Песня любви - Сьюзен Хаувотч

Это что, преследовало цель выдавить из нее улыбку? Сопровождаемые выражением притворного ужаса на его лице, эти слова тогда почти достигли цели. Но не совсем, Саднило от шутки об оплате проезда.

—Я отправляюсь в постель, капитан. В свою постель, — сухо и надменно произнесла она, что удалось ей на славу, несмотря на ее обнаженный вид. — Вы оказали бы мне любезность, если бы утром подготовили для меня спальное место в другом помещении.

—Ну, наконец-то мы видим истинного Джорджа вместе с его огненным темпераментом, а?

—Отправляйтесь к дьяволу, — пробормотала она, обходя вокруг кровати и подхватывая на пути свои вещи.

—Столько капризов, а я всего лишь навсего отпустил комплимент... в моем стиле.

—Знаете, от вашего стиля несет вонью, — ответила она, затем, вложив максимум презрения, добавила, как если бы вдруг вспомнила: — Сэр.

Джеймс вздохнул, но через мгновение, следя за тем, как она расхаживает по комнате со своими темными волосами, достающими до ее аппетитной попки, заулыбался, едва не рассмеявшись вслух. Каким восхитительным сюрпризом она оказалась.

—Каким же образом тебе удалось целую неделю сохранять кротость, Джордж?

—Постоянно прикусывая язык, в нем уже дырки, наверное. Как же еще? — откликнулась она.

На сей раз он рассмеялся, но тихо, так чтобы она не услышала. Перевернувшись, наблюдал за ее буйством: собственные вещи она швыряла в свой угол, чисто по-женски выказывая, что самолюбие ее уязвлено. Однако почти сразу она сообразила, что сделала что-то не то и, подняв с пола рубашку, надела ее. Начав было забираться в гамак, помедлила и спустя миг подняла с пола и натянула на себя еще и штаны. Видимо, полагая, что в данной ситуации ее нагота прикрыта в достаточной мере, залезла в свой гамак. Легкость, с которой она это сделала, напомнила Джеймсу, что с самого начала у нее не было проблем с этим коварным спальным местом.

—Тебе ведь и прежде, Джордж, доводилось отправляться в плавание, помимо твоей прогулки в Англию, не так ли?

—Надеюсь, что я доказала, и весьма убедительно, как вы бы сказали, что я не Джордж.

—Позволь мне эту вольность, моя дорогая. Ты мне больше нравишься как Джордж. И ты плавала...

—Разумеется, — перебила она, затем отвернулась к стене в надежде, что он понял намек. Однако не могла удержаться, чтобы не добавить: — У меня ведь имеется собственный корабль.

—Конечно, имеется, дорогая моя, — подтрунил он над ней.

—Это действительно так, капитан.

—О, я верю тебе, искренне говорю. Что же тогда привело тебя в Англию при всей твоей ненависти к ней?

Она все еще скрипела зубами от его подтрунивания.

—А это вас не касается.

—Рано или поздно я вытяну это из тебя, Джордж. Так что с тем же успехом можешь сказать мне обо всем сейчас.

—Спокойной ночи, капитан. Надеюсь, что к вам вернется ваша головная боль... если вообще она у вас была, в чем я начинаю сомневаться.

На этот раз его смех был ей слышен. Он просто не мог удержаться, когда сообразил, что сегодняшний взрыв ее темперамента — пустяк по сравнению с тем, что с ней может сделаться, узнай она, что ему с самого начала было известно, что она девушка. Когда в следующий раз ему совсем станет скучно, он может ей об этом сообщить. Просто для того, чтобы понаблюдать, что произойдет.

23

На следующее утро Джеймс подошел к гамаку и надолго застыл возле него, наблюдая за спящей девушкой. В тот же миг, как проснулся, он пожалел, что минувшей ночью не увлек ее обратно в свою постель. Человек сильных устремлений, он очень часто просыпался по утрам в готовности к любовным утехам, и любая оказавшаяся у него под боком дама могла ожидать того же обхождения, с которым ее ознакомили минувшей ночью.

Именно по этой причине несколько дней назад он был столь резок с Джорджиной за то, что та оказалась на ногах раньше него, ибо у него не нашлось предлога отказать ей в исполнении ее обязанности помочь ему одеться. С чудовищным трудом удалось ему в конце концов справиться с собственным телом.

При мысли, что подобное отныне перестанет быть проблемой, он улыбнулся. Он уже не должен был больше скрывать, что находил девчонку восхитительной. Да, он в высшей степени раскаивался в своем вчерашнем решении не проводить эту ночь в одной постели с этим мягким тельцем, позволить ей одну ночь покапризничать. Больше такого не повторится. Сегодня вечером она вновь разделит с ним ложе, и останется там.

—Покажи-ка ногу, Джордж. — Он коленом подтолкнул гамак, заставив его раскачиваться. — Я решил не обнародовать в нашем скромном морском мирке того факта, что ты не тот, за которого себя выдавала. Так что снова затяни потуже свои милые грудки и отправляйся за моим завтраком.

Она устремила на него взгляд своих полуоткрытых глаз. Зевнула, поморгала глазами, затем, раскрыв свои бархатисто-карие глаза, окончательно пробудилась.

—Мне предстоит и дальше играть роль вашего юнги? — недоверчиво спросила она.

—Безупречный вывод, Джордж, — ответствовал Джеймс отвратительнейшим сухим тоном.

—Но...

Она помедлила, пока не переварила мысль о том, что будет продолжать жить, как жила все дни на корабле. Ей не придется ставить в известность Мака, что мистификация ее раскрыта. Не придется объяснять, что произошло. Как будто могла бы это объяснить. Даже она сама не была уверена, что знает, что именно произошло, однако в чем не сомневалась, так это в своем желании скрыть происшедшее от всех.

—Очень хорошо, капитан, однако я хочу иметь собственное спальное место на корабле.

—Это даже не обсуждается. — Он поднял руку, когда она собралась спорить с ним. — Ты уже спала тут неделю, дорогая моя. Если ты переберешься в другое место, это породит слишком много досужих домыслов. К тому же, тебе прекрасно известно, что и мест других нет. И не вздумай заводить речь о полубаке: я тебя скорее посажу под замок, чем позволю вернуться туда.

Она нахмурилась.

—Но какая тут разница, если я буду и дальше считаться юношей?

— Но я-то без особого труда разоблачил тебя.

—Из-за моей глупейшей исповеди, до ужаса наивной, — проговорила она с нотками отвращения.

Улыбка, которой он ее одарил, была одной из самых мягких, которые ей довелось видеть. Она заставила ее затаить дыхание — столько в этой улыбке было тепла и сердечности.

—Мне казалось, эта твоя исповедь была весьма милой, дорогая моя. — Тыльной стороной пальцев он провел по ее щеке. — Ты ведь не будешь впредь чувствовать эту... тошноту, не так ли?

Его прикосновение произвело на нее ошеломляющее действие. Впрочем, возможно, свою роль сыграла его улыбка. Однако она не собиралась повторять вчерашнюю ошибку, вновь оказаться незащищенной от его насмешек. К тому же случившееся минувшей ночью больше не может повториться. Этот мужчина был не для нее, даже если он оказывался способен заставить ее пульс биться учащенно, а всю ее трепетать. Он являлся англичанином, и, прости Господи, хуже того — презренным аристократишкой. Не его ли страна погрузила ее собственную на четыре года в настоящее пекло? И еще до этой войны ее братья неизменно поносили англичан за их бесчинства и произвол. Этого не сбросишь со счетов, как бы того ей ни хотелось. Еще бы, братья даже не пустят этого человека в свой дом! Нет, Джеймс Мэлори, лорд этого королевства, определенно был не для нее. Отныне ей надо будет постоянно держать это в голове и сделать так, чтобы и он осознал, даже если ей придется нести откровенную ложь.