Клеймо смерти - Питер Джеймс

– Привози ее в Мюнхен. Как зовут?

– Клио.

– А сына?

– Ной.

– Так вот, я почему звоню. Насчет твоей жены… бывшей жены, Сэнди, да?

– Сэнди? – Внутри у Роя вдруг все похолодело.

– Здесь, в Мюнхене, в больнице, есть женщина. Привезли на «скорой» – ее сбило такси, когда она переходила улицу. И тут же какой-то парень на мотоцикле подхватил ее сумочку и скрылся. Мир не без добрых людей, да?

– Обычное дело. У нас такие тоже водятся. Ты уверен, что это просто дорожное происшествие, а не что-то другое? Не умышленный наезд?

– Уверен. Были свидетели – она ступила на дорогу и посмотрела не в ту сторону. Такая ошибка свойственна англичанам – вы ведь до сих пор по неправильной стороне ездите!

Грейс улыбнулся, но нервы уже натянулись и звенели. Едва услышав имя Сэнди, он ощутил глубоко внутри себя ледяной холодок. Словно в комнате вдруг возник и прошел сквозь него призрак.

– Ну так что?

– Женщина сейчас в коме, так что личность окончательно не установлена, но, похоже, она использовала фамилию Ломан. Так сказал ее сын. Алессандра Ломан.

– Сколько ему?

– Мальчику десять лет.

– Марсель, у нас не было детей, и она пропала уже больше десяти лет назад.

– Да, знаю. Это ведь только предположение. Но возраст вроде бы подходящий. И внешне похожа, хотя, конечно, тем фотографиям, что у меня, уже больше десяти лет. А вот волосы не светлые, а темные. Я подумал, не послать ли тебе фотографию, чтобы ты сам определился? Можно?

– Конечно, – отозвался Грейс с готовностью, которой не чувствовал, и отошел подальше, чтобы Клио не слышала этот разговор. Неужели кошмар, преследовавший его с тех самых пор, как он влюбился в Клио, станет явью?

– О’кей, подожди немного, я вышлю тебе несколько фотографий.

– Danke!

– Не за что! Извини за беспокойство.

– Никакого беспокойства. Спасибо, Марсель, что позвонил.

– Может, скоро увидимся, а?

– Я бы хотел, чтобы Клио посмотрела Мюнхен. Красивый город.

– Приезжай с ней и сыном. Будем рады. Наш дом – твой дом.

– Может, и получится.

– Давай в следующем году, сходим вместе на Октоберфест?

– Я даже свои ледерхозен наглажу!

Закончив разговор, Грейс опустился на кровать и задумался. Звонок Марселя снова разбудил спавших демонов. И так случалось каждый раз, когда он думал, что призрак Сэнди упокоился наконец навсегда.

Дверь открылась, и в комнату вошла Клио.

– Извини, дорогой, – сказала она с улыбкой. – Просто сейчас действительно очень трудно. Я не хочу на тебя злиться.

Он поднялся и обнял ее.

– Чувствую себя такой беспомощной, такой никчемной. Извини. Я уже давно решила, что никогда не стану между тобой и твоей работой. Наверное, просто не ожидала, что ребенок – это так трудно. Но все равно я бы не хотела ничего другого.

– Я тоже. Вот возьмем няню, и сразу станет легче. Ничего, прорвемся.

– Обязательно.

В кармане, извещая о поступившей почте, завибрировал телефон. Грейс извинился – мол, надо в туалет – и прошел в ванную, где, чувствуя себя обманщиком, и открыл имейл.

Файл от Марселя Куллена в формате Jpeg.

Грейс открыл его и впился взглядом в женское лицо на экране. Целую минуту он молча смотрел на него, держа телефон дрожащими руками. Возможно ли, что это она? Сэнди?

Лицо было отекшее, в синяках и ссадинах, частично забинтованное и с пластырем на носу. Да, сходство присутствовало. Он не видел, какого цвета у нее глаза – они были закрыты и сильно опухли, – но видел морщинки там, где их никогда не было у Сэнди. Однако как-никак прошло десять лет. Мешала и непривычная, мальчишеская, стрижка – короткие каштановые волосы. Он увеличил изображение, но картина не изменилась. Возможно, да. Но… Но…

Господи, а если это и впрямь она?

Как это скажется на Клио и Ное? На его жизни? Выделить время, чтобы слетать в Мюнхен и там, на месте, убедиться самому – она или не она, – он сейчас никак не мог.

Грейс открыл новое приложение и написал немецкому детективу короткое письмо.

«Спасибо, Марсель. Я понимаю, почему ты прислал фото, но, по-моему, это не она. Пожалуйста, как только узнаешь о ней побольше, дай мне знать. А пока – с Рождеством. Надеюсь, скоро увидимся».

Он спустил воду в туалете, открыл на секунду кран, положил в карман телефон и вернулся в спальню.

Клио посмотрела на него как-то странно.

– Ты в порядке, дорогой?

– Да, спасибо. А что?

– Вид у тебя такой, словно привидение увидел.

67

Четверг, 18 декабря

На следующее утро, в восемь, за полчаса до начала совещания, Рой Грейс сидел у себя в кабинете, просматривая записи, сделанные на вечернем собрании группы «Голд». Все сошлись на необходимости продолжить нынешнюю стратегию в отношении средств массовой информации.

На столе лежала записка от Гленна Брэнсона, касавшаяся Денизы Паттерсон. Оказывается, ее родители до сих пор жили в том же, что и тридцать лет назад, доме в Олдвик-Бей. Спальню дочери они сохранили в неприкосновенности, как своего рода святыню, и волосы из щетки были отправлены на ДНК-тестирование. Нашли и название стоматологического кабинета, куда ходила Дениза, – результаты сравнения по зубной карте ожидались ближе к вечеру.

От работы Грейса отвлек стук в дверь, вслед за которым в офис вошла явно взволнованная сержант Таня Кейл с бумажным пакетом «Джиффи бэг» в руке.

– Сэр, извините за вторжение, но это важно.

– Ничего. Что у вас?

– Полчаса назад в отдел позвонили из «Аргуса». Сегодня утром на ступеньках у переднего входа обнаружили вот этот пакет. Адресован вам для передачи редактору. Стоит взглянуть.

Грейс достал из пухлого бумажного конверта пластиковый пакет с двумя листками – обычной писчей бумаги формата A4 и газетной. Второй листок был вырезан из вчерашнего номера «Аргуса» и представлял собой заметку, в которой говорилось о некоторых предметах, полученных, предположительно, от убийцы Кэти Уэстерэм и Денизы Паттерсон, и приводились слова детектива-суперинтендента Роя Грейса о том, что убийца, прислав вещи, совершил ошибку.

Лист формата A4 содержал короткий, из трех предложений, текст.

«ДЕТЕКТИВУ-СУПЕРИНТЕНДАНТУ – ЗДЕСЬ ПОДАРОК НОМЕР 1. ПОДУМАЛ, ВАМ БУДЕТ ПРИЯТНО ЕГО ПОЛУЧИТЬ, РОЙ. ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ К ИНДИЙСКОМУ ПАМЯТНИКУ – ЗА УГОЩЕНИЕМ НАВЫНОС.

Грейс сразу же заметил ошибку в слове «суперинтендент».

– Он либо слабоват в правописании, либо делает это намеренно.

Сержант Кейл нахмурилась:

– Намеренно?

– Возможно, это своего рода подпись. Во вчерашнем послании была такая же ошибка. А у меня нет ощущения, что убийца – человек не очень грамотный. – Он еще раз пробежал глазами записку. – Индийский памятник?

– Да, тут какая-то загадка. Может, погуглить индийские рестораны, где делают что-то навынос?

– Я о том же подумал. Ему нравится играть с нами, подбрасывать загадки.

Грейс перечитал послание вслух.

– «Отправляйтесь к индийскому памятнику – за угощением навынос».

Во время беременности Клио пристрастилась разгадывать газетные кроссворды, в особенности большой ежедневный в «Таймс», и он частенько и с удовольствием пытался ей помочь.

– Индийский памятник… – Грейс пожевал губу. Позвонить, что ли, жене?

И тут до него дошло.

Он отодвинул стул и поднялся:

– Думаю, я знаю, о чем речь. Идемте.

68

29 декабря 1976

Рождественские каникулы – ему было тогда почти пятнадцать – он проводил дома, вырвавшись наконец из ненавистного интерната Клойстерс, находившегося в Годалминге, Суррей. Все говорили, что это прекрасная школа и место замечательное – если хочешь стать крикетистом, лучшего не найти. Площадка на возвышенности, почва высыхает быстро, так что поляна хороша даже после проливного дождя. Список выпускников, легендарных крикетистов прошлого, сам по себе был Залом славы.

Только вот его ни крикет, ни другие игры с мячом не интересовали. Тот единственный вид спорта, который ему нравился, в школьных планах не значился. Спелеология. А еще его манили пещеры и всякого рода туннели.

Потому его и прозвали Кротом.

Он вообще никому не нравился – его считали неприятным, мерзким зазнайкой. Он хвастал богатыми родителями, их шикарными машинами, их бассейном в форме сердца, их громадной яхтой. У него не было друзей. По правде говоря, он привык к этому. Нет и не надо – наплевать. Он обзавелся воображаемыми друзьями, и с ними было куда веселее. Им можно было довериться во всем.

Но потом, на Валентинов день, он получил очень нежную анонимную открытку от тайной обожательницы, которую с гордостью показывал всем и каждому, хотя так и не вычислил, кто же ее прислал. «У меня есть девушка, видишь?»

Наконец выяснилось, что открытка была розыгрышем, шуткой группы мальчишек, которые постоянно издевались над ним и дразнили. Несколько дней они донимали его и, где бы ни увидели, принимались скандировать: «Крот, Крот, Крот!»