Отклонение от ноpмы (Хризалиды) - Джон Уиндем

- Значит, вы уже близко?..

- Да. Те из них, кто уцелел, спасаются поодиночке. Теперь нас уже ничто не задержит...

Положение было незавидное. Мы не могли двинуться с места, пока не стемнеет, но если сюда ворвутся "наши", они непременно нас тут отыщут.

- А что там слышно у друзей Петры? Из этой... Селандии? - спросил, помолчав, Мишель. - Как ты думаешь, можем мы всерьез рассчитывать на их помощь?

- Вы, безусловно, можете на нас рассчитывать, - неожиданно ясно и твердо прозвучал ответ подруги Петры.

- Когда это произойдет? - спросил ее Мишель.

- Все будет, как я сказала, - уверила она его, - вам осталось ждать не больше восьми часов.

Вдруг я отчетливо уловил исходящие от нее волны какого-то... гадливого отвращения и... страха.

- Это... Это ужасная земля... - сказала она. - Мы видели много Плохих Земель, но даже представить себе не могли, что есть еще и _т_а_к_о_е_. На целые мили вокруг видно лишь какое-то... расплавленное черное стекло! Иногда мелькает обычная Плохая Земля, но потом опять эта... это черное! Как можно сделать _т_а_к_о_е_?! Никто из нас никогда не бывал тут раньше... Никто не видел ничего похожего... Все здесь выжжено н_а_в_с_е_г_д_а_! Никогда уже здесь больше не будет ничего _ж_и_в_о_г_о... Но зачем?! Зачем они это сделали?! Мы... Мы знаем, что страшная сила попала в руки каких-то... несмышленышей... детей, но... _Т_а_к_о_е_ могли сделать только с_у_м_а_с_ш_е_д_ш_и_е_! Горы превращены в пепел, а равнины в это... застывшее... черное... И это спустя _в_е_к_а_! На это невозможно смотреть! Невозможно представить, чтобы все... все люди вдруг помешались, но те, у кого сохранилась бы капля разума, никогда бы такого не сделали! Если бы мы не слышали вас, мы давно бы повернули назад... На это нельзя, н_е_л_ь_з_я_ смотреть без содрогания!..

Ее резко прервала Петра _в_с_п_л_е_с_к_о_м_ отчаяния, взорвавшимся у нее в мозгу. Мы не знали, что она уже проснулась и что она поняла из услышанного. Но она явно уловила их потаенное желание повернуть назад. Я вмешался и стал, как мог, утешать ее... Когда она чуть-чуть утихла, женщина из Селандии переключилась на нее и стала уверять, что они нас ни в коем случае не бросят. Потихоньку Петра успокоилась и Мишель спросил:

- Дэвид... как там насчет Рэйчел?

- Петра, детка, - сказал я, - мы уже далеко от дома, и никто не может дотянуться до Рэйчел. Может, ты попробуешь?

Петра согласилась.

- Спроси ее, нет ли вестей от Марка? - попросил я.

Петра оглушительно задала этот вопрос и через некоторое время отрицательно качнула головой.

- Нет, - сказала она. - Рэйчел от него ничего не слышала. Она... Она, по-моему, очень несчастна... Она хочет знать, что с Мишелем.

- Скажи ей, что у нас все в порядке. Скажи, что мы очень волнуемся за нее, но она должна быть очень осторожна, понимаешь? Скажи, чтобы она случайно не выдала своей тревоги!..

- Она поняла! И она будет стараться, - Петра на секунду задумалась, потом сказала мне словами:

- Знаешь, Рэйчел очень боится. Она плачет... И она... любит Мишеля!

- Она сама тебе это сказала? - спросил я.

Петра помотала головой.

- Нет. Это вроде... ну, это... у нее как бы за мыслями и картинками, понимаешь? Я _в_и_д_е_л_а_...

Я не совсем понял, что она имеет в виду, и мне _э_т_о_ не очень понравилось. "За мыслями"... Если не только Петра, а, скажем, Розалинда может сейчас _в_и_д_е_т_ь_ "за мыслями", то...

- Знаешь, давай-ка не будем об этом никому рассказывать, - подумав, сказал я, - ведь то, что за мыслями, нас с тобой не касается. Так что давай сделаем вид, что мы этого не знаем. Ладно?

- Ладно, - кивнула Петра.

Софи проснулась минут через пять. Она казалась вполне спокойной и даже оживленной, словно вчерашней истерики вовсе не было. Она велела нам забраться вглубь пещеры, откинула шкуру, чтобы стало светлее, и разожгла огонь. Дым повалил не в вытяжку, а к выходу и полностью закрыл нас от посторонних глаз снаружи. Софи насыпала что-то из двух или трех мешочков, на которые я раньше не обратил внимания, в чугунок, налила туда воды и поставила на огонь.

- Пригляди за ним, - сказала она Розалинде и, подойдя к выходу, стала спускаться по лестнице вниз. Минут через двадцать голова ее вновь показалась у входа, и она бросила внутрь, прямо на пол, несколько кусков черствого хлеба, а потом влезла сама. Вода в чугунке давно кипела, Софи кинулась к нему и сняла с огня.

- Ничего страшного? - спросил я, кивая на дымящийся чугунок.

- Это пустяки, - ответила она, - а вот там... - она кивнула на выход. - Они нашли убитого... Думают, что это твоя работа. Они уже искали вас рано утром, но... сейчас им не до тебя. У них сейчас дела поважнее... Те, кто участвовал в сражении с вашими, возвратились поодиночке. И далеко не все... Ты знаешь, что там у них произошло?

Я рассказал ей все, что сообщил мне Мишель.

- И теперь где... ваши? Далеко?

Я связался с Мишелем, и он сказал:

- Мы только-что вышли из леса на равнину.

Я передал это Софи. Она кивнула.

- Это часах в трех ходу от реки, - сказала она и принялась "накрывать на стол": вывалила содержимое чугунка в четыре чашки, стараясь, чтобы вышло примерно поровну. На вкус каша была лучше, чем на вид, но хлеб был такой черствый, что его долго пришлось размачивать в воде. Петра стала капризничать и ворчать, что дома ее кормили совсем не так. Мысль о доме ей кое о чем напомнила, и она без всякого предупреждения вдруг спросила:

- Мишель, а мой отец тоже с вами?

Он так растерялся, что не сумел удержаться. Его "да" прозвучало очень слабо и неотчетливо, и я бросил быстрый взгляд на Петру, надеясь, что она пропустит его "мимо ушей". К счастью, так оно и было. Розалинда, уловившая Мишеля не хуже меня, сидела, не поднимая глаз от своей чашки...

Странное дело - подозрения, даже самые худшие, все-таки ничто по сравнению со знанием _н_а_в_е_р_н_я_к_а_. Я как будто услышал голос моего отца, неумолимый и безжалостный: "Ребенок, - вещал торжественно этот голос, - который будет расти и заражать все вокруг, пока все не превратятся в отвратительных мутантов. Так уже случилось там, где воля и вера людей были недостаточно тверды. Но здесь этому не бывать! Никогда!.."

Я вспомнил слова Харриет: "Я буду молить Бога, чтобы он ниспослал милосердие в этот страшный мир!.." Бедная тетя Харриет! Не похоже, чтобы кто-то услыхал ее молитвы, и надеждам ее, видимо, не суждено было сбыться здесь никогда... Мир, в котором живут люди, _о_х_о_т_я_щ_и_е_с_я_ на собственных детей!.. Что ж это за мир?! И что это за люди такие?!

Розалинда тихонько дотронулась до моей руки. Софи вздрогнула как ужаленная, но при взгляде на меня выражение ее лица смягчилось.

- Что случилось? - спросила она.

Розалинда сказала ей. Глаза Софи расширились от ужаса, она отвела взгляд от меня, посмотрела на Петру, потом опять осторожно посмотрела на меня, приоткрыла было рот, желая что-то сказать, но, как видно, раздумала... Я тоже взглянул на Петру, а потом на Софи: на рванье, прикрывавшее ее тело, на пещеру, где она жила...