Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков - Дмитрий Николаевич Смирнов

К этой войне вообще готовились очень тщательно и вводили разные новшества.

До середины XVII столетия русские воины сражались врассыпную, кто как умеет. Теперь же приборных людей учили иноземным приемам боя, правильному строю и групповым общим действиям. Пехотинцам, обученным иностранными офицерами, присвоили название «солдат». Конница — дворяне и дети боярские — также получила другую, более стройную организацию и новое название — драгун и рейтаров. Вместо прежних «головы», «полуголовы» и «сотника» появились «полковник», «полуполковник» и «капитан».

В поход отправилась (через Москву) по-новому снаряженная и по-новому обученная русская рать. При полках были чугунные, (взамен медных) пушки, кремневые карабины, гранаты или ядра с дробом (свинцовые осколки), 3000 пар пистолетов с ольстрами (кожаные чехлы при седле), мастера для немедленной починки сломанного в бою оружия, осадные (для крепостей) мастера, подкопщики и прочие.

Наибольшею новинкою была передвижная, следовавшая за полками аптека с несколькими учеными лекарями. Среди таких лекарей были и нижегородцы.

Медики — уроженцы Нижегородского края — начали появляться в Москве с 30-х и 40-х годов XVII века, т. е. ранее чем окончили курс первые ученики школы Аптекарского приказа (основана около 1650 г.).

Начальствовали над Аптекарским приказом с 1630 по 1650-й год сановитые бояре, обладавшие крупными вотчинами в Нижегородском крае. И. Б. Черкасский (начальник в 1630–1643 гг.), Ф. И. Шереметев (1643–1645), Б. И. Морозов (1645–1649), видя нужду армии в знающих врачах, действовали в интересах вверенного им казенного места обычными для всех вотчинников способами: отдавали крепостных мальчиков в науку хорошим мастерам.

Десятки юношей из села Богородского (при Черкасском), села Кадниц (при Шереметеве) и Лыскова (при Морозове) были привезены в Москву учиться медицинскому «ремеслу» У проживавших в столице врачей-иностранцев. Через несколько лет из смышленых крестьянских юношей выходили недурные «лекари» (лекарь по тем временам, в основном, хирург). Первые русские «ученые лекаря» при войске были, по крайней мере на одну треть, нижегородцы.

С 50-х годов в «Школу лекарских учеников» стали набирать для обучения врачебным наукам детей стрельцов.

В трудную для государства минуту, в 1654 году, когда лекарей не хватало, взяли в Аптекарский приказ к медицинским делам нижегородского посадского человека, сына местного стрельца Лучку Салтыцкого. Попал Лучка Салтыцкий не в ученики лекарской школы, а прямо в лекаря, так как слыл он в своем родном городе искусным врачом-практиком. С ним произошел казус: его стали с лекарской службы требовать обратно в посад для отбывания тягла. Понадобился царский указ, чтобы Нижегородская посадская община исключила его из числа своих членов. Признанный официально казенным лекарем, Лучка в дальнейшем преуспел. О нем имеются кое-какие сведения и в позднейших документах.

В 1662 году лекарь Лука Салтыцкий, находившийся при посольстве, отправленном в Кизылбаши (Персию), в челобитной царю Алексею Михайловичу писал: «А в Кизилбашех-де, государь, многие есть травы и коренья и зелья, чего в наших странах нет. И, будучи в Кизилбашех, я, Лукашка, хочу тебе, великому государю, служить делать масла, и водки, и балсамы (бальзамы), и иные лекарства, которые пригодятся в твои, государь, аптекарские запасы».

Царь разрешил Салтыцкому купить «корень хины двадцать пудов — добро (с походом), а купя тот корень, привезть к Москве».

Лекари, сопровождавшие военные части в походах, имели при себе набор хирургических инструментов, среди них были «пила чем кость перетирать, клещи да шуруп чем пульки вынимать, клещи чем пальцы отнимать».

Обычно с войском отправлялись все наличные в столице лекари. Они добросовестно, не щадя сил, оказывали помощь раненым на поле сражения. Труднее приходилось воинам, отвезенным в тыл, но окончательно еще не вылеченным. Остававшиеся в Москве несколько медиков Аптекарского приказа обслуживали нужды царского двора. Находящемуся в столице раненому воину ничего более не оставалось, как униженно умолять царя:

«Бьет челом холоп твой бедный беспомощный арзамасец Федька Кузьмин сын Бутурлин. В нынешнем, государь, 172 году (1664) был я на твоей, великого государя, службе в полку боярина и воеводы кн. Ивана Семеновича Прозоровского, и как, государь, был бой с польскими, и с литовскими, и с крымскими людьми в Карачевском уезде и на том бою меня, холопа твоего, ранили из лука и пробили ногу навылет да подо мною же коня убили… И ныне я, холоп твой, по отпуску приволокся к Москве и от тое раны лежу на смертной постеле, а лечить меня, холопа твоего, некому и для лечбы мне дать нечего… Милосердный государь! пожалуй меня, холопа своего бедного, вели, государь, меня от тое раны лечить».

Царь уважил слезную просьбу арзамасца — разрешил пользоваться московским врачом и царской аптекой.

Лекарства добывались с большими трудностями. Сложные медикаменты выписывались дорогой ценой из-за рубежа, травы и лекарственные растения собирались внутри страны. Большое число сборщиков трав — «помясов» — обслуживали московские и походные ратные аптеки. Государство набирало травников главным образом из местных людей, славившихся искусством распознавать полезные для здоровья растения. Всем государевым помясам предписывалось жить в Москве и ездить в уезды по нарядам Аптекарского приказа.

Из нижегородцев-помясов прославились своим искусством отец и сын Мухановские. «1663 года, апреля 18. Грамота от царя… (и проч.) в Нижний Новгород воеводе нашему Дмитрию Ивановичу Плещееву да дьяку Миките Наумову… По указу нашему, великого государя, велено нижегородскому посадскому человеку Омельке Мухановскому быть в Аптекарском приказе в лекарях и травщиках и жити ему, Омельке, на Москве. И ныне тот Омелька Мухановский отпущен в Нижний для зборки трав, и цветов, и кореньев. И как к вам ся наша грамота придет, то велели бы есте Омельке с детьми збирать травы, и цветы, и коренья, а для збору велели бы дать ему работников, сколько человек пригоже, и велели бы есте ему травы и коренья збирать с великим радением, во время. А что каких трав, и цветов, и кореньев он, Омелька, зберет, и вы б под те травы, и цветы, и коренья велели дать подводы, на чем те травы, и цветы, и коренья мочно поднять и привезть к Москве…».

Собирала семья Мухановских в нижегородских полях, лесах и лугах «чечуйные травы с цветом и кореньем», «чемерицу черную», «осокорные шишки», «цвет своробориный» (шиповник), «ягоду землянику», «яблоки дубовые» (желуди), «цвет кубышек белых», «можжевеловые ягоды».

В