Руины - Дэн Уэллс

Охранник подскочил на ноги и, сделав один только шаг, пересек узкую комнату, а затем замахнулся прикладом винтовки и с силой ударил Маркуса по виску. Маркуса откинуло назад, перед его глазами вспыхнули яркие огоньки, в голове зазвенело, и все его сознание сосредоточилось на сильной, разрывающей мозг боли.

Кто-то шлепнул его по щеке, и он с трудом открыл глаза. Перед ним на коленях стоял Вульф, чьи руки оказались свободными. Охранник без сознания лежал на полу сзади, а Винси и Гален снимали с него оружие и снаряжение.

— Чертово дерьмо, — пробормотал Маркус. — Надолго я вырубился?

— Самое большее — на минуту, — ответил Вульф, осматривая голову молодого человека. — У тебя здесь будет огромный синяк. Если помнишь, когда мы составляли этот план, то решили, что это Винси должен нарваться на приклад. На нем быстрее все заживает.

Вульф потянулся Маркусу за спину и расстегнул наручники.

— Винси зашел недостаточно далеко, — ответил Маркус, осматривая свои ободранные запястья, а затем аккуратно прикоснулся к виску. Опухшие ткани уже образовали твердую, как кость, шишку. — Наш охранник был уже вполне разъярен и готов наброситься на нас, но Винси не сумел добавить последнее оскорбление. Мы едва не упустили момент. Я должен был что-то предпринять.

— Не следовало так сильно не него давить, — сказал Вульф. — Учитывая твою реплику о том, что Партиал является «образцовым экземпляром», радуйся, что он не отправил тебя своим прикладом в женский монастырь.

— Я не осознавал, что он нуждается в дополнительном стимуле, — произнес Винси, проверяя свою винтовку. — Простите. Наверное, я не очень хорошо умею оскорблять людей.

— Зато Маркус в этом — чертов специалист, — проговорил Вульф. Он забрал себе оружие охранника — полуавтоматический пистолет, — а боевой нож отдал Галену. — Давайте выбираться отсюда, пока этот не очнулся.

— Сначала один момент, — произнес Маркус, наклоняясь к ногам охранника. Его голова слегка закружилась, и он помедлил, пока комната не перестала вращаться.

— Что ты делаешь? — спросил Винси.

Маркус начал развязывать шнурки охранника.

— Мы получим дополнительных тридцать секунд.

Он принялся плотно спутывать шнурки, привязывая один ботинок к другому. Осознав, что Маркус делает, Гален застонал:

— Да ну, пошли уже, — сказал он. — Тебе самому на это понадобится не меньше тридцати секунд. Ты ничего для нас не выиграл.

— Я обеспечиваю себе счастливые воспоминания, — заявил Маркус. — Этот парень не нравился мне еще до того, как попытался проломить мой череп. — Он посмотрел на лежащего охранника и улыбнулся. — Пусть как следует насладится двумя идиотскими падениями в день. — Маркус выпрямился и выставил руку в сторону: мир снова поплыл перед глазами. Вульф подхватил молодого человека и помог ему сохранить равновесие. — Расскажите мне, как он упал в первый раз, — проговорил Маркус. — Я это пропустил.

— Винси сбил его с ног, а затем, пока он падал, боднул головой, — поведал Гален.

— Это было здорово? — спросил Маркус. — Скажи мне, что да.

— Заткнитесь оба, — приказал Вульф. — Мы уходим.

Он положил ладонь на заднюю дверь — та была заперта, но охранник хранил ключ в кармане рубашки. Через равные интервалы он по одному выводил пленников через эту дверь наружу, чтобы дать им облегчиться, благодаря чему у трех остальных появлялось несколько минут на составление плана побега. Вульф прислушался, нет ли кого-нибудь за дверью, а затем вставил ключ в замок и со скрежетом и неприятным щелчком повернул. Все замерли, снова пытаясь понять, не заметил ли их кто-нибудь, но ничего не услышали.

Маркус поежился, не обращая внимания на боль, которую причиняло прикосновение воздуха к коже запястий.

— Вы уверены, что я был в отключке всего несколько минут? Я замерз — такое ощущение, будто уже ночь.

— Только одну минуту, — заверил его Винси. — Сейчас конец первой половины дня.

— Но действительно похолодало, — добавил Вульф. Как можно медленнее он повернул скрипучую ручку и открыл дверь. — Что за…

Парковка снаружи была наполовину заполнена старыми ржавыми автомобилями, по тротуару расползались щели и трещины, через которые проросли растения, — и над всем этим висела невесомая сетчатая завеса белого падающего снега.

— Что за фигня? — выдохнул Гален.

— Ну, одно мы теперь знаем точно, — проговорил Маркус. — Та сумасшедшая история об огромном красном монстре, по-видимому, правда. — Он поморщился, глядя на снег. — Вообще, даже в огромного красного монстра поверить легче, чем вот в это. Это действительно снег? Я его никогда не видел, кроме как на старых шоу по головизору.

— Да, это действительно снег, — ответил Вулф. — А теперь пошевеливайтесь.

Он шагнул наружу, оставляя на тонком белом слое, покрывающем землю, отпечатки ботинок.

— Из-за него нас будет легко выследить, — произнес Винси.

— Только если погоня за нами начнется немедленно, — ответил Вульф. — Еще несколько минут — и наши следы будут полностью занесены. Мы не могли бы пожелать лучших условий.

— Тогда пора отправляться, — сказал Маркус. — К тому времени как Юн отправит свою огромную пантеру охотиться на меня, как на бездомную кошку, я хочу быть не менее чем в ста ярдах отсюда.

Глава 29

Заповедник находился у подножия Скалистых гор на окраине руин Денвера. До Раскола город огромным мегаполисом раскидывался от Касл Рока до Форт-Коллинса и от Боулдера до Беннетта. За прошедшие же годы он превратился в кислотный ад, западную границу обширных отравленных Бесплодных земель, которые поглотили Средний Запад. Каждая канава и углубление теперь представляли из себя потрескавшиеся соляные варницы, выделяющие фосфор или покрытые пылью хлорной извести, которую раздувал ветер. Здесь не осталось ни одного живого растения или существа.

Путешествие обратно в Ист-Мидоу Сэмм и его группа начали рано утром. Они намеревались доставить людям лекарство и невероятную новость о том, что это лекарство являлось самовоспроизводящимся. Сэмм беспокоился, как убедить людей и Партиалов работать вместе и сумеют ли они вообще сделать это, но полагал, что сама их группа является хорошим примером: она состояла из него, Херон, Риттера, Дуэйна и еще двух восстановившихся Партиалов, которых звали Фергус и Брон, а также из Фана и восседавшей на одной из двух лошадей Каликс.

В заповеднике не было своих лошадей, лишь те две, что Сэмм, Херон и Кира привели с собой из Нью-Йорка. Имена им давала Кира, и Сэмм позволил себе на краткий миг подумать о девушке. На него тут же посмотрели остальные Партиалы, которых линк немедленно оповестил о его мыслях. Сэмм снова сосредоточился на лошадях: его волновало, смогут ли животные находить себе пищу в Бесплодных землях. Каликс ехала на Бобо, лошади Киры, а вслед за ней шел Одджоб, любопытное и непослушное животное Афы, которого сейчас понизили до вьючного. Одджобу никогда не нравилось ходить под седлом, он упрямо делал все по-своему и игнорировал приказы, но теперь, казалось, вполне охотно следовал за Бобо. Сэмм надеялся, до конца путешествия положение вещей таким и останется.

Мысли об Одджобе заставили Сэмма снова вспомнить Афу, гения, напоминающего ребенка, которого они тащили за собой через заброшенные территории. Тогда это был единственный человек в группе, и, неслучайно, именно он путешествие не пережил. В Чикаго Афа был ранен и в конце концов погиб посреди токсичных полей Колорадо. Сэмм не знал точно, возможно ли для человека пережить путешествие через Бесплодные земли, и Каликс подвергалась особой опасности. Из-за своего повреждения она передвигалась медленнее; кроме того, истощалась заживляющая способность ее организма. Если с девушкой что-нибудь произойдет, это задержит группу и сделает всех уязвимыми. Что еще хуже… «Я буду горевать по ней, — подумал Сэмм. — Афа был моей обязанностью, но Каликс — мой друг. Если я встану перед выбором между тем, чтобы бросить ее или умереть самому… Не знаю, смогу ли я принять это решение».

Двигаясь через выжженный город, Сэмм взглянул на Херон. Во времена Изоляционной войны он не раз завидовал ее бесстрастности, ее способности снять с себя и физическую, и эмоциональную боль подобно тому, как снимают одежду. Партиалка пережила худшие моменты, в которые бросала ее война, а с того времени — еще более ужасные вещи. Она справилась бы с любой проблемой, которая могла встать перед группой, и сумела бы принять любое решение, необходимое, чтобы выжить. Даже если все остальные, пересекая Бесплодные земли, умрут, Херон будет жить. Она доберется до дома, потому что такова ее миссия. Иногда она казалась пугающей, даже Сэмму, понять ее было трудно, а еще сложнее — сделать ее своим другом, но она являлась единственной надеждой группы. Сэмму будет нужно поговорить с ней наедине и составить план действий в непредвиденных обстоятельствах.