Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната

Странно, что никто этого не заметил, и странно, что я позволила такую вольность. Но чем может быть опасно легкое прикосновение рук? Как оно может повредить нравственности?.. Но и назвать это невинностью как-то не получалось…

Голова пошла кругом. Наверное, я пошатнулась, потому что господин Тодеу подхватил меня под локоть, точно так же нежно пожимая, поглаживая…

— А это что такое?! — громом прозвучал в гостиной голос госпожи Бониты, разрушая очарование предновогоднего волшебства.

Я отшатнулась от господина Тодеу так стремительно, что налетела на столик, едва его не перевернув. К счастью, этого никто не заметил, потому что центром внимания стала госпожа Бонита, ворвавшаяся в комнату и на ходу развязывавшая ленты меховой накидки.

— Кто это допустил?! — сестра хозяина свирепо обвела всех взглядом.

— Что именно? — спросил Эйбел немного развязно. — Это всего лишь ёлка, тётушка. Отец купил ёлку.

— Тодо купил? — госпожа Бонита немного поубавила тон, но всё равно добавила, поджав губы: — Какая расточительность.

— Раз в год можно позволить, — ответил господин Тодеу, и его сестра резко обернулась.

— Раз в год? — произнесла она уже не свирепо, а скорбно — только слёзы не полились из глаз. — Ты купил ёлку, потом потратишься на украшения…

— Нет, госпожа Бонита, — вмешалась я, чтобы не допустить новых нотаций по поводу греховности, — вам не придется тратиться на украшения. Мы с детьми сделаем их сами. Есть чудесная традиция — украшать ёлку игрушками, сделанными собственными руками, и мы…

— Вот вас никто не просил вмешиваться, Лилибет, — перебила меня она. — Уверена, это ваша затея — притащить сюда ёлку. Нелепая, глупая затея! Я бы сказала — преступная. Преступное расточительство! Даже распущенность! А тобой я очень разочарована, Тодо, — и она удалилась в свою комнату, громко хлопнув дверью.

В гостиной стало тихо, и теперь все смотрели на господина Тодеу, ожидая, что он скажет. А он смотрел на меня, и от этого взгляда мне было так же тепло, как от прикосновения руки.

— Ну всё, — сказал господин Десинд, и в глазах его мелькнули смешливые искорки, — не видать мне теперь подарков от святого Николаса. Ведь плохие мальчики их не получают.

Ванесса прыснула, Эйбел расхохотался, Нейтон сдержанно усмехнулся, а дети опять заскакали вокруг ёлки, мешая Джоджо. Гостиная вновь наполнилась шумом и смехом, и Черити принялась дергать меня за фартук, выспрашивая, какие игрушки мы станем делать, чтобы украсить ёлку.

— Дождёмся вечера, — ответила я ей, украдкой улыбнувшись господину Тодеу, — и я всё вам покажу и расскажу.

Этим же вечером после ужина кухня превратилась в мастерскую ёлочных игрушек. Я торжественно поставила на стол главное сокровище — целые пустые скорлупки, которые я припасла после приготовления рождественских пудингов. В каждом яйце с двух концов были пробиты дырочки, и через них содержимое было аккуратно извлечено и использовано в выпечке, а скорлупки я вымыла и высушила, и вот теперь они пошли в дело.

Разумеется, Ванесса и Нейтон нас проигнорировали, посчитав забаву детской, но остальные дети с восторгом приняли мою идею сделать игрушки из яичных скорлупок. Огастин принес краски, Черити и Мерси притащили ворох лоскутков, пригоршню бусинок и прочие «сокровища», которые найдутся у каждой девочки, а Логан вооружился перочинным ножом и принялся мастерить петельки для игрушек из суровых ниток, которые нашлись у Джоджо. В разгар работ появился Эйбел, держа корзину еловых шишек и кусок столярного клея.

— Если смазать шишки клеем, — объяснил он, — и присыпать солью, получится снег — совсем как настоящий. А уж соли в этом доме хватит, — он подмигнул мне и уселся рядом. — Я тоже хочу делать игрушки. Где мои яйца, Лиззи?

— Скорлупки в чашке, — проигнорировала я его двусмысленности. — Пришли помогать — так не мешайте, мастер Эйбел.

Мы делали украшения на ёлку из сухих долек лимона, из шишек, припорошенных соляным «снегом», расписывали скорлупки — как кому подсказывала фантазия. Логан решил сделать цыпленка и высунув от усердия язык приклеивал на выкрашенную скорлупку клювик из красного бархата и черные бусинки-глаза. Близнецы раскрашивали скорлупки какими-то колдовскими узорами — красными, зелеными, синими, и я впервые видела их такими увлеченными. Черити пыталась сделать принцессу, но у неё не хватало терпения, и после очередных капризов я занялась мастерить шелковую юбочку и крохотную корону из фольги под чуткими указаниями маленькой барышни Десинд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эйбел тоже не остался в стороне и вскоре продемонстрировал мне свою «игрушку». Он смастерил из яйца голую девицу, подрисовав на скорлупке груди и даже мысок внизу. Я выхватила этот позор и раздавила в ладони, пока младшие не увидели. Эйбел ничуть не обиделся и хохотал над моим гневом до слёз.

— Вы уверены, что достаточно взрослый для поездки за море, мастер? — сердито спросила я у него. — Может, вам ещё рановато думать о взрослой жизни? Ведь шутите вы, как прыщавый юнец.

— Ладно, не ворчи, матушка Лилибет, — сказал он примирительно. — Вот когда я стану старше, ты посмотришь на меня совсем по-другому.

— Я упаду в обморок от страха, когда увижу бородатого, неопрятного пирата, у которого будут желтые зубы от курения и мозоли на ладонях, как коровье копыто, — ответила я ему в тон.

— Я буду учиться навигации, — сказал он, и глаза у него заблестели совсем как у отца. — И стану капитаном.

— Бог в помощь, — ответила я, взъерошив ему волосы.

Глава 19

Это были чудесные, волшебные дни. И даже Корнелия не могла испортить мне предпраздничного настроения. Впрочем, девица больше не сплетничала, и вела себя тише воды, ниже травы, а я убедила себя, что нет смысла жаловаться на неё господину Десинду. В конце концов, это он — хозяин дома, и ему виднее, кого нанимать прислугой в этот самый дом.

Когда игрушки были готовы, мы сложили их в корзину, чтобы не разбить и не помять, и в один из вечеров начали украшать гостиную. Эйбел, как самый высокий, стоял на стуле и развешивал хрупкие яичные поделки, а мы стояли внизу и хором указывали — куда и на какую ветку вещать ту или иную игрушку. Пусть эта ёлка была не такой сверкающей, как Большая Королевская Ёлка, но мне она нравилась гораздо больше. От сделанных собственными руками игрушек веяло уютом и теплом, а что может быть важнее тепла и уюта, когда за окном завывает ветер и так холодно, что стекла окон покрываются морозными узорами?

Госпожа Бонита не показывалась, и я была эту рада. И мне казалось, что остальные тоже были рады, что никто не рассказывал страшных историй про грехи и возмездие за них. Нет, не стоило забывать о грехах, но сейчас было время радости, а не грусти, и я сама с удовольствием забыла обо всем кроме ёлки, новогодних украшений и рождественской выпечки.

Один из вечеров мы посвятили имбирному печенью. Ему полагалось полежать перед тем, как быть съеденным, поэтому пекли его до праздников. Джоджо натерла имбирь, я завела тесто, Эйбел раскатал его в огромный пласт, а потом все были приглашены, чтобы вырезать из мягкого, ароматного теста разные фигурки. Это было так же увлекательно, как мастерить игрушки из скорлупок.

Эйбел пытался вылепить корабль — с парусами и мачтами, Черити наделала много-много куколок у которых на головах красовались зубчатые короны, Логан вырезал из теста лошадок, близнецы от души развлекались, создавая что-то причудливое — фантастических зверей, которых точно не существовало в нашем мире. После того, как выпекли первую партию, и по всем комнатам поплыли душистые сладкие волны, Ванесса и Нейтон тоже объявились на кухне и после долгих уговоров присоединились к производству печенья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наблюдая за тем, как всё семейство Десиндов весело лепит, обсыпается мукой и швыряется орехами и изюмом в потешных сражениях, Джоджо прослезилась. Я заметила, как она украдкой вытерла глаза краем фартука, и дружески обняла её.

— Настоящий праздник, — сказала служанка, пытаясь улыбнуться сквозь слёзы. — Наконец-то в этом доме — настоящий праздник.