человек может воссоздать свои сны, облекая их в форму более или менее связного рассказа о событиях. Однако если люди получат возможность общего доступа к личным сновидениям каждого, то смогут подключаться к снам других и, как следствие, видеть их воссоздание, «историю». Более того, можно будет принимать информацию о сновидениях после пробуждения тех, кто эти сны видел. Если расширить информационную полосу пропускания во Всемирной Сети Разума в прямом и переносном смысле, то ее можно будет использовать и для совместного доступа к сновидениям. Помните, как пелось в той трогательной старинной песне: «Пусть старики видят сны, / Пусть молодые мечтают и грезят». И воплощают эти грезы в новое видение мира.

Глава одиннадцатая. Будет ли Новая Сеть разумной?

Нейрон не может осознавать себя, однако агрегация из 100 миллиардов нервных клеток внутри черепа самосознанием обладает. Человеческий мозг знает, что существует, и ощущает происходящее. Более того, он может использовать язык символов, изобретать орудия труда, создавать абстракции, представлять возможное будущее и строить планы для его реализации. Объект, способный к подобной деятельности, должен быть назван «разумным» в том смысле, в котором разум относится к людям. Животные в своих действиях тоже обнаруживают нечто подобное. Например, попугаи, возможно, пытаются считать, а шимпанзе, как было установлено наблюдением за ними, заостряют палки, чтобы использовать их в виде охотничьих орудий. То есть разум находит себе воплощение в более широких пределах, чем исключительно в границах человеческого мозга. Тем не менее, именно последний проявляет разумные черты в значительно большей степени, чем на это способны любые из животных.

Многие люди полагают, что любые достаточно большие и системно организованные комплексы включаемых и отключаемых информационных ячеек по уровню интеллекта могут быть сравнимы с умом человека. Исследователи, экспериментирующие с искусственным интеллектом, вот уже в течение нескольких десятилетий пытаются создать его на базе технологий, разрабатываемых в Силиконовой Долине. В одном устройстве объединяются как можно больше схем и цепей, разрабатываются алгоритмы для контроля и управления. Пока успехов не видно. Однако сможет ли достичь их в этом WWM – Всемирная Сеть Разума? Интернет объединяет миллионы компьютеров, а человечество включает миллиарды умов. Если связать их должным образом, сможет ли в результате такого объединения появиться новый и совершенно независимый интеллект? И если такое случится, то как мы об этом узнаем?