В прятки с отчаянием (СИ) - "AnnysJuly"

— Я помню, — прошептала я, чуть не задохнувшись от перехвативших горло чувств, — так ты показывал мне, как выглядит космос. Это невероятно красиво, Риз.

— Да, — тихо пробормотал Риз, будто сдерживая волнение, пока я укутывалась в накидку до самого носа. — Ты говорила, что рисуешь странные картинки, а что именно, можешь показать?

— Ну, знаешь, вообще-то, для меня мои рисунки — не странные, а только для остальных. И я болезненно отношусь к подобной критике.

— Люси, я не хотел тебя обижать. Мне просто любопытно было бы посмотреть.

— Да знаю, знаю, — успокоила я его. Еще бы заколотившееся в груди свое сердце как-то успокоить… А если и Риз, как и остальные станет смеяться? Если не поймет? Почему-то, это стало очень важным для меня. — Вот что, когда мы доберемся до фракции, я покажу тебе свою мастерскую, ну… не мастерскую, конечно, а обычный чердак. Но там много света и есть где ото всех спрятаться. И сам все посмотришь, если захочешь.

— Захочу. Мне все интересно, что связано с тобой, — невозмутимо ответил Риз, глядя на то, как я зеваю в кулачок и удобнее устраиваюсь на лежбище. Несколько дней по застенью уже порядком вымотали меня и очень хочется спать. — Но, может быть, хотя бы последний свой рисунок покажешь?

Показать? Сделать вид, что не услышала? Куча сомнений за секунду пронеслась в голове — что если ему не понравится? Или возмутится, что я, вообще, его рисовала без спроса? Ну и что? Чего это я боюсь! Поддавшись бунтарскому порыву, воспроизведя в памяти последний набросок простым карандашом, я посылаю этот образ Ризу, осторожно прислушиваясь. Чувствуя его взгляд, глаза открыть было выше моих сил, как бы еще не покраснеть бессовестно.

«Ты видишь меня таким?»

«Нет, я видела тебя таким, пока не поняла, какой ты настоящий. И теперь точно знаю, каких деталей не хватает этому рисунку».

* *

Я открываю глаза и вижу только темноту… Непроглядную, пустую и гулкую, словно попала в страшно глубокий подвал, пахнущий пылью, сырой землей и… нагретой солнцем стали железнодорожного полотна. Мне мерещится нарастающий звук поезда откуда-то из сгустившейся черноты и тряска идущего состава. И страшно так, что позвоночник леденеет. Потому что я не знаю, где я, с кем и что со мной случилось. Кажется, рядом кто-то есть, но напрасно верчу головой, куда ни повернись — только темнота.

Оглушающий взрыв внезапно разрывает темноту в клочья, освещая огненными сполохами покореженный вагон… Я сижу на грязном полу, вцепившись руками в болтающийся поручень, а вокруг меня мечутся люди в окровавленной форме Бесстрашия… Я же знаю их, должна знать, но лиц различить не могу, они смотрят все в другую сторону. Горящий состав подбрасывает, мотает из стороны в сторону так, что люди начинают заваливаться на пол. Стальные борта гнет со страшным скрежетом, стекла звонкой крошкой разлетаются по всему салону, а меня тащит в зияющую пустотой дыру… Нужно перехватиться хоть за что-то, но ладони скользкие и пальцы совершенно непослушные. Мне хочется крикнуть, позвать кого-нибудь на помощь во всю силу легких, но ужас сковывает все тело и с губ срывается лишь тихий протяжный звук, похожий на всхлип. В какой-то момент один из бесстрашных оборачивается ко мне, но вместо лица у него, какая-то колеблющаяся белая дымка, а я тяну к нему свою руку, тянусь, кольцо разбушевавшегося пламени вокруг неспешно тает, но липкая темень пустоты, так сильно пахнущую сырой землей все ближе и ближе.

— Помоги мне! — зову я в отчаянии. Да черт их дери! Почему они просто смотрят? Что происходит?

— Ты больше не одна из нас, — слышится в ответ слабый шепот с примесью горечи. — Люси, ты предала нас!

Этот голос такой знакомый, но я не могу никак понять, кому он принадлежит и внутри словно что-то обрывается от беспомощности и отчаяния. Человек приближается ко мне, не обращая никакого внимания ни на зверскую тряску вагона, ни на огонь, ни на смятые и висящие куски закопченного железа, и за ним плотно стягиваются остальные фигуры, безучастно переступая через мертвые обезображенные взрывом тела. Что они делают? Почему я не вижу их лиц? Пальцы заледенели от страха, в горле першит от запаха паленых проводов, ядовитой гари и глаза слезятся. Но я не могу отвести их от обступающих меня фигур в черных одеждах. Толчок чужих рук, такой сильный, что я отцепляю пальцы от погнутого поручня и меня выталкивает в ту жуткую темноту дыры. В ней так холодно, невозможно холодно… как в могиле.

Рассвет застает меня нервной, невыспавшейся и преисполненной плохих предчувствий. Что за чертовщина мне приснилась?! Обычный кошмар? Вот только раньше поезда меня преследовали лишь в симуляциях, а теперь… почему у людей не было лиц, как у моих рисунков? И почему мне так тепло? А потом я понимаю, что прижата сильной рукой к мужскому телу так тесно, что уткнулась носом в грудь Ризу и чувствую запах его кожи, чуть отдающий дымом от костра, который он раскладывал вечером. Кажется, мужчина умиротворенно спит, зарывшись своим лицом мне в волосы, тихонечко выдыхая теплым в мою макушку, что становится щекотно и меня покрывают мурашки.

Он завозился, устраиваясь поудобнее, склонившись ко мне еще ближе, что мог бы коснуться губами волос… поцеловать в висок или щеку. На какую-то секунду мне показалось, что он так и сделает, вот прямо сейчас… И мне даже хочется этого… Испугавшись своих недвусмысленных желаний, я осторожно отодвинулась, выбираясь из-под мужской руки, где было на удивление слишком уютно, и отправилась к блестящей, в утренних лучах солнца, реке. Сердце билось словно сумасшедшее. Кровь прилила к лицу. Нужно срочно занять себя хоть чем-нибудь, чтобы отвлечься от опасных мыслей, не позволяя разбушевавшимся эмоциям взять верх над разумом.

Дей

Ночь выдалась холодная. Погода что-то испортилась, ливень принес с собой кроме сырости еще и проблемы с розжигом костра. Печка моментально остыла, и чтобы растопить ее, пришлось потрудиться. Ночью задул отчего-то холодный ветер, и я проснулся из-за того, что накидка уже не спасала, я совсем озяб.

Приподнявшись, я огляделся и немедленно услышал слабый стон. Лусия металась во сне и вскрикивала, ей явно снилось что-то не очень хорошее. Она и раньше спала беспокойно, а сейчас буквально плакала, во всяком случае щеки ее были мокрые, и бесконечная нежность затопляет меня. «Что же тебе снится, Кнопка?» Если она начинает всхлипывать, чаще всего достаточно просто взять ее за руку, и она успокаивалась, но сейчас… Это было больше похоже на видение, чем на сон. Люси спит очень крепко, почти никогда не просыпается среди ночи, если с ней что-то происходит, значит, все очень серьезно.

Я поднялся и лег рядом с девушкой, приподнявшись на локте и рассматривая ее в лунном свете, накрыв еще одной накидкой, чтобы не мерзла.Маленькая ладошка, и вправду очень холодная, постепенно начинает теплеть, а тревожное выражение сменяется умиротворением. Веду пальцами вдоль ее предплечья, подушечки ощущают нежную, шелковистую кожу… Зачем я мучаю и себя, и ее? Ей это не нужно, она так сильно смущается каждый раз, когда я теряю контроль и так явно показываю ей свою… симпатию. Она не раз и не два ясно давала понять, что мы только друзья, между нами ничего не может быть, моя задача научить ее справляться со своим даром. Вот бы еще кто-нибудь научил меня справляться с собой...

Чем больше я узнаю ее, смотрю на нее, чем больше она открывается мне, тем больше я чувствую эту тягу, будто в мою жизнь вернулся недостающий кусок. Как я буду жить без нее дальше, просто не могу думать. Она повернулась, и темная прядка упала ей на щеку. Я осторожно, чтобы не разбудить, убираю волосы от лица и не могу насмотреться на открывшийся мне вид. Прежде чем я успел взять себя в руки и включить разум, наклонился и мои губы дотронулись до ее щеки. Нет! Я не должен… но как же это прекрасно. Никогда, ничего подобного не было в моей жизни, и как теперь жить дальше я не знаю. Люси глубоко вздохнула во сне, и заворочалась, уютно устраиваясь прямо у меня под боком, положила обе руки под щеку. Отчего в груди так тесно, а горло будто сжала удавка?