Долина Молчания - Нора Робертс

     — Давай, познакомься с ней.

     — С ней?

     — Да, я проверила. — Блэр ухмыльнулась. — Ничего не поделаешь.

     Киан прижал ладонь к боку дракона и медленно провел рукой в сторону головы.

     — Какая красавица, — произнес он и зашептал что-то по-ирландски. Самка дракона отвечала движением хвоста, что можно было интерпретировать как желание пофлиртовать.

     — Хойт обращается с ним точно так же. — Кивком головы Блэр указала на мага, который гладил сапфировую чешую. — Должно быть, это у вас семейное.

     — Ага. А почему Ее величество полетит одна?

     — Мойра уже летала верхом на драконе. То есть на Ларкине, когда он превращался в дракона, и она знает, что к чему. Не говоря уже о других упражнениях верхом.

     — Прошу прощения?

     — Так, присказка. Вы оба выглядите гораздо спокойнее, чем вчера. — Блэр широко улыбнулась, сверкнув зубами, и протянула руки Киану. — Давай, садись! Алле-оп!

     Киан вскочил на спину крылатого зверя точно так же, как на стену. Легким и плавным прыжком.

     — Удобнее, чем кажется, — заметил он. — Кстати, не так уж сильно отличается от спины лошади.

     — Да, если ты имеешь в виду Пегаса. Но не нужно сдавливать пятками их бока или прищелкивать языком. Просто...

     Блэр продемонстрировала, как это делается: прильнула к шее дракона и погладила горло животного. Со звуком, напоминающим шелест шелка, дракон расправил крылья. И взмыл в небо.

     — Если жить долго, — сказал Киан в спину Блэр, — то перепробуешь все удовольствия на свете.

     — Это одно из лучших. Но и забот требует. Доставка корма, уборка драконьего навоза.

     — Готов поспорить, от него расцветают розы.

     — Возможно. — Блэр рассмеялась, откинув голову назад. — Мы должны их обучить — и наездников тоже. Хотя эти красавцы очень сообразительны. Смотри. — Она наклонилась вправо, и дракон плавно повернул в ту же сторону.

     — Немного напоминает езду на мотоцикле.

     — Тот же принцип. Наклоняться на поворотах. Взгляни на Ларкина. Красуется.

     Верхом на огромном золотистом драконе Ларкин выписывал причудливые петли и закладывал крутые виражи.

     — Солнце почти зашло, — заметил Киан. — Подождем еще несколько минут, чтобы я не поджарился, и мы утрем ему нос.

     — Обязательно! — Блэр оглянулась. — Хочу тебе кое-что сказать.

     — А ты когда-нибудь молчала?

     — Мойра несет на своих плечах ответственность не только за Гилл, но и за решающее сражение, за мир человечества. Если то, что у вас с ней происходит сейчас, хоть немного облегчит ее ношу, я — за. Ларкин очень помог мне, и я надеюсь, что у вас будет так же.

     — Ты меня удивляешь, охотник на вампиров.

     — Я сама себе удивляюсь, вампир, но так оно и есть. Солнце село. Готов прокатиться?

     Испытывая огромное облегчение, Киан откинул капюшон плаща.

     —Покажем твоему ковбою, что такое настоящий полет!

12

     Дэви принадлежал Лилит уже почти пять лет. Она убила его родителей и младшую сестру теплой ночью на Ямайке. Туристическая путевка — авиаперелет, отель, континентальный завтрак — была подарком отца Дэви жене на тридцатилетие. В первую же ночь отдыха они, пребывая в легкомысленном настроении и наслаждаясь отпуском, разгоряченные поданным в честь приезда ромовым пуншем, зачали третьего ребенка.

     Разумеется, они не знали об этом, и сложись все иначе, перспектива пополнения в семье на какое-то время отменила бы отдых в тропиках.

     Но вышло так, что этот семейный отпуск оказался последним.

     Все случилось во время одной из кратких и бурных размолвок с Лорой. Лилит выбрала Ямайку наугад и развлекалась там охотой на местных жителей и редких туристов. Но ей надоел вкус мужчин, наводнявших бары.

     Хотелось разнообразия — чего-то посвежее и послаще. В молодой семье она нашла именно то, что нужно.

     Мать и дочь, совершавших вечернюю прогулку при свете луны, она убила быстро и безжалостно. Однако на нее произвело впечатление отчаянное и неумелое сопротивление матери, ее инстинктивное стремление защитить ребенка. Жертвы утолили голод Лилит, и она могла бы не трогать мужчину и мальчика, которые, ничего не подозревая, плескались на пляже в полосе прибоя. Но ей хотелось узнать, будет ли отец защищать сына так же, как мать защищала дочь. Или умолять, просить, чтобы она не трогала ребенка.

     Он сражался отчаянно — и крикнул сыну, чтобы тот бежал. «Беги, Дэви, беги!» Страх за сына пропитал его кровь, сделав убийство еще приятнее для Лилит.

     Но мальчик не побежал. Он начал драться, и это тоже произвело на нее впечатление. Малыш лягался, кусался и даже хотел прыгнуть ей на спину, пытаясь спасти отца. Именно ярость его атак в сочетании с ангельской внешностью стала причиной того, что Лилит изменила мальчика вместо того, чтобы просто выпить его кровь и уйти.

     Прижимаясь губами к его окровавленной груди, она почувствовала, как что-то шевельнулось у нее внутри — такого она еще никогда не испытывала. Это чувство, похожее на материнское, восхитило и обрадовало ее.

     Так Дэви стал для нее домашним любимцем, игрушкой, сыном, любовником.

     Ей понравилось, как быстро и естественно мальчик принял перемены. Когда они с Лорой помирились — а в конечном итоге они мирились всегда, — Лилит сказала, что Дэви — это Питер Пэн вампиров. Маленький мальчик, которому всегда шесть лет.

     Как и всякий шестилетний ребенок, он требовал заботы и внимания; с ним нужно было заниматься, его нужно было развлекать. И даже больше, чем обычного ребенка, считала Лилит. Ведь ее Дэви был принцем, А это одновременно и огромная привилегия, и огромная ответственность.

     Охота, которую она задумала, должна была стать и тем, и другим.

     Дэви дрожал от нетерпения, пока Лилит одевала его в грубую одежду крестьянского мальчика. Взглянув в его сияющие глаза, она рассмеялась и добавила последний штрих, вымазав его лицо кровью и грязью.

     — Можно мне посмотреть? Можно я посмотрю на себя в твое волшебное зеркало? Пожалуйста, пожалуйста!

     — Конечно. — Лилит покосилась на Лору — таким взглядом обычно обмениваются взрослые в присутствии ребенка.

     Подхватив игру, Лора передернула плечами и взяла драгоценное зеркало.

     —Ты выглядишь ужасно, — сказала она Дэви. — Маленький, слабый. И... так похож на человека.

     Осторожно взяв у нее зеркало, Дэви стал пристально вглядываться в свое отражение. Обнажил клыки.

     — Получилось что-то вроде костюма, — сказал он и захихикал. — Я должен убить сам, да, мама? Сам?