Пианист. Осенняя песнь (СИ) - Вересов Иван

Мила сидела в вестибюле вокзала, рядом с ней Тоня, недалеко крутился Славик, а чуть поодаль стояли у банкомата Вадим и Кирилл. Славик ходил туда и обратно мимо небольшой площадки с кособокими веселыми снеговиками из обсыпанной блестками ваты и белым сундуком с щелью в крышке. Сбоку на сундуке красовалась наискосок печатными буквами:

Письмо Деду Морозу

— Ма, — Славик подошел, — А все, что хочешь, можно написать?

— Все, что хочешь. Только хорошее.

— А у тебя ручка есть?

— Нет, зачем тебе?

— Я бы написал.

— Нет ручки…

— А у тети Милы?

— Мила, есть у тебя ручка?

— Сейчас. — Мила раскрыла сумку, стала искать, нащупала свой осенний шар, достала, засмотрелась… Может, когда-то еще пойдут они с Вадимом туда. Так, что надо сделать? Найти ручку…

Все плыло перед Милой, как в тумане. Она устала. Никогда еще она не моталась столько по Владимиру, даже не подозревала о существовании тех мест, где они сегодня побывали с Вадимом!

Началось все с визы и загранпаспорта, которых у Милы, конечно, не было, а без них она не могла ехать с Вадимом в Канаду. Слишком много всего обрушилось в один день — не осознать. Ехать с Вадимом в Канаду, в Монреаль… Как это возможно? Но Лиманский и на день не хотел расставаться. Отменить или перенести выступления он не мог, легче было найти пути, чтобы Мила ехала с ним — это он так говорил, сама Мила таких путей не видела.

Утрясти все на работе было самой легкой из задач: к удивлению Милы, директриса не только не рассердилась — она обрадовалась, поздравила, сказала, что приезжать не надо, достаточно по телефону все обговорить. Намекнула, что заглянет в гости в Питере.

— Тонечка мне не надо так много. Только белье и то, что я сейчас ношу. Куда мы потащим столько, пусть здесь остается. Ты же с квартиры не съезжаешь.

Тоня плюхнулась на кровать рядом с Милой и зашептала:

— Нет, не съезжаю. Мы тут будем Новый год встречать. Славика оставим с Ксенией Николаевной. Мил, вот как так? Жили мы с тобой и вдруг…

— Не знаю, Тоня. И брось ты это, мне столько вещей не надо, это невозможно на руках довезти. Я даже не представляла, что у меня столько ненужного. Дома своего нет, а хлам есть…

— Ну как это хлам! Вот свитер, нужен? И жакет, и вот, смотри, обуви одной сколько…

— Ничего не надо, Тоня, не хочу…

— Да в чем ты там ходить-то будешь?

— Я и здесь в этом не хожу. Вот только то, что ношу, и возьму. А это все пусть остается. Будет мешать — выкинешь.

Так, что там надо? Ручку найти…

— Нет у меня ручки, Славик. Хочешь, купим вон в киоске? Идем. — Мила встала, взяла Славика за руку.

— Ты куда? — сейчас же остановил её Вадим.

— Ручку нам надо, — сказала Мила.

— И бумагу, — добавил Славик.

— Зачем тебе? — спросил Кирилл, он не очень был доволен, что его разговор с Вадимом прервался.

— Я письмо буду писать Деду Морозу, — кивнул на сундук и снеговиков Славик. — Хочу его просить, чтобы он сделал так, чтобы я выучил ноты…

— Вот оно что… — Лиманский подошел, положил руки на плечи мальчика. — Я тебе сейчас скажу один способ, вот, смотри, — Вадим раскрыл ладонь, повернул руку параллельно полу и поставил вверх большим пальцем, вниз мизинцем, — вот пять пальцев — это как линейки, на третьей будет нота соль, — он указал пальцем правой руки, — ниже соль на линейке — ми, — и Лиманский дотронулся до мизинца, — а выше на третьей — си, на четвертой?

— Ре, — обрадовался Славик

— А на пятой?

— Фа.

— Правильно. А теперь смотри между, опускаемся между пятой и четвертой — ми, — продолжал показывать на руке Лиманский, — между четвертой и третьей — до, дальше ля и фа. Все просто. Внизу под линейками ре, а над линейками?

— Соль! — подпрыгнул Славик, — а на добавочных там до, а там ля.

— Ну вот видишь, письмо Деду Морозу писать не надо. — Вадим взъерошил волосы Славика. — Или напиши ему про что-то еще. Только не рассказывай про что, а то не подарит. Про мечты рассказывать нельзя. — Он посмотрел на Милу и улыбнулся ей взглядом.

— Вон уже платформа высветилась на табло, — сказала Тоня, и тут же брови её поднялись домиком, а губы задрожали. — Мила, как же? Я думала мы Новый год вместе… а ты… Нет, я рада! Мы скучать будем!

— Тоня… спасибо тебе и Кириллу, и Ксении Николаевне… — Мила тоже заплакала и обняла Тоню

Ксению Николаевну благодарить было за что! В ходе напряженных телефонных разговоров Лиманского выяснилось, что с визой все будет гораздо легче, в Петербурге её сделают за день при наличии загранпаспорта и свидетельства о заключении брака. Штамп требовался в паспорте Милы, что она является женой Лиманского. Тогда он имел все основания ехать с ней. Но мгновенно браки заключают только на небесах, а в реале весь процесс отягощен бюрократической волокитой. “Пока дождешься — разведешься”, — шутила Тоня.

Но Миле было не до шуток, она видела, как нервничает Вадим, и ничем не могла помочь. В ЗАГСе с ними говорить не стали. Посмеялись. И никакие заверения в том, что это жизненно необходимо, — не помогли. Не убедили ни график гастролей Лиманского, ни предложения конверта с благодарностью.

А потом Кирилл вспомнил, что мама дружит с соседкой по дому, такой же пенсионеркой. И что та много лет была директором отдела ЗАГС. Невероятное стечение обстоятельств в пользу Лиманского! По внутренним приятельским каналам вопрос о штампе в паспорте решился. И свидетельство о заключении брака им выдали сразу, а уж потом Вадим завел Милу в ювелирный магазин, где они выбрали кольца.

Обручальное кольцо теперь блестело на пальце Милы, такое же было и у Вадима. Тонкое, чтобы не мешало играть.

— Уважаемые пассажиры, — начал голос диспетчера.

— Ой, это ваш! Идем уже на платформу, — заторопила Тоня.

— Да, наверно, пора, — сказал Кирилл. — Спасибо, Вадим Викторович.

— Просто Вадим, договорились же, — поправил Лиманский. — И спасибо не за что еще. Пока не будете готовы — на прослушивание не записывайтесь. Про меня вообще заикаться не стоит. Ближе к весне мы свяжемся и решим, как лучше поступить. А насчет места я уже сейчас поговорю, у меня есть с кем, а то насуют своих, беда с этим. Потому таким, как Славик, если с улицы — и ходу нет. — Он увидел, как опечалилась Тоня, и успокоил: — Но у нас-то все ходы просчитаны, все будет хорошо. Ему учиться надо! Но не расслабляйтесь, поступить в ЦМШ можно — удержаться там трудно. — И снова Кириллу: — Если сможет, пусть программу готовит сейчас. Хотя бы с рук. Я думаю, сложность класса третьего можно дать ему, с осторожностью только с постановкой руки, чтобы не переиграл. Феноменальные у ребенка способности, берегите его, с таким даром трудно управляться. В любом случае Славику нужно музыкой заниматься усиленно. Спуску ему не давайте, но и перегибать не надо. И меня в курсе держите, видео присылайте.

Миновали облицованный светлым мрамором вестибюль. За ним был выход к платформам. Мила и Тоня шли впереди, а Кирил со Славиком и Вадим поотстали немного за разговором.

У турникетов Мила еще раз обнялась с Тоней, поцеловала Славика. Вадим и Кирилл пожали друг другу руки.

— Сумбурно все вышло, не отпраздновали толком, но главное, что вы теперь вместе. Поздравляю! Счастья вам большого-пребольшого, вот такого — развела руки в стороны Тоня, потом обняла и Вадима. — Идите уже, долгие проводы — лишние слезы. Ты хоть звони, Мил, из этого вашего Монреаля.

— Мы сначала еще в Петербург, — утешил Лиманский.

— Ну, езжайте с Богом…

— До свидания, Славик, не скучай! — Мила присела, обняла мальчика крепко, он обхватил ее руками за шею.

Тоня не выдержала, все-таки расплакалась. Кирилл обхватил её за плечи…

— Ну чего ты, Тонь, как на войну провожаешь, у людей свадебное путешествие, а ты…