В прятки с отчаянием (СИ) - "AnnysJuly"

Руки разрезают водную гладь и, несмотря на то что вода достаточно холодная, мне кажется, что она прямо-таки закипает вокруг меня… Поднырнув, чтобы хоть как-то охладить голову, я задерживаю дыхание настолько, чтобы вдох принес облегчение, но даже и это не помогает. Мне нужно, необходимо от нее отказаться, она дала понять, что между нами ничего не может быть, но и оставить ее я не могу, во всяком случае до тех пор, пока она не научится управлять своим даром… И она должна будет убедить своего отца, насколько все серьезно, что атаки безупречных будут, и нужно дать им достойный отпор!

Мысль о клане принесла неожиданное облегчение и помогла отрешиться от… моих заморочек, как говорит Лусия. Оказывается, у меня их много, а я даже и не знал о них. Не было у меня никогда «заморочек» с девушками, они просто были, и я даже никогда не задумывался, что между нами может быть что-то большее, чем просто взаимное удовольствие… Ведь это было так просто, а теперь… Совершенно ничего не понятно.

То, что надо выбираться из реки я понял, когда перестал ощущать кончики пальцев на руке. Черт, сколько же я плавал, а ведь мы хотели еще пройти сегодня немного, чтобы добраться уже до более ровной местности и удаляться от реки в сторону стены. С другой стороны возможности окунуться больше не будет, да и мы уже скоро придем во фракцию и все уже кончится… Как это ни печально…

Я вышел на берег и на меня навалилась какая-то страшная усталость. Я улегся прямо на траву около реки и уставился в сумеречное небо, невероятно красивое на закате. Лусия ничем себя не выдавала, но я чувствую ее взгляд, чувствую ее, особенно остро с тех пор, как я узнал, что это именно она, когда она вспомнила меня. Все-таки осталась у нас эта связь, вот только как быть с ней теперь. Меня безумно к ней тянет, но она ни за что не пойдет наперекор своим принципам, насколько я ее помню, она была такая с детства.

— Мы будем устраиваться на ночлег сейчас? — раздался голос прямо надо мной, и поднял голову. Лусия стояла спиной ко мне, и я усмехнулся.

— Да нет смысла сегодня куда-то еще идти, надо выспаться как следует, лучше завтра пораньше пойдем, как рассветет…

— Тогда я тоже купаться пойду, — заявила она и пошла вдоль берега, так и не глядя на меня. — Я видела чуть в стороне песчаную насыпь, там зайду, — крикнула она, удалившись уже на приличное расстояние. Я пожал плечами и пошел устраивать лагерь, стараясь не думать о скидывающей одежду девушке.

====== «Глава 12» Встреча с Парнем ======

Дей

Первые тяжелые капли настоящего летнего ливня упали когда Люси уже выбиралась на берег. Я совсем упустил меняющуюся погоду, в сумерках стало понятно, что собирается дождь, только когда запахло свежестью и пахнуло влажной прохладой.

— Люси, давай скорее под навес, — кричу я ей, устраивая аирткань на ветках. — Иначе сейчас вся вымокнешь до нитки.

Она бежит ко мне, смеется, а ливень обрушивается стеной, и добежав до меня, она все равно успела как следует вымокнуть. Я оборачиваю ее в еще одну накидку, а она смеется, вздыхая глубоко, и взгляд отвести от нее не получается никак.

— Стоило ли беспокоиться, — она улыбается, заражая меня каким-то совершенно необъяснимым весельем, и подставляет руку под барабанящие по земле капли. — Я и так была мокрая, а теперь мокрая в квадрате.

— Ни на что не променяю это, — вырвалось у меня, когда я с трудом отвел глаза от девушки и уставился на поливаемую с неба листву. — Эти запахи, ощущение теплого дождя… Люси, вы такие счастливые, что живете так! Ничего больше не надо, кроме ощущения тяжелых влажных капель на коже, луча солнца, бьющего в глаза по утрам…

Она перевела взгляд на меня и рассматривает, будто знает меня уже очень и очень давно, но вот теперь мы снова свиделись. Хотя… наверное, так оно и есть.

— Риз, — она подошла ко мне совсем близко, и я снова почувствовал ее слегка уловимый аромат ландыша, только теперь вот после дождя. Люси выпутала из накидки свою ладошку и погладила меня по небритой щеке. — А я ведь помню… Я отчетливо вспомнила, как учила тебя что значит жить на Земле. Что такое лето и тепло, дождь и гроза… Пыталась объяснить как это — чувствовать обиду, гнев или… любовь. Посылала тебе эти мыслеформы, а ты просто перебирал их как слайды и не понимал… — глаза ее вдруг отчего-то увлажнились, а мне стало совсем трудно дышать, потому что ее ладошка на щеке… это выше моих сил. — Знаешь чего мне не хватало тогда? Я все пыталась себе представить, как ты выглядишь… Ты мне посылал свои изображения, но мне так хотелось увидеть тебя, заглянуть тебе в глаза… Ты знаешь, что оказывается, человек себя видит совсем не так, как его видят окружающие, ты в своих мыслеформах был совсем другой, и я понимала это…

— И каким же я был? — мой голос так охрип, что я совсем не узнал его.

— Как манекен. Безликий, бесчувственный, но я знала, понимала, что ты не такой. Была малявка совсем, но уже знала. А ты, оказывается, вот какой, — она улыбнулась и облизала губы, будто они у нее пересохли. — Я очень рада на самом деле, что мы смогли встретиться. Мне очень этого не хватало…

— Я же говорил тебе, что мы все вспомним, если захотим.

— Да, — она кивнула и все-таки опустила глаза. — Но когда мы окажемся в Бесстрашии, я прошу тебя, постарайся…

— Люси, пожалуйста, прости меня если я тебя смутил своими порывами… Я совсем не хотел, просто есть вещи, которые я еще не вполне могу контролировать…

— Я хотела сказать, постарайся стать одним из нас. Иначе тебе трудно придется…

— Ты все вспомнила?

— Да, почти все. И хотела попросить тебя, расскажи мне о безупречных. Я была маленькая и мало что понимала, а теперь мне нужно знать…

Наваждение пропало, и я медленно втягиваю воздух в легкие. Прохлада дождя успокаивает и возвращает способность нормально мыслить. Я прислоняюсь спиной к дереву и привлекаю девушку к себе, чтобы она не стояла просто так, пока мы прячемся под навесом. Она прислонилась ко мне, и я как мог, убеждал себя, что это всего лишь дружеские объятия, и нужно сосредоточиться на том, чтобы рассказать ей, кто такие безупречные.

— Когда мы оказались на той станции, все безупречные были примерно равны. Абсолютное большинство настроено враждебно по отношению к тем, кто остался на планете, хотели сатисфакции, продолжения войны. Но жизнь на станции не сахар, и вскоре было принято решение попытаться вернуться обратно. Возвращаться на землю, или Филд, как презрительно называли планету безупречные, в качестве побежденных они не хотели, поэтому поделившись на кланы, попытались воздействовать на людей, оставшихся на планете, и привести их к своему образу жизни. Безупречные хотели вывести Чикаго на высочайший уровень технологий, подчинить себе людей полностью, сделать из них легко контролируемых рабов.

— А система пяти фракций, это тоже вы придумали?

— Нет. Это было придумано вами, я думаю в качестве противовеса. Эта система помогает выявить людей, которых невозможно контролировать, с целью их уничтожить по оглашению, а по умолчанию — как реакция на попытку подчинить. Ты сама говорила мне, что дивергентов стало много, это и есть цель. Дивергенты не подчиняются, и теперь некого стало истреблять. Или всех или никого. Твой отец много, очень много сделал, чтобы жизнь в городе стала лучше, но это мешало замыслам безупречных. Мы говорили с тобой об этом.

— Да, я помню, они хотели его убить. Но как получилось, что ты пошел против них? Против своих же?

— Все наше общество разделилось на две группы. Одни были за то, чтобы военным способом уничтожить людей, другие за то, чтобы вывести их к нашему уровню на этапе мировоззрения. Военные — домате, сильно вмешивались в процесс развития города, постоянно внедряя эрудитам все новое и новое оружие и средства подчинения личности. Апофеозом этого был реминисернсер. Ты слышала об этом аппарате?

— Ну, конечно… Как я могла не слышать, ведь Алекс… пережил такое, что и осознать-то не очень получается.

— Мой отец был из тех, — продолжаю я, — кто хотел развития, становления людей, как высокоразвитых личностей. Он хотел вернуть цивилизацию, хотел, чтобы безупречные и люди на земле пришли к чему-то одному, к симбиозу. Он знал, что это, возможно, но сначала необходимо было вывести общество на стабильность, достаток, на уровень, при котором личность развивается как интеллектуальная. А для этого нужно было обеспечить безопасность, питание, законность, и чтобы все это кто-то грамотно распределял. Мой отец считал, что система пяти фракций одна из самых перспективных для этого, но его никто не поддержал. Члены домате хотели войны и всеми доступными средствами, в том числе и прямым подстрекательством вели ваш город к этому, зная, что вы не выйдете за стену, побоитесь.