Дремеры. Проклятие Энтаны - Алина Брюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На мой вопрос о Кинне он сухо ответил, что с ним всё в порядке. Мне пришлось ему поверить.
На обратном пути Нейт, заметив, что я погрузилась в себя, спросил:
– Переживаешь?
– Я боюсь, Нейт, – сказала я и поняла, что это правда. Моя тревога за последние дни переросла в настоящий страх. – Я боюсь, что мы не успеем найти камень. И в то же время боюсь, что найдем, – потому что никто не знает, что будет дальше. Боюсь, что, пока мы здесь, с Кинном что-то случится. Боюсь, что что-то случится с нами. Ты же тоже это чувствуешь? Все на взводе, даже Донни…
Нейт нахмурился и потер пальцами висок. Я заметила, что этот жест у него появился после разговора с Тевеей: так он, видимо, пытался избавиться от привычки касаться серьги, которую продолжал носить.
– После пожара все стали не свои… – наконец сказал он. – А что там с Донни? Чего он тогда сбежал?
– Соскучился по своей бабушке. А еще по Тише и остальным.
Нейт слабо улыбнулся.
– Удивительно, как он с Тишей быстро сдружился. – Юноша задумчиво посмотрел на спокойные воды Иммры – мы как раз вышли на набережную. – Она, как в Квартал попала, была словно испуганный зверек, никому ни словечка не сказала, при том что не совсем немая. – На мой удивленный взгляд он кивнул. – Да, как-то раз кто-то из ребят ее напугал – не помню, то ли Дэл, то ли Низз, – и она вскрикнула. Но говорить не говорила. И вообще никого к себе не подпускала. Кроме Лиллы. – Его руки сжались, выдавая волнение. – Это Лилла и дала ей имя Тиша, тихая. – Кашлянув, он продолжил: – Это уже после Тиша к Глерру прониклась. Сначала напугала его, когда он ее в своей мастерской обнаружил, а потом он потихоньку начал учить ее рисовать…
Я вспомнила рисунки, которые обсуждали мы с Донни, и, поколебавшись, рассказала о них Нейту. Едва я упомянула лепесток веллеры в чашке, как он нахмурился.
– И что, у вас на столике тогда стояли веллеры?
– Нет, не на кофейном, за которым мы сидели, а на соседних. А что не так?
– Да не то чтобы не так… Просто я знаю, что с веллерами надо обращаться осторожно. Лилла очень их любила, украшала ими комнаты, но всегда следила, чтобы их лепестки не попали в воду, которую кто-нибудь мог выпить.
– Почему?
– Потому что так веллеры безобидны – их можно трогать, нюхать, – но если их лепестки попадают в воду, они способны вызвать отравление.
– Вот… как?.. – запинаясь, выговорила я. – Получается… мы могли отравиться из-за веллер?..
Он покачал головой.
– Да нет, не думаю. Тайли должна была знать о них. Она бы не допустила такой оплошности. Но и Рисса… Когда ты мне рассказала про отравление, я подумал, что она просто-напросто смешала какие-то травяные сборы – на это ее бы хватило. А вот веллеры… Она вообще никогда растениями не интересовалась, да и в Оранжерее появлялась нечасто. Я бы очень удивился, если бы она о них хоть что-то знала.
– Тогда… почему Тиша нарисовала веллеры?..
– Почему?.. – Нейт остановился у моста, ведущего к Аллее раздумий, и посмотрел вниз, где поблескивали темные речные воды. – Сложно сказать. Может, хотела просто предупредить о цветах, а может, и вообще нарисовала натюрморт без всякой задней мысли. Я, например, не уверен, знает ли она о свойствах веллер. Тиша… ты же ее видела – видела, какая она. Одни Предки знают, что было у нее в прошлом и как она вообще всё воспринимает. Так что, думаю, не стоит придавать ее рисункам такое значение.
– Но…
Теперь, когда я узнала о веллерах, мне стало не по себе. Я почему-то была уверена, что Тиша нарисовала тот натюрморт не просто так. Заметив, что я вновь погрузилась в себя, Нейт осторожно положил руку мне на плечо и вполголоса произнес:
– Вира, что бы там ни случилось, это всё в прошлом. Что толку об этом беспокоиться? Лучше сосредоточимся на поисках камня-сердца. Обещаю, что мы сделаем всё возможное, чтобы его найти.
Тронутая его заботой, я коснулась его руки на своем плече и сказала:
– Спасибо.
В этот момент в Аллее раздумий мне почудилось какое-то движение, и я торопливо произнесла:
– Нас, наверное, уже ждут.
– Да, пойдем, – легко согласился Нейт.
Мы перешли мост и ступили под сень лип, и я уже решила, что мне всё показалось, но тут из-за ближайшего древнего ствола выскользнула Кьяра – лицо ее было бледным, а на скулах горел румянец.
– Я хочу поговорить с Вирой, – сказала она, не глядя на меня.
– Да, конечно, оставлю вас наедине.
Мне не хотелось, чтобы Нейт уходил, но попросить его остаться я не могла, поэтому лишь молча проводила взглядом. Едва он отошел достаточно далеко, Кьяра повернулась и вперила в меня пылающие ненавистью глаза.
– Значит, Кинна тебе недостаточно? И Ферна? И даже Карателя этого, Росса? Нужно обязательно всех собрать?
Мне как будто дали кулаком в живот.
– Что?
– Тебе нужно, чтоб все плясали вокруг тебя и в рот заглядывали?
– Нет!.. О чем ты?..
– И Нейта ты оставить в покое тоже никак не хочешь? Хотя видишь, что он мне нравится… Ведь видишь же? – со злостью прошипела она.
– Вижу, но…
– У тебя всегда какое-то «но»! Это так ты мне мстишь? За то, что отказалась с тобой сближаться? Но я по крайней мере сказала тебе всё открыто, а ты поступаешь подло!
В ушах у меня зашумело от гула крови.
– Я – подло?.. Да ты просто ослепла от ревности! Между мной и Нейтом ничего нет! И не моя вина, что он не обращает на тебя внимания!
– Он бы обратил, если бы ты не лезла!
– Обратил бы… Это всё, что тебя волнует? – проговорила я сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как во мне поднимается тягучая волна гнева. – А ты хоть представляешь, через что он прошел? Он не только Лиллу потерял – тогда, в годовщину ее смерти, он узнал, что она была беременна… Понимаешь? Он еще и ребенка своего лишился!.. – Кьяра смертельно побледнела, но я уже не могла сдержаться: – Да он сам после этого жить не хотел!.. Мне просто повезло его остановить… А ты, вместо того чтобы порадоваться, что он остался жив, тратишь силы на бессмысленную ревность и перекладывание вины!.. Ты думаешь только о себе!
– Вот как?.. – лишенным всякого выражения голосом произнесла она, потом ее глаза сверкнули. – Значит, я думаю только о себе? И все те разы, когда я помогала тебе в теневой лихорадке, – это тоже из
