Эра беззакония - Вячеслав Энсон

Его новые друзья, каталы-стажеры, отрабатывали на пацанах навыки древней науки убеждения сыграть по маленькой. Отбою от желающих не было. Как-то вечером и Женька сунул свой любопытный нос в заросли ивняка за гаражами, где в развалинах старых сараев кипели страсти от «по копеечке» до «по пятачку».

Кто играл в простейшую игру для начинающих, известную под разными именами: «трынка», «сека» и тому подобное, прекрасно знает, как вырастает до десятков рублей банк, в который азартный мальчишка кинул копейку за ход.

Так и не понял потрясенный Женька, как получилось, что, сев играть с двадцатью копейками, он выиграл в первый вечер восемнадцать рублей. Огромные деньги!

На следующий день он угощал друга Колю в настоящем кафе. Это был их первый в жизни шашлык и первые бокалы, невкусного сухого вина. Кафе называлось «Чинар». Ехали до него долго, в район, где прошло раннее Женькино детство. Похоже, так выглядел его идеал взрослой жизни.

Сидели в бордовых дерматиновых креслах, ожидая выполнения заказа. Коля спросил: «На какие шиши гуляем?» Женька ответил, что получил с кого-то старый долг. Коля удивился, он не слышал о Женькиных денежных операциях, но тот отмахнулся: «Давно, еще на старой квартире, дал одному в долг…» Коля отстал, дареному коню, как говорится…

Потом — в кино, с той разницей, что не Коля покупал мороженое на двоих, а Женька. После кино в магазине «Рыба» купили по пачке «Родопи», с наслаждением распечатали и, давясь, выкурили по сигарете, понтуясь друг перед другом давней привычкой курить. Гуляли. Угощали сигаретами дворовых пацанов. Совсем поздно Коля ушел делать уроки, а Женька шмыгнул за гаражи, рассчитывая на оставшиеся шесть рублей сорвать куда больший куш.

Ага! Продул все. Занял у добрых шаровских друзей рубль, на него отыграл трешку, итого с двумя рублями убрался к полуночи домой. На следующий день впервые ходил задумчивый, с Колей почти не общался. Шаров и компания позволили отыграть еще десятку. Женькин азарт обещал им большие перспективы. Чутье не обмануло. Через неделю Женька стал должен компании двести двадцать три рубля. Доотыгрывался козлище!

Другу не признался, но Коля кожей ощутил съежившуюся от отчаяния Женькину душонку. Припер к стенке, и тот раскололся. Оказывается, за прошедшую неделю продал кое-что из домашних вещей, но это закрыло только четвертую часть долга. Признался, размазывая слезы по почти уже взрослому лицу: «Воровать собрался… Прости, Колян, хотел у вас дома кое-что потянуть…»

На следующий день пришел в школу с приличным фингалом. Папашка обнаружил пропажу дареной электробритвы. Через два дня фингал вырос под вторым глазом. Это шаровские дружки напомнили о святости карточного долга. Теперь в отчаянии пребывали оба. Для Женькиных родителей отдача ста пятидесяти рублей означала месяц без еды. И это не самое худшее. Можно перехватиться, занять. Но как отцу без пропоя ежемесячного «полтоса»? Поубивает…

Коля пытался провести переговоры с мамой на предмет выдачи ему ста рублей на личные нужды. Бесполезняк! Мама потребовала обоснования, а он так и не придумал, куда можно потратить огромную сумму, не предъявив покупки.

Все, чем смог помочь Коля, — пятнадцать рублей собственных накоплений и десятка, вырученная от продажи комплекта Дрюона из домашней библиотеки. Ради друга освоил воровство. Женьку продолжали бить. Коля предложил передвигаться только вместе. На следующий день всыпали обоим.

Вечером отец удивленно разглядывал Колины синяки. «Девчонку не поделили?» Коля отшутился, потом подумал немного, позвонил Женьке и пригласил зайти. Изложил ему шепотом план, и как Женька ни сопротивлялся, потащил его на кухню к отцу.

— Па, у нас проблема. Сами не справляемся, может, подскажешь? Помнишь, в пятом классе, ты меня здорово выручил… — и заставил Женьку изложить в подробностях происшедшее.

Отец не ругал, даже узнав про Дрюона. Отправил их спать, пообещав за ночь что-нибудь придумать. На следующий день в гости пришел дядя Петя, папин новый друг. Дядя Петя оказался полковником милиции. Служил, как понял позже Калмычков, в ГУВД. Дядя Петя повез испуганного Женьку и его родителей в РУВД. Заставил написать заявление и пригрозил лишением родительских прав за непринятие мер. «У вас пацан — сплошной синяк от побоев, а вы не замечаете…»

Шарова с компанией взяли. Взяли и кого-то из их наставников. Сроки определили большие. Обнаружилась чуть не сотня обобранных пацанов. А один, с соседней улицы, выбросился с крыши девятиэтажки. Долг его был не велик, всего семьдесят рублей, но мать-одиночка зарабатывала за месяц именно столько уборщицей в детском садике.

Коля и Женька сделали из случившегося выводы. Женька — ни при каких условиях не садился больше играть в карты, а Коля с интересом начал посматривать в сторону милиции. Ее работа показалась ему полезной. И очень близкой теме — «Справедливость».

Шар не исчез из их жизни окончательно. Забылся, казалось навсегда. Но через четырнадцать лет пути пересеклись, и Шар сыграл неожиданную роль в жизни Калмычкова и Женьки.

Шар всплыл на горизонте, в сырую мартовскую ночь 2002 года. Через две недели после того, как майор Калмычков возглавил отделение милиции. Только-только принял дела, познакомился с людьми и территорией. Тут и случилось происшествие, положившее начало их с Женькой бизнесу.

Вникая в работу, Калмычков подолгу засиживался «в участке». Вот и в тот памятный вечер он изучал личные дела сотрудников. Кое с кем планировал расстаться. Подбирал кандидатов на «затыкание дыр».

Около десяти часов вечера в дежурную часть прибежала с криком: «Убивают!» голая проститутка. Трясясь от страха и холода, она рассказала, что в коммерческой бане «Услада» пьяный хозяин только что застрелил ее подругу и неизвестно, что делает с остальным контингегентом. Она выпрыгнула в окно и просит помощи. «Всех положит!..» А баня рядом совсем, за углом…

В другое время дежурный отправил бы наряд в адрес, запросил помощи в РУВД, но сегодня так получилось, что на все отделение в наличие трое: дежурный, его помощник и начальник отделения — Калмычков. Остальные разъехались по вызовам и скоро не ожидались. Дежурный тут же переложил проблему на голову начальства. Калмычков спустился вниз, задал пару вопросов, сориентировался. Дежурному велел доложить по команде, а сам, вдвоем с помощником, побежал к месту присшествия. Баня-то, рядом.

Сразу поняли, что девчонка не врет. Из бани разбегались испуганные посетители. Народ в основном мутный, не столько моющийся, сколько «отдыхающий». На помощь и показания рассчитывать не приходится, а потому, без опроса свидетелей, влетели с помдежем в незапертую дверь.

Срубил рукояткой пистолета одного охранника, другому сунул ствол под челюсть. Спросил, где стреляют, и рванул на второй этаж. Все, что было дальше, помнит фрагментарно. Как фотосъемку. Кадр — вспышка, кадр. Время послушно удлинило важные для него микросекунды, вместив в них огромный объем информации. Воспринял картину разом, вмиг оценил расклад, принял решение и сделал на автомате то, что не смог бы спланировать и за минуты.

В зале для ВИП-персон три перепуганные проститутки сбились в углу раздевалки. Перед ними размахивал «пушкой» придурок в смокинге. У его ног, на кафельном полу, лежала девица с простреленным черепом. Придурок тыкал пистолетом то в ее сторону, то к стене, где сидел в луже собственной крови длинноволосый парень. Одной рукой бедняга зажимал рану в паху, а другой безуспешно пытался заслониться от второго «смокинга», крушившего его лицевые кости огромным кулаком. Кровища разлеталась по стенам и полу. Крик и визг наполняли зал.

Что орет хрен с пистолетом, Калмычков не успел расслышать. Тот дернул пушку влево, и пуля раскрошила дверной косяк рядом с калмычковским плечом. Сам он уже летел на пол, группируясь и подставляя под удар об плитку правый бок. Перекатился через спину. В начале переката заметил как второй бандит достает из-за пояса пистолет и делает шаг навстречу катящемуся Калмычкову. «На автомате», выходя из кувырка послал первую пулю ему, вторую — орущему. Щеку посекли осколки плитки от сразу двух пуль, положенных точно в то место, где была мгновение назад его голова.

Еще катился по полу, когда вбежал помдеж, вопя: «Руки вверх!» и делая слишком много предупредительных выстрелов в потолок. Закончив перекат Калмычков подсек ногами и уронил на пол замешкавшегося крикливого бандита и, словно в замедленном фильме, увидел, как падает, держась за живот, тот, в которого он сделал первый выстрел.

Через полчаса подоспел ОМОН. Подтянулись «убойщики» из РУВД и прокуратура. Все, как положено, за небольшим исключением. Девиц и уцелевшего стрелка отвели к Калмычкову в отделение. Так сложилось, просили подержать до утра. Длинноволосого парня, как оказалось — сутенера, отправили под охраной в больницу. Второго «смокинга», умершего от калмычковской пули в живот, и убитую девушку — в морг.