Как Исландия изменила мир. Большая история маленького острова - Эгиль Бьярнасон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда в 1945 году директор лесного хозяйства Хакон Бьярнасон вернулся из экспедиции по Аляске, сойдя с самолета, он сказал репортеру, что при некоторых усилиях Исландия могла бы больше походить на прибрежную Аляску с высокими деревьями и кустами черники. В этих двух местах действительно был поразительно похожий климат. Но опять же, оказалось, что сходство было поверхностным. Сейчас можно сказать, что уверенность в своих словах понятна. В 1945 году и в последующие десятилетия мы были на гребне технологической волны. Это была эпоха, когда мы думали, что сможем покорить природу и даже бросить вызов гравитации, высадив людей на Луну. Никто не мог предвидеть стойкости красивого цветка в лиловой Исландии.
Согласно местной шутке, когда астронавты покидали страну, житель Рейкьявика попросил их передать исландское послание человеку на Луне: Við ætlum að leggja landið undir okkur hægt og rólega, ekki treysta neinum loforðum um annað. Астронавт, не обращая внимания на его значение, запомнил фразу, а затем повторил ее пришельцам в космосе. Фраза означает: «Мы собираемся постепенно захватить это место. Не верь ни единому слову, которое мы говорим». В шутках всегда есть доля правды, и эта не исключение. Она отражала растущее негодование. В Рейкьявике настроения по поводу постоянно растущей американской военной базы разделили нацию. Американцы прибыли во время Второй мировой войны, чтобы «защитить население», и затем нашли множество причин остаться. Они постепенно превращали ледяную страну в трансатлантическую базу холодной войны.
Холодная война
Исландия с 1970 по 1980 год
Наш позор, их победа.
New York Post о бывшем жителе Бруклина Бобби Фишере
Завтра он будет в Испании. Соми растянулся в своей постели в Рейкьявике в 2004 году и заснул, мечтая о гольфе, солнечных ваннах у бассейна и апельсиновых деревьях в Аликанте. Сангрия. Солнечный свет. Пока он спал, поднялся шум – слабое звяканье, веселая мелодия звонка его сотового телефона… Соми открыл глаза и нащупал свой мобильный телефон.
– Алло?
Механический голос на другом конце линии спросил, примет ли он звонок за счет абонента. Из Токио. Соми надел очки и посмотрел на часы – была глубокая ночь.
– Я принимаю, – сказал он.
В трубке раздался щелчок, и звонящий подключился.
– Да, – сказал слабый голос. – Это мой друг Соми?
– Ха? – Соми ответил на непонятный вопрос традиционным исландским способом.
– Это Бобби, – сказал голос. Он глубоко вздохнул. – Меня похитили!
Бобби Фишер, американский вундеркинд с IQ 180, который когда-то стоял на передовой в битве времен холодной войны, был единственным человеком, которому оказалось под силу унизить советскую шахматную машину. Фишер был гроссмейстером, которого многие считали величайшим шахматистом всех времен. В юном возрасте 14 лет он стал чемпионом США по шахматам, а в 15 – самым молодым гроссмейстером в истории. Но не только потрясающий талант укрепил его место в культурном сознании. Это был чемпионат мира по шахматам 1972 года, турнир, известный как Партия века, который воспринимался как битва в холодной войне между Соединенными Штатами и Советским Союзом, на несколько месяцев привлекшая внимание всего мира. Это был человек, которого свободный мир превозносил, несмотря на его эксцентричные выходки. Затем Фишер исчез с радаров на 20 лет. И внезапно странный гений Роберт Джеймс Фишер снова объявился. Он звонил своему старому другу Соми Палссону посреди ночи из полицейского отделения аэропорта Токио.
Это был 2004 год. Холодная война давно закончились. Что вы сделаете, когда ваш друг-гений позвонит вам посреди ночи после 32 лет молчания? Снова заснете? Выразите соболезнования в связи с тем, что его наконец-то настиг международный ордер? Соми не колебался. Друг – это родной человек. Он сказал Бобби: «Перезвони мне по коду страны +34».
Испанский номер Соми оставался в быстром наборе Фишера в предстоящие напряженные недели. Он регулярно звонил ему, просил о помощи и протестовал против его лечения. Он сказал, что хочет выбраться, а также избежать экстрадиции в Соединенные Штаты за нарушение международного эмбарго в отношении Югославии почти двумя десятилетиями ранее, когда он играл там матч.
– Если я помогу тебе, – сказал Соми Фишеру, которому грозило до 10 лет за решеткой, – тебе, возможно, придется переехать в Исландию.
К этому моменту все другие варианты политического убежища были отметены – даже Иран не был рад Бобби, – однако Фишер на другом конце провода отказался. В Исландии было слишком холодно!
Соми откашлялся и на мгновение задумался. Он вспомнил информацию, которую недавно прочитал в одной брошюре об авиакомпании.
– Ну, – возразил он, – средняя температура в Нью-Йорке в январе ниже, чем в Рейкьявике.
Фишер, родившийся в Чикаго и выросший в Бруклине, отклонил предложение. Он не любил холода и не поехал в Исландию. Вместо этого он остался в своей камере. Прошли дни, затем недели. Он отрастил длинную и редкую бороду.
Наконец однажды днем снова раздался звонок, прервавший отпуск Соми.
– Я позвонил на американскую метеостанцию, чтобы проверить твое предыдущее заявление, – сухо сказал Фишер. Последовала долгая пауза. – Я думаю, что Исландия может быть хорошим вариантом.
Итак, Бобби Фишер снова оказался втянутым в политическое противостояние, став центром идеологической борьбы. Однако на этот раз битва велась не между капитализмом и коммунизмом. Теперь это была битва за собственное будущее Исландии и за ее союз с презираемой родиной Фишера, США.
* * *
В 70-е годы политика Исландии во многом определялась одной конкретной проблемой, которая продолжает влиять на то, как мы читаем и пишем об Исландии. Я, конечно, говорю о букве Z. Споры носили в основном экзистенциальный характер.
Следует ли вообще включать Z в исландский алфавит? Фонетически оно звучит так же, как буква S, и появляется на своем месте как бы случайным образом. Произвольная замена. Оттенок алфавитной алхимии.
Роль буквы Z уже давно вызывала споры. В первом эссе по исландской орфографии, написанном учеными в XIII веке, буква Z описывается как греческая буква, затесавшаяся в латинский алфавит как троянский конь. А что мы делаем с лазутчиками? Ставим их вне закона. (Далее я перефразирую на свой лад.)
Таким образом, когда примерно 800 лет спустя официальная петиция об исключении буквы Z из исландского языка получила поддержку большинства в парламенте, это не стало неожиданностью. Левоцентристское правительство во главе с Прогрессивной партией решило, что букве нет места среди других иностранных букв. В новых правилах исландского правописания
