Изумрудное лето - Ольга Крючкова

Женщины многозначительно переглянулись. Мужчины осушили бокалы…

– М-да… Это что же значит, господа? – не выдержал Анатоль, который считался в компании близким другом госпожи Трушиной и все относились к нему, как к равному, а отнюдь, не как к гувернёру.

– Как хочешь, так и понимай… – сокрушённо произнёс Всеволод.

– Не мог Лев Дмитриевич сыграть с нами такую злую шутку! – высказался Станислав.

– Почему вы так уверены? Откуда нам знать наверняка?! – вмешался Василий.

Станислав пожал плечами.

– Просто я уверен, что клад существует. И всё!

– Вы как хотите, а у меня нет больше ни сил, ни желания искать эти мифические сокровища, – высказалась Елизавета.

– То есть вы хотите сказать, что у вас опустились руки? – уточнил Станислав.

– Да, можно и так сказать…

– И вы удовольствуетесь пятью тысячами рублей? – не унимался Станислав.

– Боюсь, что нам всем придётся этим удовольствоваться… – заметила Эльза.

– Ах, в самом деле, господа! – защебетала госпожа Подбельская. – Давайте же на миг забудем об этих сокровищах! Давайте наслаждаться жизнью!

– Отличное предложение! – поддержал Станислав, и словно по волшебству в его руках появилась гитара.

Женщины захлопали в ладоши.

– И что же вы споёте? – поинтересовалась Эльза.

– Ведь я бывший военный, сударыня! Значит, что-нибудь залихватское! – Станислав уселся поудобней, его длинные красивые пальцы тронули струны… И он запел бархатистым баритоном:

Что она? – Порыв, смятенье,И холодность, и восторг,И отпор, и увлеченье,Смех и слезы, черт и бог,Пыл полуденного лета,Урагана красота,Исступленного поэтаБеспокойная мечта!С нею дружба – упоенье…Но спаси, создатель, с нейОт любовного сношеньяИ таинственных связей!Огненна, славолюбива;Я ручаюсь, что онаНеотвязчива, ревнива,Как законная жена![30]

Эльза с упоеньем слушала романс. Сердце её трепетало… Теперь она понимала женщин, которые сходили в ума по Станиславу. Ей даже стало жаль Аделаиду. Она невольно перевела взор на Василия. «Бог мой… Как я могла увлечься им?.. – недоумевала она. – Почему я так поздно встретила Станислава? Впрочем, отчего же поздно?.. Но… Он мой кузен… Близкий родственник… Наш брак невозможен… Надо выбросить его из головы и… сердца…». С такими тайными мыслями Эльза взирала то на своего жениха, то на кузена. Она понимала, что Станислав поёт для неё…

На ступенях, ведших к каскаду прудов, некогда окружённых мраморными львами (ныне они лежали на земле благодаря стараниям Вольдемара и Эсмеральды) появился Пётр Петрович Муравин. Все дни, покуда шёл дождь он редко появлялся в Селиваново. И обитатели усадьбы успели по нему соскучиться.

Мужчины дружно приветствовали помещика, когда тот приблизился к импровизированному шатру и тотчас преподнесли ему бокал вина. Женщины щебетали без умолку, желая знать, чем занимался Муравин в своём поместье. Он откровенно признался:

– Скучал, господа… Приводил в порядок финансовые дела… Увы, но сырость стояла такая, что и в лес поохотиться не пойдёшь. – Посетовал он.

– О! А давайте отправимся на охоту, постреляем куропаток! – Неожиданно предложил Всеволод. Мужчинам его идея понравилась.

Бутылка вина быстро опустела. Василий вызвался сходить ещё за одной. Тем временем, Станислав приблизился к Эльзе.

– Не хотите ли покататься на лодке? – предложил он.

Девушка отчётливо понимала, что кузен решил воспользоваться ситуацией и поговорить с ней. Её разум говорил: не соглашайся! Но сердце ответило устами своей хозяйки:

– С удовольствием.

Они сели в лодку. Станислав несколькими сильными размашистыми гребками отчалил от берега.

– У вас прекрасный голос. Наверняка, в бытность гусаром вы своим пением сводили барышень с ума. – Лукаво заметила Эльза.

– Не скрою, бывало…

Лодка достигла середины пруда, Станислав отпустил вёсла.

– Я хочу поговорить с тобой, Эльза… – признался Станислав.

– Мы уже перешли на «ты»? – деланно удивилась барышня.

– Да… Просто ты не заметила… Мы часто говорим друг другу: ты…

– А что бы это значило? – спросила Эльза, не желая менять свой тон.

– Мы хотим сблизиться…

– В каком смысле?.. – растерянно спросила Эльза, понимая, впрочем, каков последует ответ.

– Как мужчина и женщина, – не раздумывая, ответил кузен.

– Но… Мы близкие родственники… – попыталась возразить девушка. – Ты же знаешь…

– Знаю. И это единственная причина, по которой ты избегаешь меня?

Эльза устремила взор прямо на Станислава.

– Да. – Ответила она без колебаний. – Единственная… Но самая веская… И поэтому этот разговор будет последним.

– Но почему? – недоумевал Станислав. – Священники постоянно венчают кузин и кузенов!

– Да, но они не состоят в близком родстве. Священники венчают троюродных братьев и сестёр, – уточнила Эльза.

– К твоему сведению моя матушка и отец были двоюродными братом и сестрой. И прожили вместе много лет.

Эльза тяжело вздохнула.

– Прошу тебя, Станислав, не надо… Я страшусь будущего… Давай причалим к берегу.

– Как тебе будет угодно, дорогая кузина, – несколько раздражённо ответил Станислав.

Покуда обитатели усадьбы резвились на пикнике, Никанор пытался произвести ревизию съестных припасов. А те, в свою очередь, оставляли желать лучшего.

Управляющий, увлечённый в последние месяцы, поиском клада и интригами против наследников совершенно запустил вверенное ему хозяйство. Теперь же приходилось навёрстывать.

Никанор прохаживался по хозяйственному двору, по ходу дела выговаривая нерадивым работникам, как пред ним появился Фрол (как всегда помятый и растрёпанный, причём от него водкой разило за версту).

– Никанор Фёдорыч! – обратился он к управляющему. Тот поморщился.

– Ядрёным луком закусывал, Фролушка, – пожурил он привратника. – Совсем распустились без хозяйского пригляду…

Фрол, прикрывая рот, ладонью, не преминул высказаться:

– Дык вас энто… и не видать совсем! Кажный работник себе предоставлен!

– Энто ты говоришь не в бровь, а прямо – в глаз… – согласился Никанор. – Таперича возьмусь за вас оглаедов!

Фрол потупил взор и предпринял вторую попытку:

– Дык, Никанор Фёдорыч! Я чаво хочу сказать-то!

– Ну, говори…

– Барыня в усадьбу пожаловали-с! В богатом экипаже, при лакеях. Вот… – доложился Фрол.

– Кто такая? Чаво надобно?

– Дык, сказывала она, что говорить будеть токмо с управителем, сиречь с вами.

Никанор почесал за ухом и направился на главный двор усадьбы. Подле ворот стоял летний экипаж с кожаным верхом.