Долина Молчания - Нора Робертс

     — Вряд ли ей это понравилось.

     — Красота остается с ней, даже когда она показывает свое истинное лицо. Это тоже сила. Я взяла крест Морриган, который всегда носила на шее. От него исходил свет — словно солнечный луч. Она кричала от боли, когда бежала.

     — Ты всегда была бесстрашной, — прошептал Киан.

     — Она не возвращалась, пока я была жива. Появилась только после того, как вы с Хойтом вернулись домой. С ним ты сильнее — а он с тобой. Лилит боится и ненавидит вас. И завидует.

     — Он останется жив?

     — Этого мне знать не дано. Но если умрет, то так же, как жил. С честью.

     — Честь — слабое утешение, когда тебя закапывают в землю.

     — Тогда почему ты так держишься за свою честь? — В голосе Нолы проступили нотки раздражения. — Именно честь привела тебя сюда. Честь ведет тебя в бой. Лилит не смогла отнять ее у тебя. И той малости, что в тебе осталось, достаточно, чтобы на нее опереться. Ты сделал свой выбор. И еще сделаешь. Помни меня.

     — Нет. Не уходи.

     — Помни меня, — повторила Нола. — Пока мы не увидимся вновь.

     Оставшись один, Киан сел и закрыл лицо руками. Он помнил — слишком хорошо.

13

     Киан старался не заходить в комнату в башне, которую Хойт и Гленна приспособили для занятий магией. Их опыты часто сопровождались вспышками света, огнем и многим другим, чего не любят вампиры.

     Но ему было необходимо поговорить с братом. Такой потребности он не испытывал на протяжении столетий — или Киан просто не признавался себе в этом.

     Подойдя ко входу в комнату, он заметил, что маги не позаботились о том, чтобы нарисовать магические символы на двери башни, дабы оградить себя от любопытных. Он и сам предпочел бы не заходить внутрь, но сделал над собой усилие и все-таки постучал.

     Дверь открыла Гленна. Ее кожа блестела от пота, волосы сколоты на затылке, а из одежды — только майка и хлопковые бриджи. Киан вопросительно посмотрел на нее.

     —Не помешал?

     — К сожалению, нет. Просто тут ужасно жарко. Мы работаем с магией огня. Прости.

     — Я равнодушен к жаре и к холоду.

     — Да, конечно. — Гленна закрыла за ним дверь. — Мы держим окна занавешенными — из соображений секретности, — так что можешь не волноваться насчет света.

     — Солнце почти зашло.

     Он взглянул на Хойта, стоявшего у огромного медного тигля[17]. Маг держал над ним руки, и даже из противоположного конца комнаты чувствовалось, что от них исходит сила и жар.

     — Он заряжает оружие огнем, — пояснила Гленна. — А я делаю что-то вроде бомбы — правда, То, что можно сбрасывать сверху.

     — Пентагон с радостью наймет тебя на работу.

     — Я буду ценным сотрудником. — Тыльной стороной ладони Гленна вытерла мокрый лоб.

     — На самом деле... Я хотел... Ладно, поговорю с Хойтом, когда он освободится.

     — Подожди. — Гленна впервые видела Киана взволнованным. Нет, не взволнованным. Расстроенным. — Ему нужно передохнуть. И мне тоже. Если тебя не смущает жара, потерпи еще несколько минут. Он почти закончил. А мне нужно глотнуть свежего воздуха.

     Гленна повернулась, чтобы уйти, но Киан взял ее за руку.

     — Спасибо. Что не задаешь вопросов.

     — Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам.

     Она вышла, и Киан прислонился к двери. Хойт стоял неподвижно, вытянув руки над тиглем, от которого поднимался к потолку серебристый дым. Глаза его потемнели — так происходило всегда, когда он сосредотачивался на своей силе.

     С самого детства, подумал Киан.

     Как и Гленна, Хойт был почти раздет — лишь белая футболка и линялые джинсы. Непривычно — даже по прошествии нескольких месяцев — видеть брата в одежде XXI века.

     Киан вспомнил, что Хойт никогда не следовал моде. Из гордости, намеренно. Несмотря на внешнее сходство, они по-разному относились к жизни. Хойт предпочитал одиночество и науки, а Киан шумные компании и бизнес — а также удовольствия, которые они приносили.

     Тем не менее, братья были очень близки, понимали друг друга так, как никто другой. И любили друг друга, подумал Киан. Их любовь была ровной и сильной, как магический дар Хойта.

     Затем мир изменился. И все, кто его населяет.

     Что он здесь делает? Ищет ответ или утешение, прекрасно сознавая, что ни того, ни другого не получит? Ничего нельзя вернуть — ни единого поступка, ни единой секунды. Пустая трата времени и сил, с какой стороны ни посмотри.

     Человек, застывший среди дыма, словно статуя, уже не тот, кого он знал, и он сам уже не тот, каким был прежде. И вообще не человек, если уж на то пошло.

     Слишком много времени он провел среди этих людей, среди их чувств и желаний, забыв о том, чего нельзя изменить. Киан оттолкнулся от двери.

     — Подожди. Еще секунду.

     Голос Хойта остановил его — и вызвал досаду. Брат знал, что он не просто меняет позу, а собирается уйти.

     Хойт опустил руки, и дым рассеялся.

     — Да, мы вооружимся как следует. — Маг достал из сосуда меч, держа его за рукоять. Потом повернулся и направил его в камин. Из острия вырвалось пламя. — Возьмешь такой? — Хойт повернул меч и принялся разглядывать острие. — Ты достаточно искусен, чтобы не сжечь себя.

     — Я буду использовать все, что окажется под рукой, и постараюсь держаться подальше от тех, кто не умеет обращаться с огненным мечом.

     — Ты пришел сюда не для того, чтобы обсуждать искусство фехтования.

     — Нет.

     Отступать некуда — нужно сделать то, для чего он пришел сюда. Но сначала Киан прошелся по комнате, наблюдая, как Хойт достает оружие из тигля. В комнате пахло травами, дымом и потом.

     — Я спугнул твою женщину.

     — Ничего, я ее снова найду.

     — Пока ее нет, позволь кое о чем спросить. Ты не боишься ее потерять?

     Хойт положил на стол последний из заколдованных мечей.

     — Я засыпаю и просыпаюсь с этой мыслью. Остальное время стараюсь не думать — и подавить тайное желание запереть Гленну в безопасном месте, пока все не закончится.

     — Она не из тех женщин, которых можно запереть, даже обладая твоей магической силой.

     — Конечно, но страх от этого не исчезает. Ты боишься за Мойру?

     — Что?

     — Думаешь, я не знаю, что вы вместе? Что твое сердце принадлежит ей?

     — Временное безумие. Это пройдет. — В ответ на пристальный взгляд брата Киан покачал головой. — У нас нет будущего. Такие, как я, не годятся для белых штакетников и золотистых ретриверов. — Он махнул рукой, поймав удивленный взгляд Хойта. — Для домашнего очага, братец. Я не могу подарить ей свою жизнь — даже если бы хотел это сделать, — которая будет продолжаться после того, как закончится ее. Но я пришел поговорить не об этом.