4. Поколение пепла - Доронин Алексеевич

   К тому же кое-кто, похоже, просто не умел пить. Поисковик был уверен, что хозяин кабинета вливал в себя спиртное, не закусывая. Еды на столе не было.

   Еще сильнее бы он удивился, если бы узнал, что главный сурвайвер не выпил ни грамма алкоголя.

   - Никто не ушел, всех накрыл? - взгляд Владимира казался спокойным, тон деловым. Он был чисто выбритым, в гражданском костюме, а не в камуфляже.

   - Всех до единого.

   - Трофеи привез? - спросил Богданов. Но, как ни старался он придать своему голову бодрость, тот звучал апатично. Как будто речь идет о чем-то второстепенном.

   - Все, что нашел, - ответил Караваев. - Все, вплоть до их палаток. Все до последней гильзы собрали. Если не брать гибель людей, то мы остались при своих. Сколько потеряли, столько и приобрели. Дебет с кредитом свели, короче.

   Видя, что Антон не уходит, Богданов снова приподнял на него глаза.

   - Что еще? - сквозь зубы процедил он.

   - В их лагере были рабы. И женщины. Мужчин мы пока поместили в изолятор для проверки. Что делать с бабами?

   - Рабыни?

   - Некоторые, кажется, были там добровольно. Для пленниц они слишком упитанные.

   - В жертву богам, - глухо произнес Владимир. - Всех на алтарь, чтоб милостивы были. Да ладно. Всех на мясо, если сочные.

   Караваев подумал, что это уже лучше. Шутит, значит, не до сломлен. Хотя шутки специфические.

   - Все это, ты понял, я сказал не серьезно. Женщины нам нужны в целости.

   - Даже такие?

   - Да и чем уж они "такие"? Сытые, значит здоровые. А насчет остального... да простят мне сексизм, но к женщине морально-этических требований меньше. Она должна собрать генетический материал и передать его будущим поколениям. Поэтому женщина... может быть женщиной бандита, палача, людоеда, и не запомоиться, как говорят наши друзья-уголовники. Называть его "котиком", котлеты жарить... Ничего, у нас их мозги быстро на место встанут. Пока пусть потрудятся под присмотром. Поселить можно в одно из общежитий, но не за колючку. Исправятся, будут такими же членами... единицами, в общем, нашего сообщества, - закончив длинную тираду на одном дыхании, временный исполняющий обязанности главы со свистом выдохнул воздух.

   Караваев не стал задавать вопросы про состояние Маши. Для этого ему хватило такта. Навещать ее разрешалось только мужу. Но если бы были какие-то улучшения, Владимир бы явно рассказал, ведь радовался же он на второй день, как ребенок, что она его просто узнала, что она дышит самостоятельно и открывает глаза. Но на этом чудеса закончились и плавно вступила в свои права реальность. Больше за последние три дня, которые Караваев провел за сбором и транспортировкой трофеев, улучшений не произошло.

   Возвращаясь домой к Насте, Антон старался даже не думать, как же он чувствовал бы себя на его месте.

   Антон запомнил этот день хорошо, потому что уже вечером прибыл первый караван с Урала, и в нем было столько вещей, которые могли заставить глаза полезть на лоб.

   Глава 8. Возвращение

   Они вернулись не все вместе, как ожидали оставшиеся в городе. Они возвращались с ноября по декабрь. Оборванные, исхудавшие, но довольные. И они возвращались не одни: были среди них совершенно незнакомые лица.

   Первую зашифрованную весточку от них Подгорный получил, когда первая партия путешественников связалась с городом с расстояния в четыреста километров, проезжая Томск.

   Но больше всего людей вернулись второго декабря. Воссоединение семей и друзей в этот день напоминало День победы. Добытчиков вышла встречать целая делегация: Богданов, весь совет и добрая половина свободного от работы населения города. Радость была омрачена только свежими могилами на кладбище. Многие из вернувшихся поверить не могли, когда им рассказывали про то, что случилось в городе в прошлом месяце.

   Многие из горожан были со свежими повязками и начинающими заживать ранами. Многие в гипсе и на костылях. Те, кто вернулся, пострадали гораздо меньше.

   Восьмидесяти четырех человек не досчитался маленький город после отраженного бандитского налета. По сравнению с этим погибших в экспедиции оказалось совсем немного.

   Тепло приветствовали и Демьянова. Настолько помпезно, что тот даже рассердился: "Что я вам, Ким Чен Ын?"

   В честь воссоединения народа было назначено торжественное собрание.

   В зале бывшего кинотеатра присутствовало почти все взрослое население городка.

   Председательствовал майор. Благодаря Демьянову такие ежемесячные "партсобрания" стали традицией. Обсуждалась на них в основном текучка вроде расчистки улиц, ремонта крыш и рытья колодцев, но иногда неожиданно всплывали и такие отвлеченные темы, как судьба остального мира.

   До сих пор выстраивание отношений с ним шло только по двум направлениям.

   С одной стороны, вокруг обитаемой части города, включавшей несколько десятков компактно расположенных многоквартирных домов и несколько сот частных с огородами, был возведен оборонительный рубеж. Капитальная стена из бетонных блоков и плит была только одним из его элементов, и не самым важным. Укрепрайон строился по мере того, как машины доставляли материалы от площадки, где должен был быть построен стадион. К началу марта периметр был закончен.

   Из-за этих приготовлений, отнимавших много трудовых ресурсов, некоторые считали майора параноиком. За время их "исхода" они не заметили в окружающем мире никого, кто мог бы представлять для них опасность. Отдельные агрессивные одиночки не в счет.

   На самом деле, мысль о необходимости оборонительных мер возникла у Сергея Борисовича, любившего повторять, что лучше перебдеть, чем недобдеть, еще в Убежище. Но была еще одна причина, почему они начали строить стену еще до наступления климатической весны - Демьянов понимал, что нельзя давать людям прохлаждаться, иначе не избежишь разброда и шатания.

   В то время как в "столице" кипела работа, разведчики Подгорного рыскали вокруг, забираясь даже на территорию соседних Кемеровской области - то есть за пятьдесят километров и больше. Кроме материального обеспечения, они занимались картографированием и дипломатией - то есть налаживанием отношений с соседними общинами.

   Радость от обнаружения быстро "соседей" сменилась унынием, когда выяснилось, что это деревни, где забыли, что такое электричество и давно съели всех собак. Пользы с них было немного, у них не было ни посевного материала, ни тем более скотины, и предложить они могли разве что свои рабочие руки, которых и в городе пока хватало.

   Не везде эмиссаров Подгорного встречали хлебом-солью - в двух местах встретили ружейными выстрелами. Хорошо, что опыт общения с "аборигенами" научил поисковиков не подходить близко.

   Обе эти деревни потом взяли без боя и для профилактики разоружили, обойдясь без геноцида. Но в основном процесс экспансии шел мирно. Селянам нечего было противопоставить военной мощи города, да и плюсов в объединении было больше, чем минусов. Бесплатной еды им, конечно, не дали, а в школах и больницах они пока не сильно нуждались, но от помощи сильного соседа в этом опасном мире не отказывались. Тем более что взамен требовалось не так уж много. И не сейчас, а в будущем, до которого еще надо было дожить.

   Зато они получили семена, трактора и дизтопливо - по сути в кредит. Город физически не мог освоить все, что успел "приватизировать", а взамен от деревень требовалось отдать часть будущего урожая. Будет ли он достаточным, чтоб покрыть эти издержки, зависело от них. Ну и от погоды, конечно.

   Все это было только началом. Вскоре Подгорный обзавелся собственным обретения авиапарком из нескольких легкомоторных самолетов. "Кукурузники" перегнали с небольшого учебного аэродрома под Новосибирском своим ходом, гараж городской пожарной части стал них ангаром, а особых требований к качеству взлетной полосы для них тоже не было, могли взлетать и с ровной бетонной дороги. Чуть позже появились и вертолеты, а все поселки в радиусе тридцати километров стали "вассальными". Так у них стал настоящий древневосточный город-государство. Но это уже другая история.

   Майор еще раз обежал взглядом толпу. В Убежище с самого начала было довольно много молодежи. Средний возраст укрываемых составлял около тридцати двух лет. В основном это были рожденные незадолго до развала СССР или в первые годы лихих девяностых. "Поколение P.S." - "Поколение постскриптум".

   "Lost generation, - подумал он, глядя на их лица, - Нет уж, дудки. Наоборот, First!

   Легко было променять идею на памперсы и прокладки. Прогресс обернулся ловушкой. Компьютеры, спутники и сверхскоростные автомобили не смогли заменить того, что стремительно исчезало из жизни людей навсегда. Неуловимая субстанция, которую невозможно увидеть и измерить, но без которой все теряет смысл. Ее можно назвать искрой божьей, но религия тут не при чем. Это стремление к тому, что отличает человека от животных. Замкнутый круг, его разорвал атомный огонь. Но нет, он не хотел думать, что это было неизбежно. Больно.