Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната

Ночь Тодеу провёл крайне дурно. Он чаще, чем обычно, выходил на маяковую башню, подставляя разгоряченное лицо ветру, чтобы хоть немного прийти в себя, но долго находиться здесь не мог, потому что тянуло назад — тянуло неимоверно, словно там, в кровати, находился магнит, а он был стрелкой компаса и постоянно сбивался с курса, отклоняясь в сторону, подчиняясь неведомой силе…

Только и оказавшись в комнате, рядом со своим «магнитом», спокойствия не обретал. Наоборот, его муки возрастали стократно.

Тодеу ходил по комнате, стараясь думать о расчетах и предстоящих весенних рейсах, о том, сколько соли необходимо загрузить, и сколько пряностей выгрузить, но… какие пряности?!.

Раз двадцать он готов был разбудить Миэль поцелуями, и наклонялся над постелью, представляя, как сейчас попробует эти сладкие медовые губы на вкус, только не смог. Каждый раз сбегал в последнюю секунду, как трус.

Вот тут и можно было позавидовать отчаянной смелости Эйбела. Он не побоялся уступить своим желаниям.

Но Эйбелу не с чем было сравнивать… Он ничего не знал о том, какими коварными могут быть женщины. А эти существа коварны до самого донышка сердца… И эта тоже… Если представить, что почувствовал король, когда птичка упорхнула от него…

Тодеу против воли пожалел его величество. Упустить такую женщину — это всё равно, что потерять всё своё состояние и наутро проснуться нищим…

Когда небо стало светлеть, приобретая перламутровый оттенок, и ночная мгла немного отступила, Тодеу разбудил графиню, погладив её по плечу.

Конечно же, он гладил гораздо дольше, чем это требовалось, и когда Миэль Слейтер села в постели, сонно протирая глаза, он успел вдохнуть аромат её волос и даже коснуться их губами — что-то солнечное, мягкое, пахнущее сладко и соблазнительно…

— Доброе утро, — пробормотала она и зевнула тайком, прикрывая ладонью рот.

— Пора домой, — сказал Тодеу, борясь с искушением схватить её за запястье и притянуть к себе. Поближе. Покрепче. Вместо этого он поглубже натянул шапку на уши и мрачно сказал: — Одевайтесь, подожду вас снаружи, и вышел, чтобы не слышать, как она лепетала какие-то благодарности в ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

‌‌‍Глава 17

— То есть как это — она будет заниматься бухгалтерией?!

Громкий голос госпожи Бониты прорезал сонную ещё тишину дома, продребезжав на втором этаже и спустившись на первый, где я колдовала над постным рисовым пудингом с миндальным кремом, который планировалось подать на завтрак.

Джоджо, которая в это самое время как раз принесла воды, поставила ведро и прислушалась, даже приподняв чепец от левого уха.

— Что это случилось с утра пораньше? — проворчала она. — Из-за чего переполох?

Я промолчала, потому что не знала, что сказать. Несомненно, слова госпожи Бониты были обо мне. И если я правильно догадалась, хозяин только что объявил, что Эйбел весной отправится в дальнюю дорогу, и я буду замещать его в части составления отчетов и смет.

Прошедшую ночь я спала урывками — открывая глаза и не понимая, где нахожусь. Я садилась в постели, оглядывалась — и вспоминала, что сплю в крохотной комнатке в башне маяка, и что мой сон сегодня охраняет господин Лев.

Иногда я видела господина Тодеу — он подбрасывал углей в жаровню, и алый отсвет придавал ещё большей резкости его чертам.

Нет, я не боялась, что в какой-то момент проснусь оттого, что мужские губы будут жадно искать мои губы. Я не верила, что мой хозяин способен на подобное. Но всё же… как бы я поступила, если бы это случилось?..

Никогда раньше я не думала, что просто мысли о поцелуях могут так волновать и горячить кровь. Сколько их было — этих поцелуев!.. При дворе короля поцелуи считались чуть ли не обязательной частью флирта. Некоторые были забавны, некоторые волнительны, некоторые — откровенно неприятны, но сейчас все они казались мне одинаково пустыми. Они кружились где-то на задворках памяти, как сухие осенние листья — легкие, ничего не значащие… А если бы меня поцеловал господин Тодеу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пойду, проверю — что там, — встревожено сказала Джоджо, вырвав меня из томительных и сладких размышлений на тему поцелуев господина Десинда.

Пришлось вернуться с небес к рисовому пудингу, и я только кивнула, делая вид, что полностью увлечена приготовлением завтрака.

Служанка тем временем удалилась наверх, откуда всё громче звучал голос госпожи Бониты.

— …нельзя подпускать к семейным делам, у неё и так много обязанностей… — услышала я обрывок фразы, а потом последовал новый всплеск возмущения: — Как это — не будет убирать комнаты?!. Третья служанка?.. Мы разоримся, Тодо!

Я оставила пудинг и выпрямилась, прислушиваясь. И точно так же, как Джоджо, приподняла края чепца, чтобы лучше слышать. Только в этом не было необходимости, потому что голос госпожи Бониты перекрыл львиный рык господина Тодеу. Похоже, страсти накалились, потому что голос хозяина заставил дом вздрогнуть.

— Я сам решаю, кого нанимать, и кого на какую работу ставить! — объявил хозяин во всеуслышание, и госпожа Бонита сразу примолкла.

Дробный топоток по лестнице — и в кухню ворвалась Джоджо. Раскрасневшаяся, запыхавшаяся…

— Хозяин решил нанять третью служанку! — с порога выпалила она.

— Да что вы? — вежливо удивилась я, опять сосредоточив внимание на пудинге.

— Она будет заниматься уборкой, а вы… хозяин сказал, что вы будете работать в конторе!

— Он так сказал? — я искоса взглянула на Джоджо, ещё не сообразив — плохо это или хорошо. — Сказал, что я буду ходить в корабельную контору?

— Нет, вам не надо будет никуда ходить, — господин Тодеу появился в кухне также неожиданно и бесшумно, как появлялась таинственная кошка Проныра. — Эйбел принесёт все бумаги в мой кабинет. Где у нас хлеб? — он оглянулся в поисках корзины с выпечкой.

— Вы голодны? — спросила я, подавая ему корзину со вчерашними булочками. — Сделать вам чай? Или хотите чего-нибудь поосновательнее?

— Хватит и хлеба, — он отломил краюшку и тут же зажевал её, не встречаясь со мной взглядом. — Джоджин, сходите сегодня к мастеру Ротменсу и скажите, что я приму на работу его племянницу.

Я вздрогнула, а Джоджо с готовностью кивала, выслушивая указания.

Племянница? Господин Ротменс… не тот ли лодочник, который предлагал в служанки девушку расторопную и… послушную?..

Что-то неприятно дёрнулось в груди. И хотя мне полагалось обрадоваться, что теперь не придётся возиться с пыльными тряпками и ломать голову — как почистить ковёр в детской, я всё-таки сказала:

— В этом нет необходимости, господин Десинд. Я вполне справлюсь и с уборкой, и со счетами…

— А ещё с готовкой и детьми, — хмыкнул он, дожёвывая хлеб. — Не обсуждается.

Он тут же вышел, а Джоджо всплеснула руками:

— Чудные дела! — объявила она весело. — Давно пора было нанять ещё прислугу. Насколько легче нам сейчас будет жить!

Вот в этом я совсем не была уверена. И если бы мне предоставили выбор, я лучше бы убирала огромный дом два раза в день, чем делила рабочие обязанности с… послушной девицей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Мои опасения оправдались, когда в обед появилась та самая племянница — крепкая и ладненькая, как орешек, девица. Черноволосая, с румянцем во всю щёку, с пронырливыми насмешливыми глазами, и со скромной улыбочкой, показавшейся мне нарочитой.

— Корнелия, — представилась она мне и Джоджо, когда сняла пуховой платок и полушубок. — Корнелия, с вашего позволения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Джоджо тут же принялась объяснять ей обязанности, а я только сдержанно поздоровалась, с тоской отмечая, что девица была прехорошенькая и года на три моложе меня. Хотя, с чего бы переживать о её миловидности и молодости? Я попыталась рассердиться на саму себя, но получилось плохо, и обед я готовила, совсем приуныв, а Черити и Логан, требовавшие сказку, получили какую-то невнятную историю про приключения бедной сиротки с глазками-изумрудами и губками-рубинами.