4. Поколение пепла - Доронин Алексеевич

   Он слушал, но не слышал - слова не доходили до мозга, уходя куда-то мимо.

   Потом Владимир как не старался, не мог вспомнить, как он добрался до поликлиники.

   *****

   В три часа ночи, когда шум улегся, они решились высунуться. Один за другим четыре десятка человек, заляпанных грязью, в крысином кале, клочках паутины, опавших листья и другом соре вылезли из-под земли в восточной части Подгорного. Теплотрасса, проложенная от котельной, была узкой и с трудом вместила их всех. Им приходилось сидеть друг у друга на головах, рядом с еще горячими трубами.

   - Хорошо хоть не канализация, - ворчал Дед. Без своей шляпы и изрядно запачканный он потерял всю харизму и выглядел обычным спившимся пенсионером.

   Большой отряд ополченцев, закрепившийся около котельной, заметил их, но слишком поздно, чтоб остановить.

   Они разделились. Всех, кого Бурый считал расходным материалом, он оставил прикрывать отход, послав отходить в заведомо проигрышные стороны. Там их и прижали, но это дало возможность ядру шайки, сорока двум головорезам со стажем, вырваться к границе негостеприимного города.

   *****

   Они находились в эпицентре работ по восстановлению мирной жизни, когда через им радировали с села Карпысак. Крохотная деревня у шоссе подверглась нападению "неустановленных лиц". По описанию - это были остатки той же банды.

   Жители многим были обязаны Подгорному, и они сделали все, чтобы остановить их, но машины прорвались через их кордон, оставив на дороге два сгоревших автомобиля и восемь трупов защитников.

   Богданов злился и на них тоже, рвал и метал, хотя понимал, что не надо было требовать от селян невозможного.

   - Как относитесь к идее использовать вертолеты? - резко спросил он, вылезая из "Тигра". Раньше его всегда забавляло, что машина получила такое же название, как фашистский танк, но сейчас им всем было не до улыбок.

   - А нужно ли? - взялся увещевать его Масленников. - Стремно на каких-то обезьян топливо и патроны тратить... Да и не забывай про риск просто поднимать машину в воздух. У нас материальная база и кадры все-таки не как у авиаполка. Один пилот нормальный... трезвый... и один техник, и запчастей почти никаких.

   В его словах была доля истины. Вертолеты и в довоенное время падали. А их Ми-8 почти не покидал аэродром. Для разведки было гораздо дешевле и безопаснее использовать легкомоторные самолеты, которых было аж восемь. А если дерябнется - кукурузник не так жалко, как вертолет, с которого они разве что пылинки не сдували.

   - Да ты что мне втираешь! Нельзя их отпускать! - истерично заорал Богданов, что ему было совсем не свойственно.

   И добавил уже спокойнее:

   - Во-первых, надо опробовать геликоптеры и экипаж в боевых условиях. А во-вторых, отстрел этих засранцев послужит уроком для всех остальных.

   - А как же то, о чем говорил Сергей Борисович?

   - Ты про орбитальные спутники? Да нет их. Храбрый майор, при всем уважении, боится тут собственной тени.

   Он поднял рацию и что-то быстро обсудил с начальником аэродрома, по совместительству старшим пилотом.

   - Вертушки готовы, - с удовлетворением объявил Богданов после окончания разговора.

   Словно в подтверждение до них донесся стрекот винтов. Вертолетная площадка находилась в двух километрах к югу, в противоположном конце города.

   - Долго-то как, блин. Сказано же было держать их в постоянной готовности. Впрочем, мы их все равно догоним. Я лечу сам. С ней мне все равно находиться не разрешают, даже под окном.

   - Никуда ты не летишь, - неожиданно встал со своего места Колесников. Ему недавно сменили повязку, но он никак не хотел слышать про постельный режим. - Ты в таком состоянии можешь дров наломать.

   - А кто? Ты ранен, мент здесь нужен, - Владимир указал на Масленникова.

   Блуждающий взгляд Богданова остановился на Караваеве. Тот сидел рядом со своей супругой чуть поодаль, на скамейке у дверей Горсовета и что-то ей нашептывал, позволив себе пять минут отдыха. Должно быть, видеть, как они воркуют, было для него как острый нож в сердце, когда его супруга лежит в палате, неподвижная как труп, под трубками и капельницами.

   - Тоша! Ты у меня в долгу, не забывай. Достань этих уродов и привези мне их бошки.

   Мобилизацию никто еще не отменял, и город еще не вернулся к мирной жизни. Вряд ли хоть кто-то спал в эти часы. Взрослые растаскивали сгоревшие дома, хоронили убитых, чинили поврежденные коммуникации, дети тоже едва ли спали после такой кошмарной ночи.

   Поисковик поднялся со своего места и внимательно посмотрел на Богданова. В нем боролись противоречивые чувства. С одной стороны, ему было жаль товарища, который, к тому же спас его любимую. С другой, он был несказанно счастлив, что это не его сейчас утешают. А с третьей, ему очень хотелось побыть с женой, которая за этот вечер и ночь пережила не меньше, чем они. На лице же Анастасии читался один вопрос: "Неужели ты меня опять покинешь?".

   - Все ясно, господа, - Караваев склонил голову, - Я их проворонил, значит, мне и разгребать? А больше никого нет кроме нас четверых, одни чурки с глазами.

   В его голосе сквозил сарказм. Терпение этого анархичного от природы человека было исчерпано.

   - Есть, - покачал головой Богданов, - Но я хочу, чтоб ты проконтролировал.

   Он уперся лбом, и не собирался отступать.

   - Лети с ними, Антон, - неожиданно для всех прозвучал голос Насти, взявшей мужа за руку. - Убейте их там всех, ради меня.

   Они с Машей никогда не были подругами. Просто она явно хорошо понимала, почему Владимир хочет крови.

   - Что будем делать с иудами? - осторожно спросил Масленников, когда угрюмый Караваев удалился. Настя провожала его до вертолетной площадки.

   - У меня есть одна идея, - понизившийся голос Богданова не предвещал ничего хорошего. - Понадобится два трактора и один трос. Можно шесть тракторов и три троса.

   - Нефиг технику гонять. Мы же не звери, не надо всякой швали уподобляться. Сергей Борисыч нас не похвалит. Давай просто повесим их.

   - Добрый ты... - Владимир тяжело вздохнул. - Ну так уж и быть, повесим. Только без мыла. Мыло надо экономить, брат. И осторожненько, чтоб позвонки не повредить.

   *****

   Раннее утро маленькая эскадрилья встретила в небе. Резали воздух лопасти вертолетов, собранных еще в Советском Союза, краешек солнца освещал горизонт. На фюзеляжах символика спасательного центра соседствовала с кое-как намалеванной эмблемой Подгорного.

   А где-то внизу по тонкой ленте дороги скользили черные точки: большие и поменьше. Несколько грузовиков и десяток джипов. Все, что осталось от некогда грозной банды.

   Бурый думал о поражении. Хорошо же их макнули... Да был ли вообще шанс, блин? Их было всего триста человек, а против них укрепленный пятитысячный город, настоящая крепость.

   Еще он жалел о том, что в ночном бою выжил Волосатый. Тот вернулся один, все его люди сгинули в атаке на мэрию. Теперь этот гад явно попытался у него лидерство над тем огрызком банды, который у него остался. Ведь это он, Бурый, планировал налет. Это его "молниеносный рейд и уход с хабаром" оказался пшиком.

   С другой стороны, подумал он, банда сбросила балласт, который и так ей только мешал бы в голодное время. По крайней мере, теперь в лагере еды хватит на всех. Добраться бы еще до него.

   Атака с воздуха началась внезапно. На равнине они увидели бы их издалека, но здесь в предгорьях вертолеты настигли их так неожиданно, что они не усели только ударить по тормозам, когда первый из них показался из-за ближайшего холма.

   Раций у банды теперь не было, поэтому каждый водитель поступал, как считал нужным. Кто-то прибавил газу, кто-то попытался свернуть в сторону, двое ударили по тормозам.

   Бурый был среди последних, поэтому самым первым выскочил из своего джипа, где он ехал в гордом одиночестве. По другую сторону дороги остановился один из грузовиков, братва посыпалась из кузова, главарь заметил Волосатого и махнул ему рукой.

   - Пошли за мной! Но не кучкуйтесь! И головы ниже.

   Бурый поймал себя на мысли, что не знает, зачем помогает заклятому другу и этим безмозглым шлангам. Может, не хотел превратиться в одинокого бродягу.

   Пригибаясь к самой ботве, они побежали в сторону густой запущенной рощи, несмотря на лежащий кое-где снег еще сохранившей пожухлую листву.

   Первый заход смел с дороги всех, кто пытался уехать от приближающейся с воздуха смерти. Стрелки в обоих МИ-8 патронов не жалели, поливая огнем все и вся. Возможно, они делали так от неопытности, в первый раз в своей жизни нажимая на гашетку вертолетного пулемета. Но, сколько бы боеприпасов они не истратили, у них получилось. Машины буквально распиливало пополам и сносило с шоссе, как кегли.

   Свернувшие в сторону УАЗ и "Pathfinder" один из них тоже накрыл, те не успели доехать до рощи полсотни метров. В импортном джипе как раз ехали Дед с Леркой. Он был изрешечен пулями, и, хотя не горел, но Бурый мог себе представить мешанину внутри. Пахан стиснул зубы.