Персонных дел мастер - Станислав Десятсков

Карточный столик установили в некогда роскошной библиотеке пана гетмана, где кожаные переплеты толстых латинских фолиантов давно съели мыши. Игра затянулась далеко за полночь. Время от времени пани Елена выпивала рюмочку домашней наливки за свой очередной выигрыш, а принц нервно раскуривал трубку, и игра снова возобновлялась. Уже давно спали и служанки пани Елены, и управляющий Яцек со своими домочадцами, и дюжие конвойцы, приданные пани коронным гетманом; прикорнул на диванчике в передней адъютант принца, и во всем огромном дворце только на первом этаже светились выходящие в сад окна библиотеки и продолжалась карточная баталия. Игроки столь увлеклись, что не заметили, как мелькнули за окнами темные тени и кто-то осторожно заглянул из ночного сада в комнату. Только когда окна с грохотом распахнулись и на подоконниках выросли воинственные фигуры в накинутых на головы капюшонах, пани Елена взвизгнула, а принц хотел было схватиться за свою шпагу, забыв, что снял ее перед игрой.

— Ни с места! — рявкнуло одно из привидений,— Пани Елена и вы, принц, мои пленники! Я генерал-адъютант его величества короля Швеции Канифер! — Привидение сбросило с головы капюшон, открыв молодое цыгановатое лицо и весело сверкнув сахарными зубами.

«Какой красавец! А жаль-таки, что мы не кончили партию с принцем! У меня на руках были все козыри!» — подумала пани Елена, поднимаясь с места медленно и величественно, как и подобает хозяйке дома, собирающейся выпроводить непрошеных гостей.

В этот момент двери отворились и на пороге показался молоденький офицерик, адъютант принца, разбуженный, на свое несчастье, визгом пани Елены. Раздался выстрел, офицерик побледнел и упал, так и не успев понять, что же случилось, а Канифер хладнокровно дунул в дуло пистолета, пославшего роковую пулю, и пожал плечами:

— Что поделаешь! На войне, мадам, как на войне!

— Оказывается, адъютанты короля Карла неплохо говорят по-французски! — только и нашлась что сказать пани Елена.

— Для волоха французский язык — второй язык, мадам! — Канифер снова оскалил свои сахарные зубы.— К тому же, до того как я предложил свою шпагу шведскому королю, я служил в армии великого полководца Франции маршала Вобана!

— Которого мы все-таки вышибли вместе с его волохами из Италии,— не удержавшись, сердито пробормотал принц.

Канифер угрожающе повернулся к нему:

— Волохи — лучшая легкая кавалерия в мире, принц. Ведь вы принц Гессен-Дармштадтский? Как видите, моя разведка все знает!

О появлении принца в Смолянах Канифер узнал от управляющего Яцека, подкупленного шведами, уже после того как получил приказ от графа Пипера — пробраться в тыл к русским и захватить в Смолянах пани Елену-Ельжбету — самый ценный залог в переговорах с коронным гетманом Сенявским. С пленением принца добыча, само собой, удваивалась, и Канифер был весьма доволен своим успехом.

Сам страстный игрок, шведский генерал-адъютант с волнением взглянул на раскрытый карточный столик и неожиданно предложил:

— А не продолжить ли нам игру? Все одно за окном ночь, выедем из замка мы поутру, а пока есть чем занять время. Только вот не распорядится ли пани гетман-ша накормить сотню моих молодцов, окруживших дворец?

— С удовольствием, генерал! — Пани Елена наклонила голову и отдала распоряжение Яцеку.

Но когда Яцек вышел во двор, он убедился, что волохам никаких разрешений не нужно. Они уже залезли в поварню, заглядывали в зубы лошадям на гетманской конюшне, а скоро добрались и до винного погреба. Посреди двора волохи разожгли высокий костер, составили рядами винные бочки, согнали в круг всех дворовых девок пани Елены и под звуки неведомо откуда взявшихся цимбал и скрипок с визгом и топаньем понеслись в пляске вокруг костра.

Этот-то костер и дикие крики и привлекли внимание разъезда русских драгун. Разъезд тот был от эскадрона Романа, который после дела под Березой Сапежской отступал к главному лагерю.

— В замке, должно, шведские волохи веселятся! — сказал Роману Кирилыч.— Я на этих молодцов еще в Саксонии насмотрелся! Напьются и пляшут! Такой вот веселый народ!

— А что, ежели свалиться на них как снег на голову! — предложил сержант Афоня. Как бывший драгун-новгородец, перешедший к невцам, Афоня был лицом, приближенным к Кирилычу,— Ей-ей! Ежели сейчас ударим на пьяных, не выдержат, дадут стрекача! — Роман знал, что Афоня враль и ёрник, каких мало, но лихой и бывалый сержант. Он задумался.

— Что скажешь, Кирилыч? — обратился Роман к вахмистру.

Кирилыч молвил неспешно, словно размышляя про себя:

— С одной стороны, раненые с нами, с другой — корм лошадям потребен. А от овса в замке закрома ломятся.

— Конечно, ударим! — вмешался горячий Ивлев,— Смоем позор с эскадрона!

На том и порешили. Раненых оставили в лесу, под командой Козецкого. А остальные на рысях двинулись к замку. Афоня вел по знакомой ему дороге (он в этой округе бывал уже фуражиром), и к замку подошли сторожко, со стороны сада. В темном дворце только на нижнем этаже светились три окна. Роман заглянул и увидел хозяйку с двумя генералами. Один генерал — шведский волох, а другой — Роман даже похолодел, узнав в другом немецкого принца, командира своей дивизии. Как ни в чем не бывало, принц сидел и играл в карты с противником.

«Измена!» — мелькнуло у Романа. Кошкой взлетел он на подоконник и вскинул пистолеты. Второй раз за этот восхитительный вечер пани Елена-Ельжбета взвизгнула от страха и потеряла верный выигрыш. Канифер прыгнул было в сторону, хватаясь за шпагу, но Роман стрелял отменно, и волох отдернул раненую руку. Выскочивших из передней трех волохов из охраны шведского генерала сразили пули Кирилыча и Афони.

— Взять его! — Роман ^показал на Канифера.— Бабу не трожь! — строго сказал он Афоне, обнявшему было

пышные бока пани Елены. Кирилыч уже крутил руки Каниферу. Волох мотал головой, как лошадь, кусался.

Тем временем Роман подошел к принцу:

— Господин генерал, я требую объяснений!

Но принц только развел руками, и Роман вспомнил, как в штабе говорили, что сиятельный принц ни бельмеса не понимает по-русски. Пришлось вспомнить саксонскую службу и обратиться к принцу уже по-немецки. И пришлось генералу давать объяснения своему поручику. Роман и верил и не верил. Убеждало лишь то, что принц был безоружным, а Канифер при шпаге и пистолетах. Да и хозяйка лепечет:

— Вы наш вызволитель из шведского плена! Мой муж гетман Сенявский вас никогда не забудет!

Что ж, фамилия русского союзника в Польше Роману была ведома, и он отвесил пани Елене почтительный поклон.

Меж тем во дворе с волохами все было кончено в десять минут. Драгуны во главе с Ивлевым в конном строю обошли дворец и обрушились на беспечный хоровод. Пока пьяные волохи разыскивали свои ружья, их перерубили здесь же, у костра. Только меньшая часть спаслась бегством, принеся в шведский лагерь известие о пленении русскими знаменитого своими подвигами королевского генерал-адъютанта Канифера.

— Этот драгун заслуживает самой высокой награды! Ведь он взял в плен шведского генерал-адъютанта и освободил притом своего генерала! — докладывал в то же утро принц Гессен-Дармштадтский Меншикову. Вид у принца после ночных приключений был помятый, но бодрый.

— Эх, не будь ты принц и нанятый за столь великие деньги полководец, пошел бы ты, ваше высочество, у меня под воинский полевой суд за то, что без приказа бросил дивизию и отправился играть в карты к бабе. Но ежели по-человечески рассудить, то и баба та хороша и нужна нам, ох, как нужна! И та баба за принца просит! — Меншиков обернулся к Роману,— Ну что же, молодец, поручик! Считай, замолил твой эскадрон Березу Сапежскую! — похлопал он Романа по плечу.

Полагаю, драгун сей заслужил быть приближенным к моей особе! — важно заключил принц.— К тому же...— тут принц замялся,— моего адъютанта, знавшего русский язык, убили в замке!

— Э, да тебе новый толмач нужен! — расхохотался Меншиков,— Так и быть, определим поручика Романа

Корнева в толмачи к вашему высочеству, хотя полагаю, что сей наградой наш герой не очень будет доволен...

— Почему недоволен? — недоумевал принц.-- Он будет адъютант своего генерала и особа, приближенная к принцу...— Принц Гессен-Дармштадтский с детства приучен был говорить о себе в третьем лице.

— Хорошо, ваше высочество! Бери молодца! Хотя и жаль! Справный был эскадронный! — согласился Мотни-ков, вспомнив, как радовался государь прибытию принца.

— Всей Европе ведомо, что у шведа служит в войсках принц Виртембергский. Вот и у меня теперь есть свой боевой принц, Гессен-Дармштадтский! — сказал царь по прибытии принца, и Меншиков понял, что Петр, говоря о Квропе, говорит о той титулованной монархической Европе, где все породнены и знают друг друга сызмальства и куда мечтал войти со временем сам царь, оженив сына на какой-нибудь немецкой принцессе.